— Дороти, — дрогнувшим голосом произнес старый Сезиджер, — я не могу потерять тебя.
— Скорее, скорее, — повторила Дороти, — или я уйду.
— Но я ничего не понимаю.
— Ты все поймешь, когда увидишь. Скорее же, скорее! Ты сядешь на Чистое Сердце, а я на своего пони, и мы быстро доберемся до фермы Хоум. Я немножко устала, но это не имеет значения. Все неважно, только бы нам успеть, только бы Бог дал ему чистое сердце!
— Ничего не понимаю, — сэр Роджер совершенно растерялся.
— Скорее, дедуля, скорее! — торопила Дороти. — Неужели ты думаешь, что я стала бы тебя беспокоить, если бы это не было важно? Я знаю, что такое беда, я видела ее, и потому говорю тебе: скорее, скорее!
В это мгновение дверь открылась и в комнату вошла мисс Доротея. Сэр Роджер посмотрел на нее, сильно покраснел и сдвинул брови:
— Что тебе здесь нужно? Зачем ты во все вмешиваешься?
— Я услышала последние слова Дороти. И решила, что больше не буду бояться тебя. Роджер действительно жив! Я это знаю уже несколько месяцев. Он на ферме Хоум.
— Это хитрость, ваша выдумка! — закричал старик. — Я не верю!
В эту минуту в дверь постучали.
— По вашему приказанию лошади поданы, сэр, — доложил Карбури.
— Пойдем, дедуля, — опять позвала Дороти. — Ничего, что я не в амазонке, я могу ехать на Не-забывай-меня прямо в этой одежде. Идем!
— Это, конечно, выдумка, — промолвил старик, — и я ни за что не войду в тот дом, вот только провожу тебя до дверей.
Старик и ребенок уехали. Когда они оба очутились на дороге, Дороти подняла свой хлыстик и заставила пони скакать. Чистое Сердце, несмотря на легкое нездоровье, тоже легко перешел в галоп. За всю дорогу старый сэр Роджер не проронил ни звука.
Наконец они остановились подле фермы Хоум. На крыльце их ждал Бардвел.
— Кто вы такой? — спросил сэр Роджер. — Ах да, я узнаю вас.
Он старался говорить с фермером вежливо, но горло пересохло, и голос звучал хрипло и отрывисто.
— Лучше войдите в дом, — позвал Бардвел. — Вы приехали вовремя, как мне кажется.
Он снял Дороти с седла и позвал работника, чтобы тот подержал лошадей. Сэр Роджер повернул к Бардвелу раскрасневшееся лицо и взглянул на него сердитыми черными глазами:
— Что это за шутки?
— Войдите и увидите. Я тоже дедушка этого ребенка. Я Бардвел, моя дочь была замужем за вашим сыном. Малышка пошла прямо к своему отцу, и вам лучше всего идти за ней. Истекают последние минуты, когда он может помириться с вами.
Действительно, легкие ножки уже несли Дороти по длинному коридору. Ее пальчики толкнули грубую дверь в спальню.
Когда через минуту сэр Роджер, наклонив гордую голову, вошел туда, он увидел Дороти на кровати рядом со своим отцом. Она прилегла, обняв его шею руками, прижимаясь своей щечкой к его щеке.
— Пожалуйста, Боженька, — шептала Дороти, — скажи ему по-своему, что дедуля здесь, и дай ему чистое сердце.
Сэр Роджер до конца жизни не мог объяснить себе, чем именно так глубоко всколыхнула все его существо лежащая рядом с умирающим девочка. Вся его жестокость, скупость, все дурное и тяжелое, что происходило в течение многих лет, пропало, точно никогда не было. Ему почему-то представилось, что он сразу увидел и сына, и своего давно похороненного младшего брата. Можно было подумать, что Всемогущий Бог отодвинул в сторону какую-то завесу и позволил старому жестокому человеку хорошенько разглядеть самого себя.
Он упал на колени подле Дороти и взял руку умирающего.
— Роджер, я здесь.
Даже голосок маленькой Дороти не мог заставить вполне очнуться человека, стоявшего на рубеже вечности; но звук другого голоса, знакомого с детских дней, прояснил его взгляд. Бедный Роджер широко открыл глаза и посмотрел прямо в лицо отца.
— Да, да, — прошептал он, — это я разбил стекло в раме, прости меня. Я боялся признаться в этом до сегодняшнего дня. Я разбил его нечаянно, я не думал, что крикетный мячик полетит в ту сторону…
— Роджер, мой бедный мальчик!
Глаза умирающего блеснули.
— Как? Это действительно ты, отец?
— Да, да, это я. Я с тобой.
— Я всегда приносил тебе только неприятности, — сказал младший Роджер.
— Ты дал мне счастье и благословение моей жизни. Твою дочь, — проговорил старик.
— Пожалуйста, Боженька, дай моему папочке чистое сердце, — чуть слышно молила в стороне маленькая Дороти.
— Я никогда не думал, что ты простишь, — сын с трудом шевелил побелевшими губами.
— Я простил, значит, все хорошо.
— Ты простил, значит, и Бог простит, — молодой Сезиджер все силился улыбнуться.
— Конечно, папочка, — сказала маленькая Дороти. — Бог прекрасен и добр, а мой дедушка самый добрый из всех людей.
— Какое счастье, какое счастье… — лицо умирающего наконец разгладилось.
Он лежал совсем тихо и уже не чувствовал поцелуев дочери. Сэр Роджер стоял на коленях возле постели. Дверь отворилась, в комнату вошел Бардвел и опустился по другую сторону кровати.
Двое людей, стоявших на коленях, дряхлый богач и сравнительно нестарый фермер, думали об одном и том же: маленький светлый ангел помирил всех, подарив своей семье покой и относительное счастье.