– Ему – вас? – уточнила Каменская. – То есть у вас такого желания не возникало?
– Еще как возникало! – чистосердечно призналась Карина. – Даже чаще, чем у него.
Каменская что-то искала в своей сумочке и вдруг подняла на мужа виноватые глаза:
– Леш, я маски забыла… Вот же я курица! Ведь специально положила на столик в прихожей, чтобы были на виду, и в последний момент все-таки забыла.
– Ну как же ты так оплошала? – огорченно протянул Чистяков. – А без масок никак не проскочим?
– Да нет, – вздохнула она. – Ты же помнишь, как в прошлый раз всех на входе мариновали: маски, паспорта и кью-ар коды требовали.
– И паспорта? – изумился Петр. – А это-то зачем?
– Наверное, сличали данные из паспорта с данными кью-ар кода, чтобы люди с чужими телефонами не проходили, делая вид, что у них есть сертификат о прививке. Ну и вообще, у Большого театра свои заморочки. Леш, тут есть поблизости аптека?
– Не знаю, – пожал плечами Алексей Михайлович. – Мы люди простые, лекарства покупаем там, где живем, а в центре Москвы как-то не доводилось.
– Есть, я видела, когда на машине проезжала, – неожиданно вмешалась Карина.
– Объясните, как дойти? – спросила Каменская.
– Да я сама сбегаю.
– Ну что вы, это неудобно…
– Удобно-удобно! – Карина вскочила и застегнула куртку. – Я с удовольствием пробегусь, у меня же работа в основном сидячая, а я люблю двигаться. Вам какие маски взять?
– Лучше с фильтром, если будут, а если их нет, то обычные, они всегда есть.
Карина умчалась, и Петр поймал задумчивый взгляд Каменской, устремленный в быстро удаляющуюся спину девушки.
– Надо же, человек любит движение, а выбирает такую работу, которую можно выполнять только сидя… И почему все так устроено?
Чистяков ласково похлопал жену по руке.
– Тебе не понять, Асенька, ты же можешь сидеть за работой круглые сутки, а в туалет отойти лень. Будешь мучиться, терпеть, но из-за стола лишний раз не встанешь.
– Леш, с нами молодой мужчина, – наигранно возмутилась она.
Все рассмеялись, и Петру внезапно стало тепло и легко.
Минут через пятнадцать Карина вернулась с масками, все вместе дошли до Большого театра, и Петр увидел длинную очередь на вход. Да, похоже, пропускной режим и впрямь соблюдался со всей серьезностью.
– Как только что-то появится – напишу, – пообещала Каменская на прощание. – Наш Стасов столько лет прослужил в розыске, что теория пяти рукопожатий на него не распространяется, обычно он обходится двумя-тремя. Будем надеяться, он очень быстро разыщет вашу прокурорскую девушку.
Петр и Карина еще долго гуляли по улицам и бульварам, наслаждаясь перерывом в работе.
– Если любовницу Садкова найдут, поедешь со мной? – спросил он.
– Зачем?
– Ну, тема разговора такая… интимная. Эта дама должна быть уже в возрасте, а я молодой мужик, вряд ли она захочет обсуждать это со мной. Вот представь, что тебе лет шестьдесят пять. Стала бы ты рассказывать незнакомому парню о своих амурных делах? И вообще, впустила бы его в дом?
Карина пожала плечами:
– Да фиг знает… Не могу представить себя в таком возрасте. Но, наверное, ты прав. А когда ты к ней поедешь?
– Не знаю. Зависит от того, когда ее найдут, если вообще найдут. Может, она не в Москве, а где-нибудь далеко, даже за границей.
– Или на кладбище, – понимающе хмыкнула Карина. – На завтра я запланировала генеральную уборку, нужно привести квартиру в порядок, прежде чем начинать новый заказ. Ты же вроде к своему старику завтра с утра собирался?
– Ну да, – кивнул Петр. – К одиннадцати часам.
– Может, тебе не ездить больше к нему? Какой смысл тратить время, если Садков для твоих целей не годится? Начни отрабатывать другой кейс, у тебя же еще два московских в плане.
И снова Петр почувствовал угрызения совести. Карина знает его план работы, помнит, какие случаи он выбрал для будущей книги, сколько уже отработал и сколько осталось, а он? Даже не спросил, какой заказ она выбрала, хотя обсуждение шло в его присутствии. Но он предпочел наблюдать за Каменской и думать о своей работе, а не о работе Карины. Он вообще не слушал, о чем говорили его подруга и муж Каменской, и остался в неведении: какой же заказ все-таки выбран? Или решение пока так и не принято?
– Знаешь, о чем я подумал?
– Скажешь – узнаю, – ответила Карина в своей обычной манере.
– Наверное, Каменская с мужем так счастливо прожили чертову уйму лет потому, что не додумывают друг за друга, а просто спрашивают. Задают вопросы и получают внятные ответы.
Карина остановилась и внимательно посмотрела на него.
– Ты это к чему, Петя? Хочешь что-то спросить у меня? Или ждешь, что я о чем-то спрошу?
– Хочу спросить: ты не обижаешься на меня за то, что я почти не интересуюсь твоей работой?
– А должна обижаться? – ответила она вопросом на вопрос. – С чего бы?
