Это понимание пронизывало жизнь и учение и Гаутамы Будды, и Иисуса Христа. Сквозь тысячелетия оно объединяет величайшего врача и физиолога античности Галена и одного из самых выдающихся нейробиологов современности Эрика Кандела. Здесь Фрейд вторит в унисон Толстому, а Эйнштейн соглашается с Ницше. Вообще будет крайне непросто найти среди лучших умов человечества хоть кого-нибудь, кто бы этого не осознавал.
Пока внутри человека правят бал эти темные силы, не важно, на кого они направлены, «правильно» или «неправильно» они ориентированы.
Мы считаем естественным, а часто даже похвальным испытывать ненависть по отношению к убийцам и подонкам, ворам и насильниками и ко всем тем, кто творит несправедливость. Но мы не замечаем, что в эти моменты нами движет то же самое, что и ими. Это извечный коктейль из жажды и агрессии. Опьяненные им, эти люди совершили все то, что они совершили. Теперь этот яд течет и по нашим жилам, и уже скоро мы можем сами оказаться на их месте. Так ли мы от них тогда отличаемся?
Ум должен быть чист, душа должна быть чиста, сердце должно быть чисто. В том числе, чисты от ненависти к ненавидящим, к тем, кого мы считаем врагами, как и от ослепляющего нас вожделения обрести то, что мы считаем ценным. Тогда и только тогда станет возможным подлинно позитивное действие.
В противном случае все наши достижения и подвижки будут лишь шагами в тщету, мрак, безумие и разрушительность. Наше отличие от невежд и мерзавцев будет лишь разницей в обстоятельствах жизни. У них они сложились таким образом, что гниль их души получила достаточное поощрение и проявилась в особо преступной форме, в то время как наша только ожидает своего часа.
Слова, в которые это понимание обрамлялось философами, учеными и психологами, разнились, но суть была одна. Здесь содержится прямое продолжение основной идеи всей мировой философии, о которой мы говорили ранее. Это ее непосредственный вывод.
Потому Христос в Евангелии от Матфея произносит известные слова:
«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас»[66].
Важно здесь сделать оговорку, что Христос вовсе не призывает сперва определиться, кого из своих ближних мы считаем врагами, а затем начать их любить, вопреки нашей затаенной ненависти и внутреннему сопротивлению. Враги, о которых здесь идет речь, называются врагами не потому, что мы считаем их таковыми. Это они сами в силу невежества сочли себя нашими врагами.
Строго говоря, у Христа не было врагов и не могло их быть. Он уже достиг полной победы над собой и над миром и совершенно устранил в себе какую-либо вражду, так что далее ему оставалось лишь развивать свою победу. Тому же он учил и всех остальных.
В этом же духе Будда в сутрах Палийского канона говорит, что даже если разбойники будут медленно резать вас на куски, вы не должны впускать в себя злобы, а напротив, культивировать в себе любящую доброту[67]. По этой же причине Фрейд настаивал на сублимации и очищении агрессивных инстинктов бессознательного, а Ницше поставил своей целью преодоление рессентимента и духа мщения.
Не существует праведного гнева, как не существует и праведной жажды. Это прекрасно выразил философ Григорий Померанц:
«Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах – и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему зло на Земле не имеет конца. С тех пор, как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики».
Это озарение посетило Григория Померанца в ходе его бурных дискуссий с Александром Солженицыным во времена СССР. Померанц был человек крайне миролюбивый и смиренный, старался он не для себя и вообще хотел только лучшего. Тем не менее вскоре он заметил, как в ходе политических споров внутри него зажигаются темные искорки.
Это было желание уязвить лично Солженицына, который был с ним не согласен, а не только опровергнуть его идеи. Борьба за лучшее пробуждала в нем самое худшее. В нем начало просыпаться что-то по-животному агрессивное и примитивное.
Изучая церковные хроники, Померанц заметил, что такова всеобщая закономерность. Каждая вспышка антидемонизма в истории человечества приводила к возникновению нового демонизма. Чем яростнее церковь и святые блюстители нравов боролись за чистоту, тем больше по злой иронии они от нее отдалялись.
Доходило до невероятных курьезов. Так, на одном из церковных Соборов некий достопочтенный богослов в сердцах набросился на другого и вырвал у него клок из бороды. Они не сошлись во взглядах на личность Христа.
Это давняя человеческая ошибка – считать, будто содержание наших слов и наших поступков важнее их тона. Напротив, принципиальное значение имеют как раз тон и стиль. В них выражается та психическая энергия, которая пронизывает наши слова и дела.
