Реальность такова, что будущее России есть производное от состояния русской части российского общества. В России идеология должна быть наднациональной, но позвоночником естественной иерархии должны быть и могут быть только русские. Доминантой естественно построенных иерархий должна быть русскость, ни в коем случае не интернационализм, ни «дружба народов». Только русское может быть цивилизационным позвоночником такой системы, как Россия. Роль административного деления по национальному признаку должна быть в кратчайшее время сведена к нулю: с какой лёгкостью всё рассыпалась, когда страна состояла из как бы равных республик. Не должно быть никаких национальных республик: только края, области, районы.
Найдутся такие, кто будут упрекать и осуждать автора чуть ли не за «раздувание межнациональной розни», но почему тогда в интернете после начала спецоперации появилось в таком количестве: «Мне стыдно за то, что я русский»? В правильно устроенной России этой стыдливости просто не должно быть видно на фоне признаний: «Я горжусь тем, что я русский!» Да что не видно, сделать такое заявление должно быть по-настоящему страшно. Или даже подумать об этом. Вот тогда за будущее России мы можем не опасаться. Надежда России на глубинные экзистенциальные качества русских: их масштабность и созидательность. Их не хапать и жить чужим трудом тянет, а созидать, но не по мелочам, а сразу что-нибудь необычайно крупное. Своего рода пародией на удовлетворение этого скрытого в глубине души желания было строительство грандиозных стадионов и объектов для олимпиад и мировых чемпионатов.
Возможность повторной «сборки» в немалой степени зависит от того, существует ли в народном сознании опора на великую идею. «Без идеи ни человек, ни нация существовать не могут», (Достоевский). Человек — может, и таких много, нация — нет. Большая система, чтобы остаться быть, должна породить идеи, которые будут её направлять и скреплять. Корабль, не знающий пункта своего назначения, никогда туда не приплывёт. Тот, у кого нет высокого ориентира, никогда не окажется на должной высоте. Этот высокий ориентир должен быть сформулирован в национальной идее.
Предложение о национальной идее было сформулировано в статье, написанной автором в 2007 году [45]. По глубокому убеждению автора ею может быть только идея, призванная реализовать один из фундаментальных векторов деятельности — созидательный. Все другие возможные варианты опровергнуты историей. Но никаких признаков её обсуждения или хотя бы знакомства с ней заинтересованных лиц автору встретить не довелось. Это тем более странно потому, что среди старшего поколения есть те, кто помнит, как эта идея работала при сталинизме. Тогда после страшнейших разрушений Второй мировой войны страна была восстановлена менее, чем за десять лет! А мы первыми в мире вышли в Космос. Это совершенно уникальный в истории феномен соединения рабства и энтузиазма. Оказывается, это возможно, если суметь найти баланс между величием Вождя и экзистенциально укоренённым патриотизмом народа. Тогда трудовой энтузиазм воспевался во множестве повестей и романов, снимался в кинофильмах про сталеваров, монтажников-высотников, кубанских казаков. Сегодня они интересны лишь исследователям искусства эпохи тоталитаризма, но один из фильмов, как представляется автору, достоин особого внимания. Это «Весна» Г. Александрова, вышедшая на экраны в 1947 году. Трудно назвать в истории кинематографа более своевременный фильм, снятый в мирное время. Страна лежала в руинах, а на зрителя с экрана лился поток ликующего и весьма правдоподобного энтузиазма. Конечно, сегодня Любовь Орлова в роли директора Института Солнца смотрится не очень убедительно, но не надо забывать, что тогда она была после Великого вождя чуть ли не второй по величине звездой в стране, и обладала в глазах кинозрителей огромным обаянием. Но зато обилие красивых девушек с ликующими лицами и тогда воодушевляло необычайно, и сегодня смотрится убедительно. И ты понимаешь, мы — победители! Стоит колонне девушек в белоснежных платьях с сияющими глазами пройти по улицам Москвы — и всё построено! Сейчас почти невозможно представить, какое действие тогда производил этот талантливый фильм-фикция, самым большим достижением которого явилось создание образного языка для передачи духа созидания. Причём за пятьдесят лет до предложения созидания в качестве национальной идеи. Режиссёр и исполнительница главной роли получили Сталинские премии и высшие награды Венецианского кинофестиваля. Автор не рассчитывает на какие-либо премии или награды, он учёный, а честные научные идеи кажутся людям, далёким от науки чем-то скучным. Но посмотрите этот фильм, возможно тогда вы поймёте, насколько удачна идея созидания в качестве национальной.
Сегодня только идея созидания может сработать. Все остальные идеи не оправдали надежд человечества. Последнее предложение В. Путина на роль национальной идеи — патриотизм. Но при таком расколе общества эта идея не будет работать. Кто у нас будет патриотами, Абрамович, Прохоров или 40 % населения, находящиеся за чертой бедности? О каком патриотизме можно говорить, если имущество нашего истеблишмента давно за рубежом. Ни его пример, ни телевидение из граждан России патриотов не сделает. Скорее лузеров и дауншифтеров. И у этих «лузеров» непростая задача: им надо быть патриотами в стране, где у цвета администрирования и предпринимательства недвижимость за границей, там же учатся их дети и внуки — уже готовые патриоты Великобритании и США. Нет, растить из наших детей патриотов вражеского стана — такой патриотизм нам не нужен!
С. Куликов полагает, что сегодня нашей национальной идеей является выжить и воспроизвестись. Но во‑первых, национальная идея — это не то, что сегодня одно, а завтра другое, а во‑вторых, это слишком низко для национальной идеи. Выжить — это идея первого уровня деятельности. Конечно, это выше, чем отрицательные по своему уровню западные идеи глобального превосходства и разрушительности вовне. Но для России она мала. Её органичной заменой может быть служение большой идее, исполнение своей высокой цивилизационной миссии, основанные на сознании своей Высоты. Россия не раз доказала своё превосходство над Европой в Высоте. Русский человек не может жить без идеальных устремлений. По словам Достоевского «русский меньше, чем на мировое счастье, не согласен». Вот этой Высотой нельзя поступаться. В ней наше спасение.
Это и надо развивать, создавая надстройку над терпеливостью и жертвенностью русского народа. Ни в каком другом большом и, без исключения, более прагматичном народе этой надстройки не создать. Созидание — единственное средство, которое может изменить судьбу мира, и реализовать его в мировом масштабе потенциально способны едва ли не одни русские. Мир сегодня встал перед решающим выбором, но не осознаёт этого. Сделать это предстоит России. По негативному историческому опыту с её событиями ХХ в. России нет равных. Ей не надо ждать крупной катастрофы, чтобы что-нибудь понять. Все катастрофы в России уже произошли. Разрушения, которые её постигли, с трудом поддаются уразумению, наша задача — сделать из них правильные выводы.
В наши дни всё меньше сторонников хамо-большевизма и либерал-предательства, исторические предпочтения смещаются к монархическому периоду и сталинизму. Тогда были достижения, а они поддерживают надежду на будущую Высоту. Понятно, что выбор сталинизма связан с тем, что история для большинства граждан страны — это история среднего и позднего советского периода. Подлинную историю, особенно духовную историю своей страны, граждане не знают. А именно в той, дореволюционной России существовали различные формы Высоты, в которых так нуждается сегодня страна. Как это ни удивительно, идея Бога, монархизма и их производных в том или ином виде сохранились в редких осколках подлинной российской истории, литературе, искусстве. Осознание этого вызывает возросший интересом к православию, дому Романовых, жизни Двора, даже деталям быта семьи Николая II, русской гвардии и т. д. И вызвано это тем, что там была Высота. Было и многое другое, но Высота — была.
Нужны немалые интеллектуальные, духовные, организационные усилия, чтобы наш уникальный исторический опыт трансформировать в понимание решающего влияния на судьбу мира соотношения разрушительности-созидательности. Только включив безграничные возможности спящего созидания, мы можем обрести уверенность в себе, сознание своей ценности. Русский человек по своей натуре идеалист, он живёт и умирает за то, что будет после него. В нём ещё осталось иррациональное желание строить новый мир, но ему нужен хоть какой-то намёк на то, что наверху наконец-то началось, сдвинулось с мёртвой точки, пошло. Этим качеством русского человека грех не воспользоваться, но намёк то сделайте! Для начала хотя бы в виде прогрессивной шкалы налогов.
Ухудшающиеся условия жизни русские способны терпеть довольно долго, но надо понимать, что энтузиазма это точно не прибавит. А в условиях постоянно увеличивающихся лишений и крайней опасности для существования государства Россия энтузиазм нужен, и возбудить в народе его должна власть. Это её высокая миссия, а иначе зачем она нужна? Люди ещё могут поверить власти и пойти за ней, но только при условии её самых высоких и чистых намерений.
Поэтому, что надо делать в стране, абсолютно очевидно: начните строить самый справедливый мир, небывало справедливый мир. Как показывает исторический опыт, мир, в котором можно достойно жить, может быть построен только на справедливости, и нам русским в этом случае легче, чем кому-либо, потому что справедливость является неотъемлемым атрибутом русскости. Русский народ уникален своим архетипом, в котором главенствующее место занимает представление о справедливости. Не захватить, не присвоить себе обманом чужое, а чтобы было по справедливости. Для исконно русского человека это важнее всего. Его ценности таковы: духовное выше материального, общее выше личного, справедливость выше закона, будущее важнее настоящего и прошлого. Поэтому в нём и не развилась хитрость, поэтому его так легко обмануть посулами,