– Не знаю. Просто спросил. Ты с Алексеем Михайловичем обсуждала, какой заказ выбрать, и я вдруг подумал, что я сам никогда у тебя об этом не спрашивал. Мне даже в голову не приходило спросить, я считал, что ты сама решаешь.
– Конечно, сама, – согласилась Карина. – Но для принятия решения неплохо бы выслушать и аргументы со стороны, это полезно. Ты приревновал, что ли?
– Ну… есть немного, – признался он. – Даже не приревновал, а вдруг ощутил себя самовлюбленным и невнимательным дураком. И испугался, что ты тоже меня считаешь таким.
Карина тихонько засмеялась и прижала голову к его плечу.
– Не бойся, не считаю. Для меня нормально, если мужчина не интересуется работой своей женщины. У меня в семье так и было. Но если ты проявишь интерес – мне будет приятно, не скрою.
Они гуляли допоздна, потом нашли заведение, где продавали еду навынос, купили плов на ужин и творожную запеканку на завтрак и успели добежать до найденной через приложение машины даже до истечения бесплатного времени бронирования.
После трехдневного оздоровительного пребывания в клинике Николай Андреевич Губанов выглядел намного бодрее.
– Как ваши успехи, юноша? – с неожиданным энтузиазмом спросил он Петра. – Много успели наработать за три дня, пока меня ремонтировали?
– Кое-что успел, – уклончиво ответил Петр.
Все утро он старался выбрать линию поведения с Губановым. Как лучше поступить? Сразу уличить его в том, что водил за нос и валял дурака, или сделать вид, что ни о чем не догадываешься, и продолжать выслушивать многословные рассказы «ни о чем»? Карина, правда, предложила третий вариант: сегодня все-таки еще послушать, не выдавая своих истинных мыслей, посидеть со стариком примерно до обеда, потом вежливо поблагодарить за потраченные усилия и бесценную информацию и распрощаться с ним навсегда.
Окончательного решения Петр так и не принял. «Ладно, как пойдет – так и пойдет», – сказал он себе.
– Я встречался с сыном Евгения Петровича Садкова.
– Да ну? И что он? Ввел вас в курс дела?
– Он говорит, что его отца убили из ревности, а не в связи с исполнением служебного долга, так что убийство Садкова для моей книги не подходит. Собственно, я и пришел сегодня, чтобы поблагодарить вас за потраченное время. Я узнал от вас много интересного и полезного…
Но эту заготовку Губанов даже не стал выслушивать до конца.
– Из ревности? – язвительно переспросил он. – И вы сразу поверили, да?
Петр пожал плечами:
– А какой у меня выбор? Других источников информации у меня нет.
О своем желании найти любовницу Садкова он решил умолчать, дабы не провоцировать Николая Андреевича еще на какие-нибудь длинные сказки, не имеющие отношения к делу. В рассказе Садкова-младшего Петр ни минуты не сомневался. Если бы получилось наоборот и смерть в результате бытового преступления выдавали за героическую гибель – тогда да, можно было бы засомневаться, ведь, как сказал и сам Валентин Евгеньевич, быть вдовой и детьми героя куда выгоднее. В этих случаях велик соблазн солгать. А какой смысл скрывать, что твой муж или отец пал на боевом посту, и выдавать его гибель за банальное убийство из ревности, к тому же открыто признавая, что покойный был крайне нечистоплотен в личной жизни? Никакого смысла в такой лжи нет.
– Нет источников? Так ищите! – неожиданно рассердился Губанов. – Вы пришли сказать мне спасибо, значит, больше не собираетесь задавать вопросы. Считаете, что выжали меня досуха и ничего интересного я уже не расскажу. Так?
Петр молчал. А что тут скажешь?
– Так или не так? – грозно повторил старик.
– Но если убийство следователя Садкова не подходит…
– А если подходит?
Петр окончательно растерялся. Губанов долго молчал. Его манера держать мхатовскую паузу изрядно раздражала, но Петр решил набраться терпения и с достоинством выдержать и надвигающуюся бурю, и свой позор. Секунды сливались в минуты. Одна. Две…
– Сын Садкова хотя бы назвал вам имя того, кто убил его отца? – неожиданно спросил Николай Андреевич вполне мирным тоном.
– Нет. Он, кажется, и не знает. Или забыл.
– Что же, ему не интересно было?
– Николай Андреевич, он был ребенком двенадцати лет. Вполне естественно, что ему и в голову не пришло поинтересоваться именем и фамилией преступника. Он только знал, что это бывший любовник женщины, к которой ушел его отец. Мать этого не скрывала, сразу рассказала ему. Разве этого недостаточно?
– А вдова Садкова? Вы с ней говорили?
– Она умерла, к сожалению.
– А женщина, к которой ушел Садков?
Петр не знал, что ответить. К такому повороту он не подготовился.
– О ней ничего не известно, – попытался вывернуться он.
– Вот что получается, когда людей не допускают к архивам, – сердито проворчал Губанов. – Рождаются сплетни и черт знает какие мифы. Ладно, юноша, доставайте свои причиндалы, блокнотики, диктофончики или что там у вас припасено. И приготовьтесь слушать: история будет длинная. Рано вы меня со счетов списали, рано.
Продолжение следует