Силы в этом противостоянии, однако, не равны. Как только в человеке что-то распаляет чувства и в особенности сильнейшие аффекты страха, агрессии, жажды, наш разум загоняется в угол палкой. Кони взбесились, а это значит, что возница потерял контроль, так что все более тонкие способы познания и действия отступили далеко на второй план.
Интеллект при этом хоть и теряет меньше в плане вычислительных возможностей, но с ним происходит другая неприятная перемена. Он переходит в услужение захватчикам. Светлая голова homo sapiens принимается увлеченно придумывать способы причинить боль, унизить, убить, разрушить, отнять, заполучить, захватить, восторжествовать или же выслужиться и проявить рабскую полезность.
В отличие от разума, интеллект все еще в состоянии творить чудеса, однако цели, которые он преследует, оказываются далеко не чудесными. Они разрушительны как для него, так и для мира вокруг. Увы, человек, испивший воды безумия, этого не сознает.
Во все эпохи и во всех культурах мудрые люди понимали цену информационных ядов. Потому они остерегались давать людям зелья, которые еще больше разжигают в них примитивные и опасные силы психики. Да, силы эти могущественны и ими порой можно управлять, как и всяким диким зверем, но они остаются опасны и непредсказуемы. Свое будущее и будущее человечества они связывали с высшими возможностями нашего поведения и с разумной гармонизацией инстинктов и чувств.
3. Информационный яд делает нас орудиями чужой воли и лишает свободы.
После того как древние инстинкты получили поощрение и сорвались с поводка, их болезненную активность становится несложно направить в желаемое русло. Достаточно указать дорогу, немного расчистить путь, подбодрить – и человек начинает слепо нестись вперед. Он думает, что действует сам и в своих интересах, но при этом служит воле отравителя.
Дабы помешать случайному выздоровлению, способность критически мыслить, которая и так ослабла естественным образом, подавляется уже целенаправленно. Сомнение и критика объявляются грехом, предательством или даже преступлением. Высшей добродетелью считается преданность, верность и непоколебимая вера. Под ними понимается готовность принимать сказанное за чистую монету и делать то, что говорят.
4. Растекаясь по нервной системе, информационный яд постепенно заменяет нашу модель мира на ее более упрощенный и внутренне противоречивый аналог.
Мы оказываемся в мультипликационной вселенной, оторванной от живой ситуации жизни. Она выглядит двумерно, с декорациями, нарисованными грубыми линиями и закрашенными простыми красками – без оттенков, теней и градиентов.
Мир предстает четко разделенным на своих и чужих, на добро и зло. Многие сложные вопросы, волновавшие до того, получают простые ответы. Картина будущего столь же удачно проясняется за счет даваемых пропагандой обещаний и надежд. То, что противоречит новой информационной модели, подвергается агрессивному вытеснению. Оно объявляется подделкой, провокацией, ложью врагов или просто не воспринимается.
Ложь всегда боится сомнения и критики, поскольку они разрушают ее чары и освобождают человека от роли орудия. Истина, напротив, выступает с критикой и сомнением в союзе, потому что именно с их помощью она добывается, проверяется и совершенствуется.
Добросовестное выявление противоречий в нашей модели мира есть тот самый инструмент, который выводит наше понимание и взаимодействие с реальностью на более высокий уровень.
Сперва мы обнаруживаем, что определенные факты и идеи никак не согласуются друг с другом, а затем находим способ ликвидировать это противоречие за счет новой интерпретации. Как следствие, мера информационной гармонии возрастает. Так происходит в здоровом уме, в любой хорошо работающей кибернетической системе. Ум естественным образом движется ко все большей цельности и гармонии восприятия, а потому заинтересован в выявлении внутри себя островков хаоса.
Разумный человек всегда бдителен к присутствию информационных противоречий. Он ценит их, потому что такая бдительность лежит в основе эффективной деятельности ума и способствует развитию и выживанию. Здоровый ум замечает несостыковки и странности, понимает, что наступил ногой в созданный кем-то мрачный мультфильм, делает свои выводы и своевременно меняет направление.
У человека, отравленного информационным ядом, все наоборот. Его картина мира полна фатальных противоречий, но при этом кажется ему поразительно цельной. Его разум повержен, а интеллект сотрясают судороги стокгольмского синдрома. Все самые совершенные познавательные инструменты выведены из строя и ничто не мешает его погружению с головой в виртуальную реальность. Он отмахивается от любых указаний на противоречия и готов ожесточенно биться за возможность и дальше этих противоречий не видеть.
Почему яд так сладок?
Все сказанное здесь объединяет политическую пропаганду, религиозную пропаганду и вообще любого рода лжеучения. Не каждый производимый ими яд идеален и содержит в себе все описанные нами свойства в равной мере. И все же в составе варимых ими зелий используются одни и те же компоненты с разными основами и ароматизаторами.
