Достаточно спокойно отнеслись к распаду СССР еще и потому, что в условиях, так сказать, «разрешенной (Горбачевым) смелости» все большую популярность во многих «братских» республиках приобретала сепаратистская идея, которую я бы обозначил как «партикулярный шовинизм». Суть его в том, что каждый думает, будто кормит другого и именно поэтому испытывает экономические трудности. Радикальная часть национальной номенклатуры и интеллигенция старательно убеждали в этом своих граждан.
Я с этим постулатом был не согласен и исходил из того, что распад такой страны, как СССР, где экономика была не просто гиперцентрализованной, а представляла собой чуть ли не единый организм, чреват серьезными бедствиями, о чем, собственно, и предупреждал Михаил Сергеевич. Так что пока мы хоть как-то кормим друг друга, а если разойдемся, лучше никому не станет. Только одним станет хуже, а другим – еще хуже. Редко делаю правильные прогнозы, но этот был точный.
При этом Россия потерпела двойное поражение. Как и остальные республики бывшего СССР, она утратила чуть ли не половину ВВП из-за расстройства взаимных хозяйственных связей и переоценки могущества «свободного рынка». Но кроме чисто материальных трудностей россиянам пришлось еще пережить травму социокультурного характера, а именно – утрату гордости за величие страны после распада СССР, где Россия, как известно, играла главную роль. В сущности, она стала жертвой «веймарского синдрома».
Однако все это было «детскими игрушками» по сравнению с тем, что произошло в области безопасности в результате «дружеского» развода бывших советских республик. У нас ведь считается, что наш развод совсем не суровый по сравнению с распадом Югославии. Но разве это так, если учитывать чудовищные масштабы людских и материальных потерь от СВО на Украине. И совершенно очевидно, что этого вполне можно было избежать, если бы была реализована горбачевская идея трансформации СССР в конфедеративный Союз Суверенных Государств.
Можно ли извлечь уроки из всего этого? И вообще, как это сделать, если массы людей склонны предаваться магическим ожиданиям. Ведь миллионы упрекали Горбачева сначала в том, что он якобы сдерживал благородные попытки Ельцина и его команды провести «правильные» реформы. Но уже через несколько месяцев те же миллионы ругали Михаила Сергеевича уже за то, что он вообще допустил их приход к власти. И ведь я говорю о докторах наук, профессорах. Почему-то считалось, что надо просто поверить младореформаторам, и они приведут нас в рай. Надо только потерпеть до осени. Ну это же недолго – со 2 января до осени… Конечно, никто не думал, что инфляция будет 2600%. Но все равно, надо терпеть. Потом выяснилось – терпи не терпи, уже все случилось. Получился капитализм в своем первозданном виде. Значит – спасайся, кто может и как может.
Люди стали переживать: оказывается, мы были дурачками, отказавшись от ненавистного ранее социалистического строя. То есть переживали не о том, как сами ошибались во время перестройки, а о том, что вообще зря ее затеяли. И повторю, уже сама сталинская эпоха ныне становится одной из скреп «разумного консерватизма». Что вообще-то полностью блокирует цивилизованное развитие страны. Также вредят ей теперешние попытки власти восстановить усеченный СССР как очередной вариант имперского устройства государства. В общем, опять в стране воспроизводится извечное бескомпромиссное и потому бесперспективное противоборство западников и почвенников. И в настоящее время оно проявляется в полную силу: 20% людей в стране за европейский путь развития, 80% – за наш собственный путь, за изоляцию от остального мира.
В заключение уместно, на мой взгляд, обозначить три горбачевские рекомендации потенциальным строителям демократической России. Во-первых, никогда не должен нарушаться приоритет демократических институтов над любой политической целесообразностью, ибо «власть развращает – абсолютная власть развращает абсолютно». Во-вторых, разумная политика никогда не должна основываться на онтологизации теоретических схем, какими бы безупречными они ни казались. И наконец, в-третьих, распад тиранического единовластия далеко не всегда влечет за собой распад страны. Ужасающее заблуждение считать борьбу за сохранение Союза даже в форме конфедерации проявлением имперского синдрома.
Сегодня наш беспокойный мир вновь жаждет стабильности во имя достижения свободы и справедливости. И никто так ясно и естественно не воплощал в себе эти великие ценности, как Михаил Сергеевич. Его идеи и авторитет вновь нужны стране и миру.
Что было сделано до 1991 года и потом потеряно…
Владимир Дворкин[*]
Через тридцать лет после выхода книги в сегодняшней российской действительности все отчетливее и ярче становится понимание того, что было сделано до 1991 г. включительно и что потом потеряно.
Об этом позже, но прежде не могу не процитировать сказанное М.С. Горбачевым в самом начале книги: «В книге моя позиция показана в том виде, в каком она была заявлена в те декабрьские дни и недели, а не осовремененная и скорректированная с учетом событий уже этого года. И поступаю так тем более потому, что многие, на ком лежит ответственность за принятые в те дни решения, сейчас очень уже стараются “прихорошитъся”, оправдать свои декабрьские позиции».
Разными определениями можно характеризовать эту позицию: назвать ее высоконравственной, на редкость порядочной, мужественной, но всего этого мало. Может быть, прежде всего – исключительно честной.
Мне довелось только однажды, очень давно, встретить такое отношение к написанному другой величайшей личности – Уинстона Черчилля. В предисловии к шеститомнику «Вторая мировая война», который он готовил, в том числе, во время второго пребывания в должности премьер-министра (до 1955 г.), он написал, что теперь думает во многом по-другому по сравнению с 1940–1945 гг., но приводит свои оценки, выступления и переписку без изменений.
Можно только отметить, что У. Черчиллю при подготовке шеститомника в течение многих лет в подборе источников и шлифовке текста большую помощь оказали не только многочисленные сотрудники, у него была возможность использовать огромный архив документов, недоступный в то время больше никому.
Высочайшую оценку отношу как к первой, так и ко второй части книги, где М.С. рассказывает подробно о том, что происходило с 1985-го по 1991 г. Это очень многим, мне в том числе, позволило глубже понять причины решений и действий М.С. Горбачева в те годы, когда его упрекали в медлительности, в отсутствии решительных действий. Я периодически объяснял своим слушателям это тем, что решительные действия быстро привели бы к более радикальному и действенному путчу по сравнению с тем, что произошел в августе 1991 г., и его быстро бы убрали. Поэтому он своими выступлениями и шагами поступал в тех условиях вполне разумно, наподобие Крысолова, постепенно уводя таким образом банды реакционеров в болото. О таком объяснении мне довелось рассказать Михаилу Сергеевичу при встрече в надежде, что оно ему понравится, но он, к моему сожалению, не выразил заметного восторга.
Перечитывая вторую часть книги, до сих пор не могу не сопоставить по значимости все то крайне важное, что было сделано для освобождения страны в годы перестройки от закосневших структур и загнивающей системы народного хозяйства, с тем, что было задумано и запланировано, но не удалось реализовать после 1991 г. Это неисчерпаемая тема, из которой я выбрал только то, что мне ближе – трансформацию военного противостояния, ядерные вооружения, военное строительство.
В годы перестройки с завершением холодной войны были заключены радикальные договоры по сокращению ядерных вооружений. В 1987 г. подписан Договор по РСМД, проходили интенсивные переговоры по сокращению стратегических вооружений, в результате которых в 1991 г. был подписан Договор СНВ-1. В 1990 г. подписан тридцатисторонний Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Приняты взаимные односторонние решения СССР и США по значительному сокращению нестратегических ядерных боезарядов. Переоценить значение подобных достижений Михаила Сергеевича, позволивших в 10 раз сократить стратегические вооружения, невозможно! Без них Россия захлебнулась бы от невообразимого количества ядерного оружия.
Через тридцать лет военно-политический ландшафт изменился в худшую сторону до неузнаваемости, однако на основе ДСНВ-1 появились ДСНВ-2 и затем ДСНВ-3, который остается последним действующим, несмотря на почти полный разрыв отношений, договором между Россией и США, что в какой-то степени позволяет государству сохранять свой статус.
Важное решение по реформированию Вооруженных Сил принято в 1991 г., когда Указом Президента М.С. Горбачева были созданы Стратегические силы сдерживания, включившие в свой состав наземную группировку ракетных войск стратегического назначения (РВСН), подводные ракетоносцы, стратегические бомбардировщики, Военно-космические силы, Войска Ракетно-космической обороны и 12-е Главное управление Министерства обороны. Морская и авиационная компоненты входили на правах оперативного управления. Главнокомандующим Стратегическими силами сдерживания был назначен Главком РВСН генерал армии Ю.П. Максимов. Был начат процесс формирования соответствующих структур. Исследования НИИ Минобороны показывали значительное повышение управляемости, боевой эффективности, экономию средств за счет сокращения избыточных структур и другие важные результаты этой реформы.
Это было решение М.С. Горбачева, к которому он подходил на протяжении нескольких лет, и оно было полностью поддержано высшим военным руководством, поскольку к этому времени были накоплены достаточно убедительные результаты исследований у нас и в США в пользу такого решения. Все это подтвердил в 1998 г. министру обороны России И.Д. Сергееву, приступившему к попыткам организации аналогичной структуры, являвшийся в 1991 г. начальником Генштаба генерал армии В.Н. Лобов, которого Сергеев попросил поделиться опытом. При том что, создавая подобную структуру, Советский Союз опередил США, пошедших на такой шаг с опозданием от нас.