В нормальном состоянии я бы тот путь по ночным горам ни в жизнь не прошел. Тут и днем-то стремновато.
Дважды тропа упиралась в склон, и тогда мы практически ползли вверх. Рюкзаки приходилось снимать со спины и тащить за собой. Сначала забираешься сам на один шаг вверх, а потом подтягиваешь поклажу, которая все время норовит соскользнуть обратно. Но иначе нельзя. Тяжелый рюкзак на спине при таком уклоне – верная смерть.
Наконец мы достигли сравнительно пологого участка. Я так понял, добраться до этого перевала и было нашей задачей, потому что капитан вдруг затормозил и показал вперед:
– Нам туда. Только дальше тропа заминирована. Часть мин я обнаружил, отметил вешками. Это противопехотные мины нажимного действия, их обойти можно. Так что аккуратнее. Под ноги гляди.
Двинулись дальше – медленно и осторожно. Теперь тропа спускалась в неглубокую расщелину и подходила к следующему перевалу, ведущему к маленькому горному озеру, обрамленному густым лесным массивом. Дорога петляла среди плотно переплетенных древесных корней. Обходить мины на таком ландшафте довольно трудно, а обнаруживать смертоносные подарочки еще сложнее. Тем более в темноте. Хорошо, что капитан здесь днем уже прошел, мины выявил.
В очередной раз спецназовец остановился возле одной из сосен и заявил:
– А вот тут лафа закончилась, начинаются проблемы… Как, Сотник, думаешь, пройдем?
– Пока не знаю. Глянуть надо. Мне бинокль нужен.
– Есть такой. Ночной. Так что ПНВ пока сними.
Альпийский лес почти закончился. Перед нами лежал очередной перевал. Тропа сначала шла полого вдоль склона, а потом уходила вверх, исчезая среди деревьев.
Я взял бинокль и принялся осматривать местность, подмечая веточки-ямки-камешки и прочие объекты, годные служить укрытиями для взрывоопасных сюрпризов.
– Слышь, капитан, а с чего ты взял, что тут заминировано? – Мне стало интересно проверить его.
Он принял игру.
– Да вон на дереве кулек висит. Явно с тротилом.
Метрах в двадцати от нас на сосне и впрямь красовалась нетипичная «шишка». Висела нагло, вызывающе, нарочно привлекая к себе внимание. Не заметил бы ее только слепой.
– Чего ж не обошел, как остальные мины? – продолжал допытываться я.
– Жить еще охота, – коротко и в то же время исчерпывающе ответил капитан.
Я хмыкнул. А он ничего, не лох. Простое, на первый взгляд, взрывное устройство таило сюрпризы…
Такова излюбленная фишка боевиков – ставить один заряд на виду для отвлечения внимания, чтобы глупый, неопытный солдат попытался его обойти и подорвался на втором, тщательно спрятанном на подходе к первому.
Особенно этим любили баловаться боевики в Чечне. Они ставили на тропе обычную гранату на растяжке. Наши солдаты обнаруживали ее и пытались обойти, не замечая, что на пути спрятан другой заряд – чаще всего обычная ПМН – противопехотная мина нажимного действия. Кстати, ПМН разминировать запрещается категорически по всем инструкциям. Хотя на практике их обезвреживали. Не я сам, Боже упаси, но умельцев таких знавал…
Вообще, саперное дело – это скорее искусство, чем наука. Талантливые взрывники обожают импровизировать, придумывая собственные взрывные устройства, которые разминировать себе дороже, даже если там не стоит так называемый элемент неизвлекаемости и необезвреживаемости. Их проще подорвать издалека с безопасного расстояния и не париться. Как правило, так и поступают, особенно в полевых условиях. Это только в кино, чтобы обезвредить бомбу, герои перерезают всякие разноцветные проводки. В реальности ее чаще всего тралят – подрывают из укрытия тралом или с помощью маломощного заряда.
Но для нас, увы, такой простой вариант был неприемлем. Нашумим – прощай скрытность.
– Ну что скажешь, Сотник? – повторил капитан.
Я промолчал. Чтобы ответить, надо определить, какое взрывное устройство перекрывает тропу. Речь идет не о примитивном кульке, который висит на сосне, а о втором – секретном – заряде, спрятанном под корнями дерева. Навскидку ясно, что это не ПМН, а нечто другое. Но что именно? Есть такие мины, которые оснащают сейсмическими датчиками, тогда к ним даже близко не подойдешь.
Пока я изучал тропу, капитан не торопил и не мешал, сидел в сторонке и любовался звездами.
Наконец выводы были сделаны. Теперь я примерно представлял тип взрывного устройства, которое блокировало нам путь. Его не обойти, зато есть шанс снять.
– Света маловато, – посетовал я.
– Вот, держи, – капитан протянул мне фонарь, правда, не обычный, а скрытной подсветки [11]. Свет от простого фонаря ослепил бы человека с прибором ночного видения, а этот, наоборот, усилил его действие. Теперь я видел все намного ярче, предметы стали рельефнее, отчетливее. Хотя для разминирования я предпочел бы света побольше.
– Так сойдет? – заботливо поинтересовался капитан.
Пришлось признаться:
– Никогда не работал в таких условиях, но попробовать можно.
Пилюля, скормленная мне капитаном, еще продолжала действовать, придавая абсолютную сосредоточенность пополам с пофигизмом. Меня по-прежнему несло на волне интуиции. Седьмым чувством я понимал, что и как надо делать. О неудачном исходе операции и думать не думал. Но профессиональная осторожность сапера заставила сказать капитану:
– Ты бы отошел назад. Вон укройся за той скалой.
Он только плечом дернул:
– С тобой останусь. Вдруг моя помощь понадобится.
– Ага. Разводной ключ подать или гайку подержать, – пошутил я.
– Типа того, – кивнул капитан.
– Уходи, – на этот раз серьезно повторил я. – Нет смысла оставаться вдвоем.
– Для меня – есть, – отрезал он, всем своим видом показывая, что дальнейшая перепалка бессмысленна.
– Как знаешь.
Я осторожно пошел к мине, молясь всем богам, чтобы у нее не было сейсмического датчика. Если есть, он «услышит» меня метров с пяти. На большее расстояние учуять помешает ландшафт. Хотя, если по уму, то датчики нет смысла ставить на такой узкой извилистой тропе. Скальные камни могут послужить защитой от взрыва. К тому же тут водится всякая живность, вроде тех же горных баранов. Бывают и осыпи. Значит, велика вероятность, что из-за сейсмодатчика заряд сработает вхолостую.
…Датчиков не было. Мне удалось подойти вплотную к взрывному устройству, замаскированному под древесным корнем. И началась работа…
– Всё. Чисто, – наконец объявил я.
А про себя удивился: слишком просто. Ладно, нет сейсмодатчика, но я бы поставил элемент необезвреживаемости. Тут же все было словно на учебной тропе – разминировать можно, главное найти.
– Молодец, – капитан похлопал меня по плечу.
– Говно вопрос, – откликнулся я. – Проще пареной репы.
– Э, брат, не скажи. Я тут днем был, а с какого края к этой мине подступиться, так и не понял, хотя саперное дело изучал. А ты ночью ее снял. Не думаю, что каждый из вашей роты на такое способен.
Я хмыкнул. Как говорится, доброе слово спецуры и кошке… тьфу ты… саперу приятно.
– Ну что, передохнем секунд шестьсот? – спросил капитан.
– Давай.
Отдых, хоть и короткий, пошел на пользу. Вскоре двинулись дальше. Тропа вывела нас на довольно широкий луг. Капитан сделал знак затихариться. К подножию скалы, в стороне от тропы, прилепилась неприметная хижина. Строение выглядело заброшенным, но кое-что настораживало. Через окуляры своего ПНВ я увидел рядом с хибарой на земле яркое пятно. Похоже, там, в яме, недавно горел костер. Его тщательно затушили, но угли еще сохраняли тепло, которое было хорошо видно в прибор ночного видения.
А хижина-то, кажется, обитаема. Наверняка перед нами блокпост боевиков.
«Что будем делать?» – хотел спросить я, но капитан опередил.
– Жди здесь, – коротко скомандовал он. В его руке появился нож с тонким и узким лезвием.
Я с удивлением узнал знаменитый шанхайский стилетоподобный клинок Ферберна-Сайкса. Таким кинжалом можно бесшумно ликвидировать врага в рекордно короткий срок. Его создатель придумал не только само оружие, но и систему снятия часовых, которая вошла почти во все учебники для разведчиков.
Хищной кошкой капитан скользнул к двери хижины. В следующее мгновение он исчез внутри.
Я весь превратился в слух, машинально взяв на изготовку автомат. Но тишину горной ночи нарушали только обычные звуки. Пели цикады. Где-то далеко, на пределе слышимости, журчала вода в перекатах горной речки. Шелестел ветерок в цветках рододендрона на склоне. Из дома же не доносилось ни звука.
Я уже начал думать, что боевиков там нет, когда из хижины раздался чей-то тихий не то зевок, не то всхлип. Почти одновременно в поле моего зрения возникла чужая тень. Вооруженный человек быстрым шагом направлялся к хижине. Похоже, это один из боевиков блокпоста. Видно, он патрулировал территорию.
– У тебя гости, – поспешно известил я капитана по рации. Но он промолчал. Не знаю, услышал – нет.
А боевик уже почти подошел к хижине, на ходу окликнув кого-то: «Тагир?» Дальше следовало несколько незнакомых гортанных слов вполголоса. В ответ дверь избушки распахнулась, и на пороге возник еще один ваххабит с винторезом в руках. На нем был не то маскировочный костюм снайпера, не то меховая накидка – разглядеть подробности в темноте оказалось сложно. Он что-то быстро ответил своему напарнику.
Меня прошиб холодный пот. Значит, капитану не удалось зачистить хижину, и он уже не вернется. А эти лесные братья сейчас начнут искать меня!
Я поднял автомат, взяв на мушку снайпера. Он показался более подходящей целью.
Не успел я нажать на спуск, как снайпер сделал короткий шаг к напарнику и… неожиданно ударил его по горлу. Тот немного постоял, покачиваясь, а потом рухнул навзничь. Все произошло молниеносно. Мне показалось, что он умер еще до того, как коснулся земли. А снайпер вытер нож о труп и, не прячась, двинулся в мою сторону.
Я был так поражен всем произошедшим, что продолжал стоять, направив автомат ему в грудь. Он подошел и спросил: