– Я тут соорудила своеобразный насест, – сообщила Истия, показывая налево, где несколько плоских черных каменных глыб образовывали нечто вроде скамейки.
Какие-то многоногие насекомые, похожие на водомерок, скользили по водной глади озера, и иногда подводные жители проглатывали их, после чего по воде потом долго расходились круги. В вечернем воздухе разносились звуки, издаваемые засыпающими птицами и просыпающимися ночными насекомыми.
Афра накинул куртку на плечи Дэймии, так как воздух у озера был гораздо свежее, чем возле домика. Она прильнула к нему, снова желая физического контакта. Он обнял ее за плечи и притянул к себе так, как будто уже много раз делал это. У Афры не было никаких проблем, подумала она, с их новыми взаимоотношениями. Его пальцы прижались к ее руке, и она обеспокоенно посмотрела на него, подозревая, что он хочет нарушить указания Истии. Он наклонил к ней голову.
– Прикосновение – это всего лишь прикосновение, Дэймия, любимая, – тихо сказал он, – и потому не надо волноваться. Я не могу рисковать процессом своего выздоровления даже еще больше, чем ты.
Дэймия бросила быстрый взгляд на свою бабушку, которая с ненавязчивостью завзятой дуэньи сидела на противоположном конце скамейки. Истия ясно давала им понять, что не обращает на них внимания. Что ж, сейчас, подумала Дэймия, возможно, так оно и есть. Истии должна быть неприятна сама мысль о том, что придется покинуть это уютное убежище, гарантировавшее ей полное одиночество. Они должны обязательно поблагодарить ее за эту жертву.
«Жертву…» – подумала Дэймия, и внезапно на ее сердце навалилась тяжесть. Так много мелочей напоминало ей о Лараке. Пальцы Афры снова сжали ее руку, и она встряхнула головой, чтобы избавиться от мучительных мыслей.
– Смотрите! – воскликнула Истия и показала на облако, окрашенное в нежнейший персиковый цвет лучами солнца, которое садилось вдали за холмами.
И они смотрели, завороженные красотой, тишиной озера и окружавшего их леса, очарованием и спокойствием наступающей ночи. Когда последние отблески солнечных лучей растаяли в небе, Истия удовлетворенно вздохнула и поднялась.
– Не оставайтесь здесь очень надолго. Ночной воздух довольно холодный, – сказала она, вручая им один из фонариков.
Она ушла, но еще какое-то время можно было видеть свет ее фонарика на дорожке к домику.
Дэймия, всегда физически подвижная, чувствовала, что не променяла бы пришедшее к ней ощущение покоя ни на что другое в целой галактике. И это волшебное спокойствие, к ее удивлению, она разделяла с Афрой. Искоса она посмотрела на него и в свете сумерек увидела, что на его лице отражается ее состояние покоя. Почему она никогда не замечала, какой у него мужественный профиль: высокий гладкий лоб, прямой нос, красивый широкий рот и твердый, хорошо вылепленный подбородок. И очень симпатичные уши. В его светлых волосах уже попадались седые пряди. Их было не много, но они были заметны.
Машинально она отбросила на затылок свою единственную седую прядь, которая падала ей на лицо.
– У меня седых волос больше, чем у тебя, – заметила она.
– Зато я гораздо старше тебя, любимая, – ответил он.
– Разве это плохо? – взволнованно спросила она.
Он посмотрел на нее и улыбнулся:
– Пока нет, но этот вопрос когда-нибудь обязательно возникнет. Мой возраст беспокоит тебя?
– Для меня ты всегда «Афра», – ответила она быстро.
Он хмыкнул:
– А для меня ты всегда «неподражаемая Дэймия». Знаешь, я ведь слышал, как ты протестовала против своего рождения.
– Это нечестно! – Она не любила, когда он напоминал ей о подобных вещах.
– А когда честность являлась составляющей каких-либо взаимоотношений? Достаточно сказать, что я знаю тебя с момента рождения. И это делает тебя для меня еще дороже.
Взгляд его желтоватых глаз, нежная линия губ и даже то, как он наклонился к ней, заставили Дэймию признаться себе, что она ничего не имеет против того, что скрывается за этими словами Афры.
– Но почему ты ждал так долго?
Уголки его губ поднялись вверх, и даже глаза его улыбнулись.
– Я ждал, пока ты будешь готова оценить меня. – Афра засмеялся и стал похож на беззаботного школьника, что сделало неуместным дальнейшее обсуждение его возраста.
«Ларак погиб еще совсем молодым», – пронеслось в ее сознании невольное сравнение.
Афра взял ее руки в свои.
– О чем грустном ты подумала на этот раз? Расскажи мне, любовь моя!
– Как я рассказывала тебе обо всех моих маленьких проблемах, – грустно улыбнулась Дэймия.
– Теперь я могу помочь тебе и в больших…
– Я все время думаю о… – Ее голос прервался.
– О Лараке. – Он нежно погладил ее руку. – Я сам много думаю о нем. Дэймия спрятала голову у него на груди, обняв его одной рукой за шею,
как она часто делала, будучи ребенком.
– Говорят, что эта боль со временем пройдет, – тихо сказал Афра. – Но между нами и его смертью пролегло еще недостаточно времени.
Дэймия резко выпрямилась.
– Кто сейчас заботится о Дженне? – потрясение спросила она, осознав, какую боль утраты должна чувствовать жена ее брата.
