Флетч также обратил внимание интервьюера на то, что на этой пластинке слово «любовь» встречается в четырех названиях песен. Это не было полным отказом от тем, которые Мартин затрагивал в Master and Servant или Behind The Wheel, но теперь они звучали более завуалированно и менее резко. Не каждому критику понравилось такое изменение саунда, но в общем и целом Exciter получился очень теплым и спокойным. Его оторванность от прежнего творчества Depeche Mode наиболее четко прослеживается в заключительном треке, Goodnight Lovers, в котором госпел звучит не как молитва, а, скорее, как колыбельная.
Своим вторым синглом с альбома, I Feel Loved, группа напомнила поклонникам о своих былых заслугах. В качестве бисайда на этом сингле вышел кавер на прото-панков The Stooges, песню Dirt. Именно такая музыка всегда привлекала Дэйва и послужила стимулом к вступлению в группу, но сейчас, с выходом Exciter, они, несомненно, очень далеко ушли от панка конца 70х.
Само название Exciter может быть воспринято как нечто ироничное, ведь особым успехом этот альбом не пользовался, вместе с тем не став и провальным. Слушателям пришлось потратить немало времени на то, чтобы привыкнуть к новому Depeche Mode: «С записью каждого следующего альбома я чувствовал, что музыка становится все более и боле оптимистичной,» - говорил Дэйв. Однако, во время тура ему быстро стало понятно, что новые песни не смогут завести толпу с такой легкостью, с какой это делают их старые хиты. Как писал Алексис Петридис в The Guardian, публикуя рецензию на их концерт на Уэмбли, «Depeche Mode сегодня чувствуют себя лучше, чем когда бы то ни было, особенно если они оставляют свою нежность в стороне и наполняют атмосферу боевиками, наиболее подходящими под движения Дэйва по сцене. Скрежещущая неряшливость I Feel You и Personal Jesus объясняет эпатажное поведение певца и любовь к Depeche Mode Мэрилина Мэнсона.»
19. Paper Monsters
Легкое ощущение неудовлетворенности, которое у Дэйва вызвал Exciter, подтолкнуло его к тому, что уже во время записи альбома он начал работать над сольными композициями. Как и раньше, ему не хватало собственного вклада в музыкальную составляющую Depeche Mode, поскольку скрупулезная работа над каждым звуком, характерная для записей группы, означала лишь одно: его идеи так и оставались незамеченными.
Он скромно предложил одну из своих песен Мартину, но тот отнесся к этому как к очередной вычурной задумке Гэана. Дэйв дождался, когда Мартин выпил довольно много и поставил ему свои записи. «Мартин даже откомментировал некоторые моменты,» - вспоминал Флетч в интервью Q. «А когда он протрезвел, то не смог вспомнить, что наговорил Дэйву накануне.» Дэйв не хотел давить на коллегу. В мире Depeche Mode тот факт, что Мартин больше не пишет песни, мог стать подобен землетрясению. Они уже были настолько популярны и так строго придерживались своей формулы успеха, что любая перемена в привычном образе работы могла сыграть злую шутку с группой. Дэйв же сам не думал, что хочет писать песни в стиле Depeche Mode. Он испытывал необходимость сочинять нечто более сырое, резкое, близкое к гаражному року, чтобы музыка была живой. В 2001 году группы вроде The Strokes вновь стали популярны, а их простые песни, построенные на трех аккордах, завоевывали все большие аудитории слушателей. Именно такую музыку он любил в детстве, и он не представлял себе возможным привносить ее в Depeche Mode. С другой стороны, о сольной работе он тоже не думал. В 1990 году в Дании он даже нелестно отозвался о «синдроме сольников»: «Главная причина распада групп — это неукротимый рост самовлюбленности. Если кто-то начинает думать, что он круче остальных, он уходит и начинает записывать сольники. Обычно они приползают обратно на карачках и шепчут: давайте еще альбомчик вместе запишем.»
Естественно, он не считал себя значительно лучше коллег по группе. Сольный альбом был необходим ему как средство самовыражения. Если раньше ему хватало поддержки толпы во время концертов, то теперь ему было нужно нечто другое.
Когда Дэйв жил в Лос Анджелесе, он нередко рассказывал друзьям, что хочет сделать что-то кроме Depeche Mode, но это так и осталось лишь словами. Ко времени записи Ultra он все еще пытался найти свое место в группе. Он даже сочинил песню The Ocean Song, но Мартин вежливо дал ему понять, что она не подходит под концепцию альбома. После завершения тура, посвященного Singles 86-98, Дэйв вновь задумался о сольной работе, но ему пришлось сконцентрироваться на Exciter.
Дэйв и его друг, ударник Виктор Эндриццо, нередко обсуждали перспективы сотрудничества. Виктор предлагал привлечь к работе своего приятеля, Нокса Чендлера. Дэйв слышал о Ноксе, который также жил в Нью Йорке и пригласил его поработать над аранжировкой струнных инструментов и сыграть на виолончели на When The Body Speaks для Exciter. Нокс был очень известным музыкантом, который успел поработать с Psychedelic Furs и Siouxsie and The Banshees. Однако их первая встреча была абсолютно случайной.
«Я просто пришел в одно местечко и он там оказался,» - рассказывал Дэйв. «И мною будто овладела какая-то сила, я подошел к нему и сказал: Привет, меня зовут Дэйв Гэан, я слышал, что ты играешь на гитаре и виолончели, а у меня есть песни и я хочу, чтобы мне с ними кто-нибудь помог, на что он ответил: ага, с радостью, у меня дома маленькая студия, приходи в гости через недельку.»
Как только они начали работать вместе, мысли Дэйва о звучании песен изменились. Он слушал огромное количество музыки, включая блюзовые альбомы, которые ему дал послушать Дэниэл Миллер: «Он сказал мне: если тебе это понравится, ты обязан послушать и вот это,» - рассказывал Дэйв в интервью VH1. «Так я узнал о Джоне Ли Хукере, Мадди Уоттерс, Howlin' Wold. Мадди Уоттерс просто снес мне башню! До сих пор нахожусь под впечатлением. Я его песни частенько играю на гитаре. У меня двенадцатиладовая, и это очень весело, на самом деле. Под Howlin' Wolf я играю на губной гармонике. И в такие моменты многое понимаешь: о! Ведь Вилли Диксон сочинил эту песню Zeppelin!»
Еще одним откровением для Дэйва стала кавер версия Джонни Кэша на Personal Jesus. Джонни Кэш нередко брал популярные песни и перепевал их. Трент Резнор из Nine Inch Nails чуть ни сошел с ума, когда услышал его версию своей Hurt, которая в результате стала значительно популярнее оригинала. Дэйв же был просто в шоке. Он был огромным поклонником Джонни Кэша и воспринял этот кавер как огромную честь для группы и, в частности, для Мартина. «Мартин такой: ну да, очень хорошо, интересно,» - рассказывал он Rolling Stone. «А я ему: Мартин! Ты в своем уме? Да это же практически Элвис перепел тебя!»
Между этим кавером и оригиналом, несомненно, зародился соревновательный момент, но, благодаря этому, Дэйву также удалось взглянуть на процесс создания музыки с абсолютно другой стороны. Такого глубокого, мрачного и душевного звучания Дэйв пытался добиться всю свою жизнь.
У Нокса дома Дэйв нередко пел свои новые песни. Во время записи Exciter, когда он был свободен от работы в студии, он писал песни, отсылал их Ноксу и тот, доработав треки, пересылал их обратно.
Нередко предложения Нокса удивляли Дэйва, ведь он предлагал добавить песням «комичности» и динамики. К примеру, одна из песен, Black And Blue Again, с виолончелью Нокса, в результате приобрела практически эпическое звучание. Эта песня была своеобразным извинением перед женой Дэйва, с которой они недавно крупно поругались. Дэйв написал текст в такси, которое возило его по Нью Йорку после инцидента. «Мы чуть ни подрались тогда и я ушел из дома,» - вспоминает Дэйв. «Я ехал в студию, когда внезапно осознал: а не прав-то в этой ситуации я! Песня стала утверждением, что я не всегда хороший, что я могу и ошибаться. Я понял, что отношения — очень непростая вещь и что мне нужно измениться.»
Пройдя через курс пост-героиновой терапии, частью которой было признания в лжи самому себе, Дэйв понимал, как важно быть честным. «Были времена, когда я чувствовал себя мошенником, участвуя в Depeche Mode,» - признавался он. «Хоть я и идентифицировал себя с песнями Мартина, я все равно продолжал петь о чужих чувствах.» Эта тема нашла выражение в другой песне, Dirty Sticky Floors, в которой рассказывалось о самом страшном периоде в жизни Дэйва, однако, не без доли черного юмора. «В этой песне рассказано все о моем былом стиле жизни без украс,» - рассказывает Дэйв в интервью сайту Home Taping Is Killing Music. «Все эти стереотипы о рок-звездах... поначалу было очень весело, а потом внезапно веселье прекратилось, и именно об этом я и написал песню. На самом деле, в ней я смеюсь над самим собой, над рок звездой, которая напивается, покоряет все высоты, а потом падает на грязный, липкий пол, на котором и остается.»
В этом треке также упоминаются Железный Дровосек и Трусливый Лев из Лос Анджелесских кошмаров Дэйва. «Я хочу отделаться от всего того негатива, что скопился вокруг меня,» - признавался он. «Меня спасало только мое чувство юмора. Об этом мне захотелось написать песню.» Однако его вдохновляли не только события шестилетней давности. Одна из песен, нежная и прекрасная Stay, была посвящена рождению дочери. Hidden Houses рассказывает о прогулках Дэйва с приемным сыном рядом с домом, когда они обсуждали, куда могут привести тропинки, встречающиеся на их пути. A Little Piece Дэйв напел на диктофон, прогуливаясь по улице. Люди провожали его удивленными взглядами, а он спел песню целиком, пришел домой и сыграл ее Ноксу в записи.
Жизнь в Нью Йорке казалась ему более привлекательной, чем в Лос Анджелесе. Здесь было гораздо больше движения и шума, в то время как раньше все, что он слышал — это его совесть в голове. Тогда ему очень помогала музыка новой исландской группы Sigur Ros, со вторым альбомом которых, Agaetis byrjun, он жил как с Библией во время записи сольных песен. Когда подошло время отправиться в студию, Дэйв решил связаться с английским продюсером группы, Кеном Томасом. В свое время Кен, известный своими выдающимися способностями музыкального инженера, делал ремикс на A Question Of Time. Дэниэл Миллер, который был его другом, переслал Кену ряд демо записей и они договорились пообедать в Нью Йорке.