Каждый удар информационного яда по болевым точкам ума отбирает у нас нечто драгоценное и делающее нас подлинно людьми. Это наше умение контролировать примитивные лимбические импульсы и очищать себя от жажды и агрессии, наша разумность и свобода, наша способность выявлять и преодолевать противоречия и выстраивать более информационно цельную и гармоничную модель мира.
Поразительное дело, зачастую мы не спешим уклониться от этой отравы – даже несмотря на то, что нас предупреждали, даже когда чуем неладное. Подобно царю, сперва мы встаем у окна и принимаемся с интересом наблюдать за дождем. Затем мы находим в безумии толп нечто привлекательное и выходим на крыльцо, как бы получше присматриваясь.
Мы вслушиваемся в стук капель по земле и, наконец, оставляем свое укрытие, поднимаем руки и подставляем себя стирающим нашу разумность струям. Как только они достигают кожи, мы уверяемся, что безумие есть новая разумность и принимаемся жадно слизывать ядовитые капли. На вкус они горько-сладкие и наполняют теплом и уютом.
Но почему так? Почему природа поступила с человеком столь жестоко и наделила яд притягательностью? В нем должно быть что-то удовлетворяющее глубинную потребность организма, если ему удается так ловко обмануть человеческий мозг. Оказывается, он и правда предлагает кое-что ценное взамен.
Ложная определенность и ложный смысл
На каждом отрезке жизни человеческий ум находит проблемы. Так уж он устроен. Одни из них совсем крошечные, подобно уколам, а другие крупнокалиберные, но в любом случае им несть числа.
Непомерные аппетиты наших потребностей постоянно наталкиваются на суровую реальность, и внутри рождается фрустрация, недовольство, тревога – вся гамма отрицательных переживаний. В человеке копится досада и раздражение, но их причины ему не ясны. Вернее, причин тысячи, поскольку раскиданы они то тут, то там.
Куда бы человек ни шел и чем бы ни занимался, что-то его да огорчит, пусть даже лишь слегка. Эта шпилька от судьбы всколыхнет целое наследство обид от жизни и нерешенных противоречий, огромный багаж малых и больших неврозов, который он волочет за собой из прошлого.
За счет этого первоначальный укол приумножится и может превратиться в непрошенный сеанс акупунктуры. Тогда создается впечатление, что враг везде и одновременно нигде. Куда ни ударишь, рука прознает воздух. Одна проблема устранена, но на ее месте вырастает другая.
Что еще хуже, враг обезличен. Это протекшая труба, чья-то обидная шутка, неудача в сердечных делах, постигшая нас болезнь или же угодившая в лужу нога. У него нет ни имени, ни опознавательных знаков. Такого не победишь. Кажется, что сам мир настроен против нас или, что еще хуже, с нами самими что-то всерьез не так.
Люди постоянно чувствуют страх и неуверенность, страдание и неопределенность, входящие под кожу иголки. Повинуясь заложенным в ней алгоритмам, лимбическая система реагирует на это усилением разных форм оборонительного и наступательного поведения, но агрессия не может найти себе достойное направление.
Конечно, можно сорваться на ступеньку, о которую запнулся, и дать ей взбучку. Можно, подобно персидскому царю Ксерксу, отдать приказ высечь плетьми море, которое потопило твои корабли. Можно нагрубить случайной жертве и утвердить себя за ее счет. Но это полумеры. Понятно, что это не наш враг.
Для любого существа, наделенного интеллектом, такая неопределенность мучительна. Мы не знаем, чего ждать, а следовательно, произойти может что угодно. Неопределенность и неизвестность страшат. Это признаки несоответствия нашей информационной модели миру вокруг. Они порождают стресс во всем многообразии его форм, который раскручивает сам себя по спирали.
Иголки непрерывно входят под нашу кожу, но кто их втыкает? С кем поговорить, от кого бежать, кого уничтожить, чтобы это прекратилось? Нервная система жаждет разрешения, жаждет того, чтобы тьма рассеялась и стало понятно, что делать с кусачей реальностью вокруг.
И тогда внезапно может прийти «спасение». Человек слышит ясный и четкий ответ, наподобие следующего: во всем виноваты капиталисты. Или же так: во всем виноваты коммунисты, во всем виноваты евреи, во всем виноваты безбожники, во всем виновата группа предателей в правительстве и их пособники.
Мишень не должна быть чересчур мала, но в общем-то сгодится что угодно. Это может быть и гендерная дискриминация, и расовая несправедливость, и экологическая безответственность, и употребление мяса в пищу, и построение вышек сотовой связи. По большей части, мишень случайна. Главное, чтобы она собрала всю гниль души в единый сжатый пучок и всколыхнула нужные инстинкты в нужное время.
Сперва человек еще понимает, что суть его претензий к миру не может сводиться к этому, но простота услышанного ответа чарует. Она звучит гипнотической музыкой для ушей и переходит на вкрадчивый шепот: