Угроза, о которой он оповещает, может быть сопряжена с высокой вероятностью невосполнимых потерь. Если мы не уделим достаточного внимания потенциальной опасности, то можем попасть в лапы к хищнику, получить травму или же приобрести заболевание, от которого уже не оправимся.
С другой стороны, вероятность безвозвратно упущенных выгод крайне низка в сравнении с вероятностью невосполнимых потерь. Допустим, сегодня мы еще не нашли себе пропитания. Ну что же, не беда, что-нибудь разыщем через час-другой. А может быть завтра или же послезавтра, или даже через неделю. У нас нет партнера? Хорошо, найдем его через месяц, через полгода, через год, через пять лет. А может он и вообще нам не нужен?
Одним словом, цена потенциальной утраты выше, чем цена потенциального приобретения. Возможностей удовлетворить потребность существует много, а временное окно для этого довольно широко. Умереть, однако, получится только один раз. Одновременно лишь один раз мы можем совершить многие другие фатальные ошибки, которые приведут к серьезным и трудно восполнимым потерям.
Отражением этого является то, что сигнал тревоги в нашем уме громче и навязчивее, чем эмоциональный сигнал, оповещающий о радостном открытии и о том, что все у нас в общем-то замечательно.
Миллионы лет природа проводила отбор нервных систем в пользу усиления отрицательных эмоций, просто потому что это повышало выживаемость. Лучше сто раз зря напугаться и с избытком пострадать, чем всего единожды пропустить смертельную опасность. Услаждать наши уши сладким звучанием счастья в планы жизни никогда не входило. Как раз наоборот, это было сочтено опасной изнеженностью и расхлябанностью.
Несомненно, в преобладании негативного содержится великая эволюционная мудрость, и было бы глупо с излишней поспешностью выставлять природе упреки. Однако всякая мудрость хороша лишь в конкретном контексте, где она работает. Так и преобладание негативного прекрасно обеспечивает выживание и развитие существ, поведением которых всецело управляет их лимбическая система. Их движением руководит довольно примитивный, шаблонный и автоматизированный механизм, дополнить и усовершенствовать который там просто нечем.
Если мы невежественно ограничиваем возможности человеческого поведения своей лимбической системой, тогда может создаться впечатление, будто это в интересах человечества сохранять преобладание негативного, которое мы получили в наследство.
Однако наряду с этим наследством в нас имеются и более совершенные способы бытия, созданные тем же самым творческим развитием природы. Преобладание негативного и неприятие потерь сильно мешают раскрыться этим высшим возможностям. Они мешают жизни индивида, а также благосостоянию и самому выживанию нашего общества. То, что хорошо для сидящего в нас и реагирующего зверя, оказывается плохо для человека.
Ложка дегтя в бочке меда
В 1970-х годах американские психологи Джон Готман и Роберт Левенсон начали масштабное исследование темы супружеского счастья. В особенности их интересовало, почему это счастье так недолговечно и почему браки столь часто и стремительно распадаются.
В самом известном из их экспериментов перед приглашенными парами ставилась непростая, но весьма интересная задача. Под неусыпным вниманием видеокамеры им нужно было обсудить и по возможности разрешить какой-нибудь конфликт в их взаимоотношениях. Причем сделать это нужно было в течение пятнадцати минут.
Не жалея сил, психологи пригласили множество пар и собрали большой объем видеоматериала. Затем они проанализировали все увиденное и услышанное, и это привело их к определенным выводам. У них родилась гипотеза касательно того, что именно лежит в основе крепости или, наоборот, хрупкости супружеских отношений.
Но как было понять, верны ли их предположения? Один из лучших способов проверки гипотез, известных науке, состоит в том, что на основании новой гипотезы нам необходимо сделать серию прогнозов о том, что случится в будущем.
Готман и Левенсон так и поступили. По каждой из исследованных пар они сделали прогноз, распадется ли их брак или нет. Спустя девять лет при повторном анализе данных выяснилось, что прогнозы психологов оказались верны в более чем 90 % случаев. Значит, их гипотеза была хороша.
Согласно Готману и Левенсону, чтобы с большой надежностью предсказать судьбу супружеских взаимоотношений, достаточно знать соотношение позитивных и негативных взаимодействий между супругами в ходе разрешения конфликта. Более того, они назвали конкретную цифру. Чтобы брак был прочным и счастливым, это соотношение должно быть как минимум 5 к 1.
Грубо говоря, для крепких отношений «хорошего» должно быть по меньшей мере в пять раз больше, чем «плохого». И это относится как к частоте возникновения соответствующих ситуаций, так и к их интенсивности.
Самые счастливые и крепкие пары тоже могут спорить и ссориться, но одновременно они намного больше смеются, демонстрируют знаки любви и нежности, дружески подначивают друг друга.
С другой стороны, в нездоровых отношениях соотношение «хорошего» и «плохого» может приближаться к значению 1 к 1 или даже достигать точки, где плохого становится больше. В более широком контексте к подобным негативным взаимодействиям относятся не только явно выраженные негативные эмоции, вроде гнева и раздражения, но и затаенные чувства. Это может быть и чувство одиночества и изоляции или же скрываемое презрение.
Широко известная пословица гласит: «Ложка дегтя портит бочку меда». Исследования Готмана и Левенсона есть один из ранних примеров того, как наука обратила пристальное внимание на феномен преобладания негативного, выраженный в этой народной мудрости.
Огорчение от свежей царапины на новоприобретенной вещи может быть сильнее, чем радость, которую мы испытали при ее покупке. Муха в десерте способна напрочь отбить у нас аппетит и испортить совокупное впечатление, но вот сладкая вишенка в тарелке, полной мух, едва ли произведет равный положительный эффект. Нас намного проще сделать несчастными, нежели счастливыми.
Если погрузиться в эти невеселые наблюдения достаточно глубоко, то там, на дне, забрезжит яркий белый свет и постепенно начнет вырисовываться выход. Это происходит, когда мы понимаем, что всякого рода негативность есть не внешнее и неподвластное нам обстоятельство, а всего лишь автоматическая реакция ума.
Да, негативные автоматические реакции возникают чаще и они сильнее. Однако это не высечено в камне, это не обязательно должно быть так. У нас есть как склонность производить мучительный эмоциональный шум, так и врожденная способность его вычищать и гармонизировать собственную внутреннюю жизнь.
До научных исследований и всяческих расхожих пословиц преобладание негативного было многократно описано в философии. На Западе наиболее известным и рьяным выразителем этого понимания был Шопенгауэр. В своем эссе «О ничтожестве и горестях жизни» он пишет:
«Всякое удовлетворение, т. е. всякое удовольствие и всякое счастье, имеет отрицательный характер, между тем как страдание по своей природе положительно.
Мы чувствуем боль, но не чувствуем безболезненности; мы чувствуем заботу, а не беззаботность, страх, а не безопасность. Мы чувствуем желание так же, как чувствуем голод и жажду; но как только это желание удовлетворено, с ним происходит то же, что со съеденным куском, который перестает существовать для нашего чувства в то самое мгновение, когда мы его проглотим.
Болезненно жаждем мы наслаждений и радостей, когда их нет; отсутствие же страданий, хотя бы и они прекратились после того, как долго мучили нас, непосредственно нами не ощущается, мы можем думать об их отсутствии разве только намеренно, посредством рефлексии. Все это – потому, что только страдания и лишения могут ощущаться нами положительно и оттого сами возвещают о себе; наоборот, благополучие имеет чисто отрицательный характер.
Вот почему три высших блага жизни – здоровье, молодость и свобода – не сознаются нами как таковые, покуда мы их имеем: мы начинаем сознавать их лишь тогда, когда потеряем их; ведь и они – отрицания».
Мы уже счастливы
Отрицательные эмоции вносят непропорционально большой вклад в наше общее ощущение жизни, однако это вовсе не повод для пессимистического мировоззрения. Если страдание и желание так сильно все портят, значит, достаточно сделать очень мало, чтобы достичь крайне многого. Устранение шума и неврозов ума производит более глубокое и масштабное воздействие на нашу жизнь, чем какие бы то ни было приобретения.
И это действительно отличная новость, ведь намного проще изъять ложку дегтя из имеющейся у нас бочки меда, чем приобретать все новые и новые испорченные бочки.
Для Шопенгауэра было крайне важно подчеркнуть, что счастье есть результат вычитания, а не прибавления. Это казалось ему настолько значимой идеей, что он изрядно переусердствовал. У него периодически выходило, что положительные эмоции вообще не имеют самостоятельной природы и лишены специфического для них субъективного и приятного переживания. Увы, нет такой хорошей идеи, которую нельзя было бы довести до абсурда, если слишком за нее уцепиться. В итоге в мысли Шопенгауэра был достигнут противоположный эффект и скорее умножение страдания и пессимизма, нежели освобождение от них.
Шопенгауэр не заметил, что отрицательная природа счастья лишь частична. Внутри понимания отрицательности счастья существует возможность дальнейшего движения. Восточные мыслители были намного уравновешеннее, чем их немецкий читатель и продолжатель, и попали в то самое яблочко, мимо которого Шопенгауэр промахнулся.
Дело не только в том, что для ощущения счастья и для творческой силы следует скорее устранять плохое, чем умножать хорошее. Оказывается, больше ничего вообще не требуется. Для всей полноты счастья, как и для творчества, не нужно ничего сверх устранения помех для них. Если освободить их из заточения, они будут свободно проявляться в любой ситуации жизни, причем именно ярко, интенсивно и положительно.