Улисс удивился: у этого растения было чувство времени. Возникло ли оно из-за внутренних изменений, благодаря смене времен года? Или генетики, конструировавшие его, заложили внутрь часы?
— Те, Кто Умрет, рассказывали о тебе.
Те, Кто Умрет… Маленькие, подвижные жизненные формы, общавшиеся с Деревом…
— Те, Кто Умрет, могут и убить! — отстучал Улисс и получил ответ, которого ожидал:
— Они не могут убить меня! Я вечен! И непобедим!
— Если так, — отстучал Улисс, — почему ты меня боишься?
Вновь наступила тишина Может быть, растительный мозг хватил удар? Хорошо бы поддеть это надменное создание!
Наконец диафрагма пробубнила:
— Я не боюсь тебя, один из Тех, Кто Умрет!
— Тогда почему ты пытался меня уничтожить? Чем я вызвал твою ненависть?
— Мне хотелось поговорить с тобой. Ты анахронизм, странное существо, вымершее двадцать миллионов лет назад.
О Боже! Значит, прошло не десять, а двадцать миллионов лет! Вообще-то не стоило так удивляться. Какая разница в конце концов?
— Откуда ты знаешь? — простучал он.
— Мне говорили мои создатели. Они заложили множество всяких дат в клетках моей памяти.
— Твои создатели были людьми?
Несколько секунд диафрагма не двигалась и наконец ответила:
— Да!
Теперь все ясно: что ни говори, а оно боялось. Люди создали его, а значит, могут и уничтожить. Дерево знало, что этот, теперешний человек безмерно невежественен и дик, хотя на что-то все-таки способен. Но дай ему нужные материалы, и он сварганит какую-нибудь атомную бомбу. Даже Дереву не выстоять перед дюжиной адских машин.
Правда, похоже, что Земля лишилась всех своих металлов. Двадцать миллионов лет разумной жизни забрали все. Нигде не осталось ни меди, ни железа. Человек и его преемники выудили из земли все богатства и пустили их по ветру.
У Дерева наверняка был центр, который можно уничтожить, и тогда умрет и тело. Похоже, что Дерево выдало дулуликов, чтобы обезопасить свой мозг. Если мозг находится в стволе, его можно достать. На это уйдет гигантское количество пороха, каменных орудий и людей, но достать можно! И Дерево знает это.
А может, Дерево поместило сюда дулуликов нарочно, в качестве ловушки? А мозг находится в сотнях миль отсюда? Или, наоборот, за соседней дверью?
Размышления Улисса прервал гул диафрагмы.
— Стоит ли нам оставаться врагами? Можешь жить на мне с комфортом и безопасностью. Гарантирую, что никто из разумных существ, живущих рядом, не причинит тебе зла. Конечно, существа, лишенные разума, не в моей власти, это — как блохи на животных. Но для Тех, Кто все равно Умрет, никогда нет стопроцентной гарантии. Пойми: жизнь, которую я могу тебе предоставить, во много раз лучше, чем жизнь без меня.
— Может быть, — ответил Улисс. — Но народы, которые это выбрали, согласились на дикую, невежественную и ограниченную жизнь. Они ничего не знают о науке и об искусстве. Они никогда не слышали о прогрессе.
— Прогресс! Что он несет разумной жизни? Перенаселение, войны, отравленный воздух, воду и землю! Знание ведет к злоупотреблению во зло наукой, самоубийству расы и почти полной гибели планеты, пока раса не уничтожит сама себя. Это случалось уже много раз! Почему ты думаешь, что человеческие создания в конце концов останавливаются на биологии и предпочитают се всем другим наукам? Откуда появились “города-деревья”? Человек осознал, что ему надо объединиться с природой. И он сделал это. На время, пока к нему не вернулось его высокомерие, надменность, глупость или злость — называй как хочешь. И тогда его уничтожили андромедяне, ибо человечество представляло для них серьезную опасность.
Дерево помолчало. Улисс ждал. И оно заговорило снова:
— Другие разумные населили Землю. Когда-то их создал человек из меньших братьев в своих владениях. А те стали повторять человеческие ошибки и преступления. Только они были ограничены в своих возможностях причинять вред, так как человек израсходовал запасы большинства земных минералов.
Я только существо, что стоит между разумными созданиями, которые умрут и которые, как ты верно заметил, могут убивать, и смертью всей планеты.
Я Дерево — Вурутана. Не Пожиратель, как называют меня нешгаи и вуфеа, а Защитник. Без меня не будет жизни. Я держу разумных существ на своем месте и тем самым приношу пользу им и всей остальной жизни.
Снова пауза. И затем:
— Вот почему ты и нешгаи должны умереть. Вы уничтожите землю вновь, если сможете. Конечно, неумышленно уничтожите!
Люди, должно быть, жили в своих городах-деревьях, которые служили им также лабораториями и компьютерами. Гигантские растения содержали ячейки для записи информации. Но потом, то ли из-за конструкции, то ли в результате эволюции, вычислительные растения обрели сознание, став разумными существами. Из слуг превратились в хозяев. Из растений — в богов.
Улисс не отрицал, что большинство сказанного — правда. Но не верил, что любая форма разумной жизни становится в конце концов разрушителем. Разум — лишь орудие в руках алчности.
— Отзови своих слуг, дулуликов, — простучал он, — и мы обсудим наши цели. Возможно, мы достигнем взаимопонимания. Тогда мы сможем идти бок о бок. У нас нет причин враждовать.
