ыл спокоен, как камень. На лице не отражалось ни единой эмоции, словно передо мной сидел робот. Даже известие о том, что он несколько лет назад погиб в Зоне, не вызвало у Михаила и тени чувств, по крайней мере, внешне.
Наконец всё было сказано.
Воцарилось молчание. Оно длилось так долго, что Сало не выдержал:
– Миш, так ты пойдешь с нами на БЭМЗ? Ты поможешь?
Вместо ответа Ершов поднял голову и посмотрел мне в лицо. Внезапно его зрачки полыхнули зеленым – тем самым ядовитым змеиным цветом, который был у аномалии в цеху! Я уставился на него во все глаза. Мой красный рой, его зеленые зрачки – именно эти два цвета составляли основу той ловушки! Неужто мы с ним вдвоем и впрямь способны вернуть всё на круги своя?! Я смогу выйти из Зоны, вернуться домой! Правда, для этого он должен будет остаться здесь навсегда.
Михаил уже однажды погиб в Зоне. Захочет ли во второй?..
Он всё молчал и молчал, смотрел на меня, не отрываясь, а потом спросил:
– Ты понимаешь, что для нас обоих это может быть путь в один конец? Никто не вернется, ни ты, ни я?
– Но возможно и обратное. Мы оба останемся в живых… – Я смешался, торопливо поправился: – То есть ты уже… Но больше нет…
– Я понял. – Михаил усмехнулся. Впервые за время нашего разговора на его лице промелькнули человеческие эмоции. – Что ж… Говорят, двум смертям не бывать… Ладно, – он поднялся. – Пошли, проверим, так ли это.