– Надо узнать у Истии… Мне кажется, нам лучше не пытаться «достать» ее. Мы просто пойдем и спросим.
– К такому ограничению трудно привыкнуть, – заметила она.
– Цель того стоит, любимая, – ответил он и протянул ей руку, чтобы помочь подняться со скамьи.
– Дженна? – удивилась Истия, услышав их вопрос. – Джеран послал к ней Эзро, но у нее и самой большая семья, и они достаточно Талантливы, чтобы облегчить боль ее сердца. – Истия посмотрела на них с довольным видом. – Кроме того, у нее скоро должен родиться еще один ребенок.
Дэймия поражение уставилась на бабушку.
– Ох! Значит, Ларак не… – она оборвала начатую фразу. – Я рада этому, учитывая сложившиеся обстоятельства. Бог мой, мы, Гвин-Рейвены, действительно плодовиты!
– Ты мне еще будешь об этом рассказывать! – воскликнула Истия и, запрокинув голову, расхохоталась. – Запомните, сегодня ночью вы спите в разных комнатах. Не хватало мне объясняться с твоими родителями еще и по этому поводу, Дэймия!
Когда Истия появилась в Башне Денеба, ее внук Джеран как раз заканчивал прием транспорта.
– Ну как они? – спросил он встревоженно, поднимаясь с кресла, чтобы обнять Истию. Когда его сильные, молодые руки обнимали ее, Истия вспоминала Джерри.
– Они выздоровеют полностью. – Она предупреждающе посмотрела на него. – Если получат времени столько, сколько им нужно. Никаких неожиданных визитов, ментальных запросов и попыток телепатии и телепортации!
– Как Дэймия воспринимает этот запрет? – пожелал узнать Джеран, вопросительно поднимая брови.
Истия задумалась. Она не хотела, чтобы ее внук-Прайм прочел ее мысли.
– Лучше, чем ты мог бы ожидать, – уклончиво ответила она. – Конечно, как только она поправит свое здоровье…
– Что? – В голосе Джерана послышалась неподдельная тревога.
– Она ведь пострадала не только психически, но и физически. И она потрясена смертью Ларака. Необходимо время…
Джеран нахмурился.
– Сколько? – Это уже был голос Прайма ФТиТ.
– Столько, сколько понадобится, – строго ответила Истия, пожав плечами.
– Я бы хотела успокоить Джеффа и Ровену… – добавила она и показала на панель управления.
– Разумеется, – согласился Джеран, отходя в сторону от кресла. – У меня сейчас перерыв. Ты сразу же вернешься обратно?
– Вообще-то нет, – улыбнулась Истия, устраиваясь в кресле. – Когда я сказала, что не должно быть никакого ментального напряжения, я имела в виду и свои занятия метаморфизмом, и проверку на них метаморфных теорий. Физически они вполне в состоянии позаботиться о себе сами. – Она покачала головой, подумав, каким образом ее слова соответствуют истине, и изо всех сил стараясь, чтобы ее веселье не выплеснулось наружу. – Мне снова придется воспользоваться твоим гостеприимством.
– Бабуля, я всегда рад видеть тебя у себя.
Истия фыркнула, прекрасно понимая, что Джеран в настоящий момент лихорадочно думает о том, как ему организовать встречу бабушки с той девушкой, что сейчас квартирует у него.
– Может быть, мне переехать на квартиру Кэнтрии? В этом есть смысл. Только, пожалуйста, Джеран, спроси сначала у нее.
Она рассмеялась, уловив в глазах Джерана испуг, когда он поспешно закрывал за собой бронированную дверь. Этого было достаточно, чтобы отвлечь его от размышлений по поводу Дэймии и Афры.
Затем она устроилась поудобнее в кресле и, усилив свое сознание с помощью генераторов, послала мысль через несколько световых лет на Каллисто.
«Истия?» – Ровена немедленно уловила ее сообщение и даже не попыталась умерить свое беспокойство. Прежде всего ее беспокоила Дэймия.
«Ровена, они оба в порядке и скоро выздоровеют».
«Мама? – Сознание Джеффа подключилось к ним. – Надеюсь, без потерь?»
Джеффа больше беспокоило состояние Афры, который, по его мнению, пострадал больше, чем Дэймия.
«Я не предвижу никакого уменьшения их способностей. Я повторяю: отдых от всякого ментального стресса, много сна и изолированность полностью вылечат их».
Она ощутила волну облегчения.
«Как ты предполагаешь, когда они будут совершенно здоровы?» – спросил Джефф-Прайм.
«Не имею ни малейшего представления, – ответила Истия, тут же ощутив их испуг. – Бог мой, я никогда раньше не лечила таких переутомленных мозгов! Дэймия метаморфно защитила Афру, а вы оба поддерживали ее, когда она блокировала и уничтожила Содана».
После небольшой паузы Ровена спросила:
«Винит ли она себя за то, что не спасла…»
«Да, но это неизбежно, и мы не в силах облегчить ей это горе. Вы будете удивлены, когда увидите ее».
Истия была рада, что в этот момент рядом с ней нет никого, кто мог бы увидеть ее улыбку. Она очень любила жену своего сына, и не вина Ангарад, что она пыталась компенсировать своим детям то, что сама не получила в раннем детстве.
«Удивлены?» – переспросил Джефф.