Если паруса наполняет черный ветер, бесполезно убеждать и себя, и других, что мы ведь все равно плывем «правильным» курсом. Допустим, сейчас мы уверены, что ненавидим тех, кого надо, злимся только по делу и страстно одержимы лишь правильными целями. Тем не менее ветер этот опасен и непредсказуем. Он может потопить судно в любой момент, без предупреждения, даже в самом тихом порту. Пока в нас бурлит «это», мы не контролируем ситуацию и можем лишь тешить себя иллюзией контроля.
Сперва на губах у очередного ангела, думающего, что он борется за справедливость, выступает злобная пена. Затем его разум слепнет, рука заносится для удара – и вот он уже колет без разбора. Он более не властен над собой. Особенно часто это происходит там, где затронута политика. Даже Григорий Померанц, добрейший человек, обнаружил в себе черные всполохи именно в ходе споров на политические темы, и у этого есть простое объяснение.
По своей природе политика представляет собой систему отношений между людьми по поводу приобретения, распределения и применения власти. Она всегда пропитана яростной грызней за ресурсы, переплетением актов нападения и защиты. Политика выстраивается вокруг понятий «свой» и «чужой», инстинктов влечения и отторжения. Это одна из наиболее примитивных и животных сфер человеческой жизни, потому разговоры о политике с такой легкостью вытаскивают на свет всю мерзость души.
Как только типичный представитель homo sapiens осознает, что кто-то расходится с ним по политическим вопросам, в нем приходят в движение пласты бессознательного, которые он не умеет контролировать, ибо никогда этому не учился.
Шерсть встает дыбом, клыки обнажаются, возникает рефлекторная потребность обдать несогласного яростным лаем или даже вцепиться ему в горло. Растет его готовность сминать, подавлять и причинять боль, будь то словами или физическими действиями, а также готовность поддерживать тех, кто сделает это за него.
Политика и политическая пропаганда в угоду чьей-то выгоде и невежеству разделяют мир на вымышленные лагеря «своих» и «чужих». Как следствие, не существует политической позиции, которая бы не вызвала у целой толпы людей бурного эмоционального фейерверка.
Чистота ума рождает силу, а не слабость
Если на нас напала бешеная собака, может статься, что защищаясь, мы ее убьем. Это бедное больное животное, и оно вредит как себе, так и другим. Собачий ум поражен и более не в силах противостоять охватившим его разрушительным инстинктам. Чтобы помешать ему причинить еще больше вреда, мы должны проявить твердость и порой даже пойти на насилие. При этом ненавидеть бешеную собаку было бы глупо. Это было бы чем-то граничащим с безумием.
Столь же лишними будут здесь страх, раздражение, обида, весь тот информационный шум, что выводит нервную систему из равновесия. Эти незваные гости лишь мешают делать то, что необходимо. Что самое главное, ненависть к бешеным псам уподобляет нас самих бешеным псам, а ненависть к чужому невежеству показывает наше собственное невежество.
Лучше всего мы способны проявить себя в открытой конфронтации, когда наш ум чист и от страха, и от злобы, когда он спокоен и сосредоточен. Мастера боевых единоборств и выдающиеся знатоки военного искусства всегда настаивали, что и планируя бой, и ведя его, мы должны сохранять ясность и невозмутимость. Тот, кто позволяет эмоциям управлять собой, лишь совершает нелепые ошибки.
Укоренившееся убеждение, что агрессия, ненависть и вообще отрицательные эмоции в сколь-нибудь заметных дозах необходимы для победы, не выдерживает не только исторической, но и нейробиологической критики. Мы уже разбирали это с позиций химии мозга, а сейчас можно привести более простую иллюстрацию.
В последние десятилетия многие увлечены боевыми единоборствами MMA. И кажется, что в этом жестоком спорте было бы разумно призвать на помощь свои самые разрушительные инстинкты, высвободить свою животную ярость и выплеснуть на противника.
Действительно, некоторые бойцы как будто бы так и делают. Они ведут себя довольно агрессивно и возбужденно как на самом ринге, так и за его пределами. Но не менее половины самых успешных бойцов MMA холодны во время боя, как каменная плита за полярным кругом. Они не только не имеют никаких личных претензий к сопернику и уж тем более ненависти, но даже не испытывают особого волнения. Они спокойны, собраны, уравновешены – и они побеждают.
Из этого можно сделать вывод, что даже в сфере мордобоя чистота ума по крайней мере не мешает заниматься этим мордобоем с максимальной эффективностью. В дополнение к этому, она одаряет многочисленными преимуществами за пределами бойцовской арены.
Чем дальше мы в своей деятельности уходим от насилия, тем более очевидными становятся преимущества невозмутимости и ясности ума, как и дорогая цена жажды и агрессии. Дабы быть сильными, деятельными и творческими, они не нужны. Наоборот, именно они и являются главным препятствием для высших возможностей нашей жизни.