Хочешь сказать, что надо целоваться не с людьми, а с собаками?
Фу.
Нет, не надо целоваться с собаками! Боже упаси. Особенно с такими, как эта. Жёсткий, как наждачная бумага, язык мигом слизывает маску. Я обеими руками хватаю собачью морду, но язык всё равно прорывается наружу и слизывает куски плоти, как будто я сливочный рожок в виде Дэд-пула. Та же история, что с беднягой Бернардо.
Я издаю гортанный крик, вырываюсь и улучаю момент, чтобы поглядеться в витрину. На мгновение мне кажется, будто частично слизанное лицо даже лучше смотрится, но, возможно, я просто окончательно свихнулся от боли. Да уж, есть над чем поразмыслить. Я встречался лицом к лицу со всеми обитателями вселенной «Марвел» – с героями, злодеями, персонажами второго плана и массовкой, – и к чему я пришёл? Меня залижут до смерти?
Скукота.
А что там с бабулькой?
Простите, что я уделил столько внимания собственным страданиям. Старушка пришла в себя и стоит возле дома. Одну руку она прижала к груди, словно боится, что сердце сейчас выскочит наружу, другую поднесла к губам. Сверкая вставной челюстью, она бормочет и бормочет, словно цитирует какие-то старые фильмы:
– Святые угодники! Борода Христова! Акуна матата! Господи помилуй! Кавабанга! Чёрный Козёл Лесов с Тысячью Младых!
(Ладно, последнее я добавил от себя, но я по глазам видел, что она хочет это сказать.)
Тем временем я пытаюсь спихнуть её любимого Бенни, пока он ещё не добрался до моих костей и не начал их глодать. На вид пёс всё такой же, но с каждой секундой становится тяжелее. Такое чувство, что у меня сейчас лопнут мышцы на руках.
Я собираюсь с силами, чтобы как следует его толкнуть, и слышу тоненький писк: бип-бип-бип! Что, мне кто-то прислал СМС? Прямо сейчас? Не-а. Это УРА. Судя по мигающему зелёному огоньку, она наконец-то разобралась, что перед ней не собака.
Славненько! Я не уверен, может ли у меня отрасти голова (а если даже может, останусь ли я после этого собой?), так что, пожалуй, у меня есть право применить смертельное оружие. Есть лишь одна проблемка: если я потянусь за УРА, я не смогу одной рукой удержать Бенни. Надо всё провернуть как можно быстрее, без всяких пауз на чтение эсэмэсок, даже если всё-таки есть новые.
Раз, два…
Я готов произнести «три» и приступить к своему плану, но тут приходит подкрепление. Нет, это не Щ.И.Т. – я пока не успел натворить столько дел, чтобы они сюда заявились. Это приглашённая звезда, супергерой! Вы же знаете супергероев, правда? Ну, может, про Девушку-белку или Тора-лягушку вы не слышали, но по-настоящему громкие имена наверняка у вас на слуху – Человек-паук, например. Помните, я говорил, что в этой книге не будет ни слова про Капитана Америку? Я не соврал, но вот про Спайди здесь написано.
Мимо проносится сине-красная вспышка. Я даже не хочу спрашивать, где он закрепил свою паутину. Я бы назвал его воплощением изящества, Фредом Астером от мира арахнидов, но он больше похож на одного из прыгающих пауков-волков – вот он застыл, будто статуя, а вот молнией сорвался с места. Он стремительно взбирается на кирпичную стену, на мгновение замирает, прыгает на дерево, замирает, перескакивает на капот чьей-то машины, замирает, цепляется за фонарный столб, замирает…
А я лежу, как дурак, и только успеваю повернуть к нему остатки своего лица, когда он уже хватает собаку.
Я быстрый. Я могу отпинать вас и смыться, прежде чем вы поймёте, что это было. Но этот парень… Не успеваю я выпалить: «Спайди, стой!», как он уже склоняется к старушке и протягивает ей пса.
– Вот ваш щенок, мэм. Тяжёленький, правда?
Бенни не дурак. Он отыгрывает свою роль на сто процентов – хромает, скулит и тяжело дышит. Агрессия исходит не от него, а от бабульки.
– Убери руки от моей собаки, противный Человек-паук!
Она тычет в Спайди шокером. Бзз!
Я думал, что паучье чутьё предупредит его об опасности, но, похоже, у него слепое пятно в том, что касается старушек – по крайней мере, этой. Раз – и противный Человек-паук повисает на фонарном столбе, потирая ужаленный шокером бок.
Глава 14
ДА, ВСЁ ВЕРНО. Четырнадцатая глава. Тринадцатую я проскочил, потому что это несчастливое число. Выкусите, перфекционисты.
Тем временем в вымышленной реальности…
Старушка, не осознавая, что её любимый пушистый комочек стал тяжелее свинца, пытается взять его на руки. Ничего не выходит. Её спина трещит, словно дюжина внезапно стокнувшихся бильярдных шаров. Мне даже отсюда слышно.
С верной УРА наперевес я подбегаю поближе, готовый исполнить свой благородный долг.
– Отойдите от щенка, мэм!
Старушка видит меня и отшатывается, поражённая моей неизъяснимой прелестью, – а может, всё дело в том, насколько тяжёлым оказался Бенни. Так или иначе, теперь у меня есть возможность выстрелить. И если все на мгновение замрут, я смогу сначала это сделать, а уже потом ответить на вопросы.
Спрей против монстров казался лёгким и надёжным вариантом, но нашлись свои подводные камни. Фьюить, чпок – и УРА облепляет паутина. Я надеюсь, что эта штука на самом деле не образуется в теле Спайди. Правда, очень надеюсь. Я знаю, знаю, что она прочная, как Адамантий, и всё такое, но выглядит это так, будто на мою прекрасную чистенькую пушку налип комок соплей.
Не успеваю я сказать «фу!», как этот соплемёт вырывает пушку у меня из рук.
Я даже не удостаиваюсь качественной подколки.
– Уилсон, я бы спросил, что с тобой не так, но, чтобы выслушать ответ, целой вечности не хватит. Просто убирайся подальше от этой собаки и из этого города, ясно?
Я так и замираю на месте. Этот вечный суперподросток крадёт мою пушку, а потом начинает ворчать, как старый дед, которому во двор закинули фрисби? Мда, тут нет и намёка на дружелюбие.
Надеясь не скатиться до скулежа в духе «Он первый начал», я указываю на леди и её пёсика.
– Ты не понимаешь! Это настоящее чудовище!
Спайди чуть с фонаря не падает от гнева, как будто я оскорбил его мамашу.
– Это не чудовище! – орёт он. – Это моя тётя! То есть… Это безобидная пожилая женщина!
Не успеваю я как следует проанализировать все смыслы, заложенные в этом удивительном тезисе, как вышеупомянутая безобидная пожилая женщина кидает на Спайди такой взгляд, что у меня самого бегут мурашки по спине. Даже я относился к Мадам Перцовый Баллончик более уважительно. Конечно, про себя я могу называть её пожилой женщиной, бабулькой и старой каргой, но вслух? Кто-то серьёзно нарывается.
Я закрываю рот ладонью в знак удивления. Человек-паук поднимает руки – сдаюсь, мол, – что смотрится очень странно, поскольку он до сих пор висит на фонарном столбе.
– Простите, мэм, простите! «Пенсионерка», я хотел сказать «пенсионерка». Так нормально?
Её глаза сжимаются в две узкие щёлочки. Спайди нервно озирается, как будто столкнулся с Носорогом и высматривает пути к отступлению.
Поскольку мой костюм и эксцентричные манеры больше не привлекают должного внимания, я громко хлопаю в ладоши.
– Эй вы, там! Как бы мне ни хотелось притащить попкорн и понаблюдать за этими жалкими потугами изобразить политкорректность, вынужден признать, что я говорил не о ней. Я говорил о собаке!
Все трое – Спайди, пенсионерка и пёс – поворачиваются ко мне. И все с одинаковыми выражениями на лицах… ну или на мордах. Очень мило смотрится – ни дать ни взять семейное фото.
– Бенни? Чудовище? – спрашивает Удивительный Человек-паук. – Ну-ка погоди.
Я прижимаю руку к сердцу.
– Клянусь, в любой момент этот изнеженный комочек пуха может раздуться до таких размеров, что не влезет на киноэкран, даже если оператор отойдёт подальше. И дело не только в размере, но и в неутолимой жажде живой плоти. Ты что, сам не видишь? Посмотри на него!
Они смотрят на щенка. Тот вылизывает свою промежность. Повисает мёртвая тишина.
– Ладно, ладно, не в любой момент, но так и будет, говорю вам! С чего бы мне врать?
Спайди, мозговитая башка, замечает:
– А может быть, у тебя глюки?
Резонно.
А ну замолчи! Как насчёт хорошего тумака?
Если продолжишь разговаривать сам с собой, только подтвердишь его догадку.
Хорошо. Переключаюсь на внешний голос.
– Да ладно вам! Вы что, не видели, как он на меня кинулся? И оба почувствовали, какой он тяжёлый, так ведь? Да её спина хрустнула так, что на Таймс-сквер было слышно! Ради всего святого, Монтрезор! Отчего ещё комнатная собачка может весить как Майк Тайсон?
Мистер Большая сила/Большая ответственность пожимает плечами:
– Может, её раскормили?
– Ничего подобного, – возражает старушка.
Устав от нашего костюмированного шоу, она наклоняется, чтобы прицепить к ошейнику Бенни поводок. Потом встаёт – но уже изменившись в лице. Похоже, в голове у неё завертелись шестерёнки. Она о чём-то напряжённо думает. Когда она полностью выпрямляется – а это, знаете ли, занимает какое-то время, – её жутковатые глаза-щёлочки сверкают, как лезвие ножа.
– Откуда ты знаешь, как зовут моего пса, противный Человек-паук?
– Я… э-э-э… вы ведь сами его назвали по имени, мэм, разве нет? Вы назвали его Бен… или Бенни? – он вертит головой, словно опять ищет путь к отступлению. – Как-то так.
Бенни, столько раз услышав своё имя, заметно оживляется.
Чего не скажешь о его хозяйке.
– Не было такого!
Спайди втягивает голову в плечи:
– Ну конечно, было! Было ведь, правда, Дэд-пул?
– Прости, братишка. Никто из нас при тебе не произносил этого имени. И правда, откуда ты знаешь, а? – я упираю руки в бока. – Человек-паук! Ты что, следил за этой бедной женщиной?
Он едва не выпрыгивает из костюма.
– Нет! Я…
Кажется, я попал в больное место.
– Расслабься, камрад. Может, Джей Джона Джеймсон и считает тебя угрозой для общества, но я тебе не судья. Я всегда говорю: тот, кто подмечает соринку в чужом глазу, сначала должен достать бревно из своего. Этим бревном потом можно будет шмякнуть по голове того, с соринкой. Смекаешь?