— Люди всегда были разрушителями!
— Положи эти бомбы к диафрагме, — сказал Улисс Вулке. — Мы начнем отсюда.
Бомбы установили напротив большого диска. Подожгли несколько запалов, и отряд ретировался в соседнюю комнату. Когда воздух перестал дрожать от взрыва и дым рассеялся, они вернулись. Диафрагма исчезла На том месте, где она находилась, осталось только беловатое, круглое, волокнистое тело около трех дюймов в диаметре. Должно быть, это был нерв.
— Подрежь вокруг него, — приказал Улисс. — Надо посмотреть, куда он ведет.
Из предосторожности он поставил несколько человек у входа с ракетами. Пока не последовало никакой реакции на взрыв диафрагмы, видно, эти залы не имели такой защиты, как в комнатах вуггрудов. Возможно, Дерево не считало обязательным выращивать ее здесь, надеясь на огромные силы дулуликов.
Улисс ошибался.
В тот момент, когда они стали откалывать твердую древесину вокруг нервного волокна, последовала реакция. Видимо, вспышка ошеломила Дерево, и только потом оно опомнилось. Поток воды из тысяч невидимых дырочек в стене готов был опрокинуть даже нешгаев. Улиссу казалось, что по нему молотили гигантскими дубинками. Его сбило с ног и покатило к куче сваленных и извивающихся тел у входа.
Сейчас над ним была самозакрывающаяся мембрана. Она спускалась вниз с казавшейся ранее твердой стены.
Через минуту вода достигла колен. Они попытались выбраться и встать: вода быстро прибывала. Вставая и падая, поддерживая друг друга, они с трудом выбрались из зала.
В тот же миг мембрана выгнулась и упала. Люди снаружи забросали ее бомбами. Улисс сбросил набухшую твердую шкуру, поднялся из воды, доходившей ему до пояса, и его повлекло потоком к выходу. Он вновь оказался в свалке тел, но люди с другой стороны помогли ему.
Авина, похожая на облезлую мокрую кошку, схватила Улисса за руку и прокричала сквозь рокот воды:
— Остальные выходы перекрыты. Чем-то вроде медовых сот!
Он прошел к следующему проходу. Его перегораживала бледно-желтая густая текучая мерзость, в которой просвечивала твердая изгибающаяся масса в форме полых, соединенных вместе ячеек.
Не достигнув другого конца комнаты, он был встречен несколькими струями, бившими в различных направлениях. Его швырнуло вперед, отбросило назад и наконец кинуло на пол, перевернуло несколько раз, врезало в мягкое и мокрое тело Авины, понесло прочь и со всего маха ударило в спину Грушназа, а потом завалило четырьмя или пятью вуфеа.
Задрожал пол. Из зала хлынул поток воды, и Улисса понесло над зыбким скользким месивом обломков сот в коридор.
Передышка оказалась недолгой. Вода вырывалась из стен коридора, из открытых кубических ячеек вдоль этажей. Визжащих крылатых женщин и детей вышвырнуло потоком из комнат в коридор и смыло прочь. Ракетчики побросали свои базуки и снаряды, а бомбардиры забыли о бомбах. Никто не удержал оружия: всем нужны были руки, чтобы карабкаться, распихивать других, спасаясь от воды.
Улисс полз на коленях, согнувшись в три погибели. Вода почти доходила до носа, но на такой высоте струи били уже не так сильно. Однако ему пришлось проползти еще около пятидесяти шагов, прежде чем удалось встать.
Коридоры были забиты телами боровшихся за жизнь дулуликов, плавающими повсюду трупами — лицами вверх или ничком — с распахнутыми кожаными крыльями.
Оружие Дерева оказалось весьма эффективным, но не избирательным. Оно уничтожало врагов и союзников.
Улисс надеялся, что Дерево наконец остановится. Иначе они погибли!
Он оглянулся, ища Авину, боясь, что она утонула. Но тут же увидел ее висящей на поясе Грушназа. Громадный Грушназ бултыхался, пробираясь в воде, которая доходила ему до пояса. Скрестив руки, он защищал лицо от неистовых струй, покачивался взад-вперед, но не падал, как остальные его товарищи. Улисс разглядел только шестерых нешгаев, с десяток своих людей и столько же человекообразных. Остальные погибли.
Он поплыл, останавливаясь лишь для того, чтобы добить маленьких крылатых самок, преграждавших ему путь. Он старался двигаться как можно быстрее: его стало прижимать к полу.
Улисс обошел Грушназа и крикнул Авине, чтобы она плыла за ним. Через минуту кошмар кончился: он вырвался в узкий кривой зал, миновал его, обогнул угол и попал в следующий. Уровень воды спал, и через несколько секунд его вынесло течением на ветку и прибило, как дохлую рыбу, к берегу. Вода еще стекала с него и холодила тело, а он уже поднялся на ноги.
Авина привстала и взглянула на Улисса.
— Мой Повелитель, что нам делать?
Он не ответил. Появился Грушназ, за ним остальные — пятеро нешгаев. Шестого не было.
Улисс всмотрелся в ночь. Уплывали за горизонт остатки дымовой завесы. Небо очистилось, взошла луна. Улисс не мог видеть ее, заслоненную стволом дерева, но разглядел бледное ночное небо. По небу, пересекая черноту, двигалась остроносая тень.