– Отлично, дружище. Действуй. Посмотрим, что ты сможешь еще придумать.
К тому времени, как дошло до записи, Эдди пришел в точности к тому варианту, что я сам перед ним играл.
Эдди: Кое-что я все же поменял. Он не совсем правильно все сделал. И вообще, играть эту песню можно было совершенно по-разному. Я прибавил драйва, кое-каких фишек. И получилось намного лучше. Я сам знал, как играть собственные риффы. И знал, что больше тут подходит. Решили же, что каждый из нас как следует покажет себя в этом альбоме. Так что я использовал свой шанс.
Билли: Очень досадно, когда точно знаешь, как следует что-либо сделать, но должен притворяться, будто у кого-то есть на этот счет лучшие соображения. И когда знаешь, что в конечном итоге все равно используешь свой вариант. Но таковы издержки совместной работы с Эдди Лавингом. Ему необходимо верить, что он сам все придумал, иначе он просто не станет ничего делать.
И знаешь, я сам дал маху. Это же я всем сказал, что в нашей группе у всех равные возможности. А делать этого не следовало. Потому что рок-группа – это не какая-то стабильная, устойчивая система. Возьми, к примеру, Брюса Спрингстина с его группой. Спрингстин знал, как все построить. А я? Я вынужден был сидеть там и прикидываться, будто люди вроде Эдди Лавинга лучше меня знают, как исполнять песни, что я сам же для своей гитары написал.
Карен: Я не видела никаких тёрок между Билли и Эдди по поводу этой песни. Уже позднее я услышала об этом от них обоих, но на тот момент… Наверное, я была слишком поглощена работой.
Грэм: Знаешь, что такое удачно выбранный момент? Это когда обслуживаешь любимую женщину в студийной гардеробной, пока все остальные записывают песню, и вы вдвоем должны вести себя так тихо, что слышно даже, как муха пролетит.
Вот так мы занимались любовью, чел. Казалось, это настоящая любовь. Когда мы становились словно единственными значимыми людьми во всей Вселенной. Я и Карен. И я способен был показать ей, как сильно я ее люблю, прямо в этом тесном пространстве, не произнося вообще ни слова.
Уоррен: Когда мы возились с аранжировкой этой песни, с «Полуночами», Дейзи подошла ко мне и предложила оставить барабаны в проигрыше. Я ненадолго задумался и ответил:
– А чего, классная идея!
Мы с Дейзи в этом отношении всегда легко находили общий язык. Мы, похоже, были с ней единственными людьми, которые умели высказывать свое мнение, не слишком топчась по чьему-то самолюбию.
Как-то раз я заметил ей, что она поет «Отключись же!» так, будто бы у нее течка. Дейзи ответила:
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Пожалуй да, в припеве надо будет чуть замедлить.
На том и порешили.
Просто одни люди сосуществуют себе спокойно, никому не неся угрозы. А вот другие стращают друг друга чем только можно. И так в жизни всегда.
Род: Я начал делать про себя кое-какие прикидки и прогнозы. Сможем ли мы кем-то заменить Эдди, коли понадобится? И уйдет ли вместе с ним и Пит? И что это будет означать для всех нас? Я не собирался никого обманывать. Я уже принялся забрасывать удочки насчет других гитаристов. Начал прикидывать, не сможет ли Билли просто взять на себя партии Эдди. Я уже понял, к чему все идет.
Как потом оказалось, мои прогнозы не совсем были верны. Но нехорошее предчувствие меня не покидало уже тогда.
Уоррен: Гордиться тем, что напророчил уход Эдди из группы, – это все равно что за день до ядерной катастрофы говорить: «Я предсказал, что нынче взойдет солнце». Отлично, чувак, потрясная догадка! Вот только не заметил, что надвигается конец света.
Дейзи: В конце дня, когда Билли уже собирался домой, он сказал мне:
– Спасибо за то, что сделала с моей песней.
Я ответила что-то вроде: «Да ладно, чего там».
Но тут Билли остановился, взял меня за руку. Ему очень важно было это озвучить.
– Я серьезно, – сказал он. – Ты сделала эту песню лучше.
И я… Эта похвала много для меня значила. Очень много значила. Даже, может статься, слишком много.
Билли: С подачи Тедди я начал понимать, что порой чем больше людей участвует в процессе – тем более таких сложных в творческом плане, – тем больших высот вы достигаете вместе. Это не всегда происходит на деле. Но с Дейзи… именно так и вышло.
И я обязан был это признать. С ней, по крайней мере, это было правдой.
Дейзи: Мне действительно казалось, что я его полностью понимаю. И думаю, что он тоже понимал меня. Знаешь, подобные вещи – такой духовный контакт с человеком – все равно что игра с огнем. Ведь это так здорово и так приятно, когда тебя понимают. И ты ощущаешь себя с кем-то на одной волне, как будто вы общаетесь с ним на уровне, недоступном другим…
Карен: Думаю, когда двое настолько друг на друга похожи… они вместе не уживутся. Прежде я считала, что родственные души – это два совершенно одинаковых человека и что самой мне следует искать себе кого-то, кто был бы в точности как я.
Я больше не верю в родственные души и ничего для себя не ищу. Но если бы я в них все же верила, то считала бы, что родственная душа – это некто обладающий всем тем, чего нет у тебя, и который ценит в тебе все то, чем обладаешь ты. А вовсе не тот, кто страдает такими же заморочками, что и ты.
Род: Группа записывала песню «В погоне за ночью». Они работали над ней с самого утра, и дело близилось к полудню. А поскольку в Дейзи уже не было необходимости, она отправилась домой.
Дейзи: Я решила зазвать к себе гостей. Кое-кого из моих приятельниц-актрис, пару знакомых парней с Сансет-Стрип. Мы собирались просто потусить немного у бассейна, и все.
Род: Я сказал Дейзи, чтобы она еще разок приехала, уже попозже. Потому что нам еще предстояло вечером не раз записывать их с Билли вокальные партии. Мне, конечно, следовало бы более четко обозначить для каждого режим работы и отдыха. Мы ведь не определяли какое-то точное время для записи. У нас в этом смысле царила полная анархия.
Но все же предполагалось, что Дейзи приедет к Хайдеру в девять.
Билли: Мы с Грэмом пробовали разные фишки. Записывали сразу несколько, а потом прослушивали – решали, какая больше понравится.
Арти Снайдер: Когда Билли с Грэмом оставались вдвоем, работать с ними было одно удовольствие. Временами они переходили на известный только им одним язык. Но я все равно всегда понимал, что они имеют в виду и чего добиваются. Хотя в то время я, можно сказать, диву давался… как они вообще это выдерживают. Если бы мне пришлось работать с моим братцем, я бы давно уже свихнулся!
Билли: Я всегда считал, что мне страшно повезло, что Грэм такой хороший человек во всех отношениях. Такой талантливый, всегда готовый подсказать что-то дельное. С ним было легко и удобно. Многие говорят: мол, не представляю, как тебе удается работать вместе с братом. Но лично я даже представить не мог, как это может быть по-другому.
Дейзи: Дело было уже к вечеру, и вдруг откуда ни возьмись у нас там появляется Мик Рива. Он, оказывается, тоже временно обосновался в Chateau Marmont. Ему, кажется, было уже за сорок. Был несколько раз женат и имел чуть ли не пять детей. Но на тусовках отрывался как девятнадцатилетний. Он все еще занимал в хит-парадах первые места, и все его по-прежнему любили.
Я несколько раз оттягивалась с ним в одной компании. Со мной он вел себя вполне благопристойно, но вообще он был настоящим… За Миком всегда и везде следовала целая стайка групи. И он мог взорвать любую вечеринку.
Род: Билли с Грэмом закончили, и где-то около восьми Грэм уехал. А потому мы с Билли решили сходить куда-нибудь поужинать. Назад мы вернулись в девять с минутами – а Дейзи так и не появилась.
Дейзи: Внезапно во дворе у моего коттеджа набралось битком народу. Мик наприглашал практически всех, кого он знал в округе. Заказал из бара в отеле несколько бутылок крепкого алкоголя, сам за все расплатился.
В общем, я потеряла счет времени. Даже не помню, чем я занималась, и бог знает что тогда употребляла! Помню лишь шампанское. Так что та еще закатилась вечеринка. Как и все вечеринки той поры. Шампанское, бикини вокруг бассейна. Это только потом народ начал понимать, что наркотики убивают и что от них пробивает на беспорядочный секс.
Билли: Мы прождали ее где-то час, пока уже не начали подозревать что-то неладное. То есть, понимаешь, это ж Дейзи, и прибыть куда-то вовремя она способна лишь случайно.
Симона: Я была тогда в городе – снималась в телешоу American Bandstand. И мы с Дейзи планировали встретиться. К ней я приехала что-то около десяти вечера. И там было не протолкнуться. Там был Мик Рива, страстно обнимавшийся с двумя девицами, которым явно не было еще и шестнадцати. У бассейна Дейзи лежала на шезлонге в белом бикини – как будто загорая – и очках от солнца, хотя давно уже стемнело.
Дейзи: О том, что происходило после приезда Симоны, я ничего не помню.
Род: Тедди с Арти собирались ехать по домам. Их это не сильно волновало. Но я все же чувствовал ответственность за нее. На Дейзи это было как-то не похоже – вдруг взять и забить на сессию.
Симона: Я ей сказала:
– Дейзи, тебе не кажется, что на дворе уже ночь?
Но она меня как будто не услышала.
Внезапно она резко села, обернулась ко мне и спросила:
– Симона, а я тебе уже показывала, какое «восточное» платье мне прислали от Теи Портер?
– Нет, – отозвалась я.
Она подскочила с шезлонга и убежала в дом. Я отправилась следом. В коттедже было полно людей, занимавшихся бог знает чем. Причем на Дейзи они почти и не обращали внимания. Мы прошли к ней в спальню, где двое мужиков занимались любовью на ее кровати. Ее дом как будто стал и не ее вовсе.
И вот она проходит мимо этих мужиков, открывает шкаф и вытягивает оттуда свой новый наряд, это самое «восточное» платье. Оно переливалось и золотым цветом, и розовым, и бирюзовым, и серым. Оно таким было красивым! Аж дух захватило! Там и бархат, и парча, и шифон, и шелк.