.
Однако эта позиция далеко не бесспорна. Как мы видим, положение о выплате оброка относится к 1820 г., то есть к тому времени, когда П. И. Пестель только начинал работу над первоначальным вариантом «Русской Правды». Анализируя текст сохранившейся первой редакции, мы видим, что предполагался определенный период времени, в течение которого крепостничество должно было быть отменено. Об этом факте в своей работе пишет и М. В. Нечкина, утверждая, что на этот переходный период крестьяне становились «временнообязанными» и должны были платить помещикам тот же оброк[582]. Этот вывод основывается на § 11 главы третьей (первая редакция), согласно которому отмена крепостной зависимости крестьян должна быть произведена постепенно. Здесь же Пестель прописывает, что «освобождение крестьян от рабства не должно лишить дворян доходов, ими от поместий своих получаемых». О том же свидетельствует и § 10 главы четвертой (первая редакция), в котором утверждается, что в продолжение 15-летнего срока постепенно будут приводиться в действие все нововведения по крестьянскому делу. Таким образом, можно предположить, что под упоминаемым Н. М. Муравьевым оброком Пестель предполагал тот оброк, который ранее платили крестьяне своим хозяевам, но платить они его должны были в течение всего переходного периода.
При этом отметим, что вторая редакция «Русской Правды» упоминаний о переходном периоде в положении крестьян при реформировании земельных отношений уже не содержит. Данный вывод мы можем сделать, основываясь на положениях п. 1 § 12 главы третьей (вторая редакция), а также – косвенным образом – в соответствии с § 10 главы четвертой (первая редакция). Так, в новой редакции автор указывает, что за казенными крестьянами «признаются все права Российского гражданства», без указания на какой-либо срок, в течение которого устанавливался бы переходный период. Это важно отметить, потому что § 10 главы четвертой первой редакции, как уже говорилось ранее, упоминал о наличии переходного периода при освобождении помещичьих крестьян; автор указывал, что он действует по аналогии с правилом об освобождении казенных крестьян. Таким образом, принимая во внимание, что в новой редакции проекта в отношении казенных крестьян никакого переходного периода уже не предусматривалось, можно говорить о том, что и для помещичьих крестьян он теперь также не предполагался.
Исходя из того, что до нас дошла первая редакция «Русской Правды», в которой описывается территориальное деление волостей и установление земельной собственности, то есть не переработанный автором текст документа, можно говорить о том, что уже в 1820 г., когда «Русская Правда» была начата, Пестель предполагал именно такой вариант построения в стране аграрных правоотношений.
Помимо этого, здесь же следует сказать о рукописи, озаглавленной «Дележ земель», который обосновывает частичное изъятие земель у помещиков для передачи ее в общественный фонд. Этот документ был написан Пестелем на отдельном листке бумаги и вложен в состав тетрадей «Русской Правды». Он датируется явно не ранее 1821 г., так как рукопись сохранилась на бумаге с водяными знаками 1821 г. Как предполагают исследователи, и есть основания с ними согласиться, данный документ составлялся после оформления первой редакции «Русской Правды», то есть в период написания второй редакции.[583] Этот вывод основывается на том, что в дошедшей до нас главе четвертой первой редакции «Русской Правды», посвященной преобразованиям в аграрной сфере, нет никаких данных о конкретных условиях, на которых предполагалось изъятие земель у помещиков и передача их в общественный фонд. Следовательно, «Дележ земель» разрабатывался декабристом уже в тот момент, когда им был написан первоначальный текст конституции, излагающий аграрную программу, и таким образом становится логичным продолжением проекта преобразований. Поэтому можно говорить о том, что этот документ стал своеобразной частью главы четвертой второй редакции «Русской Правды».
Кроме того, нужно обратить внимание на то, что данный документ является незаконченным и представляет собой черновой набросок расчетов, относящихся к предполагаемой конфискации помещичьих земель. Этот вывод можно обосновать и определенной педантичностью Пестеля при работе над своими сочинениями. Обратив внимание, например, на оформление «Русской Правды», мы увидим, что каждую главу он выделял особым рисунком, а каждый параграф начинал со следующей строки. При этом нумерация глав и параграфов никогда не сбивалась и не повторялась, за исключением третьей главы, где после параграфа № 12 идет параграф № 8[584]. Кроме того, таблица, представленная в документе, приводится в середине текста – в том месте, где говорится о способе проведения конфискации земель, причем автором не дано никакой интерпретации ее значения. Все эти «незаконченности» свидетельствуют о том, что документ не воспринимался автором как написанный начисто и даже не был переписан с какого-то наброска – скорее всего, это был лишь черновик.
Пестель в своем проекте стремился соединить два, казалось бы, несовместимых принципа. Признавая, что земля является общим достоянием, и «только находясь на земле человек себе пропитание добывать может», он намеревается создать в стране фонд общественных земель, из которого каждый гражданин мог бы получать надел. В то же время он полагает необходимым сохранить частную собственность на землю. Сам Пестель в «Русской Правде» признает, что эти два положения являются противоречивыми, однако полагает, что необходимо руководствоваться правилами для их правильного «соединения», чтобы оба эти принципа, каждый из которых имеет свои достоинства и недостатки, могли бы привести к положительному результату.
Согласно положениям четвертой главы «Русской Правды» (первая редакция), все земли предполагается разделить на две равные половины: на землю «общественную», предназначенную для производства «необходимого продукта», которая будет принадлежать всему волостному обществу и не может быть ни продана, ни заложена, и землю «частную», служащую для производства «изобилия». Он исходит из принципа, что человек «может только от земли пропитание получать», в связи с чем земля – «общая собственность всего рода человеческого, а не частных лиц». А. А. Корнилов, Н. М. Дружинин видели в этих формулах намерение Пестеля обеспечить всем необходимым народные массы, чтобы у них появилась возможность вести свое хозяйство[585]. Отметим, что аналогичное положение содержится во второй редакции «Русской Правды» (§ 5 введения). С другой стороны, здесь же он пишет, что «труды и работы суть источники собственности, и что тот, который землю удобрил и оную способной сделал к произведению разных произрастений, исключительное должен на ту землю иметь право обладания». Хотелось бы отметить, что Пестель в первую очередь планировал обеспечить всех людей землей, предоставив им тем самым возможность получить средства на пропитание, а уже потом, по его мнению, необходимо решать вопрос о «приобретении изобилия». «Установив возможность для каждого человека пользоваться необходимым для его жития, не подвергая его для приобретения оного зависимости от других, надлежит только дать обеспечение и совершенную свободу приобретению и сохранению изобилия», – напишет Пестель в «Русской Правде». То есть на первое место он ставит обеспечение всех граждан необходимым им наделом земли, а уже во вторую очередь предполагает установление частной собственности.
Но в связи с чем Пестель уделяет так много внимания в своем проекте процессу распределения земель? Причина заключается в провозглашенном им принципе приоритета общего блага над частным. Обратимся к тесту «Русской Правды». В § 3 введения говорится, что целью гражданского общества является благоденствие всего общества вообще и каждого из его членов в особенности. В § 6 введения указывается, что благоденствие общественное должно считаться важнее благоденствия частного, а при возникновении противоречий в интересах общества и частного лица приоритет должен отдаваться именно общему благу. Таким образом, для Пестеля важнейшим условием развития и процветания государства было соблюдение спокойствия и стабильности, отсутствие какого-либо недовольства при задуманном им новом порядке управления, что было бы невозможным при оставлении огромной массы крестьян без земли – основного источника их пропитания.
Именно на эти положения указывал С. Н. Чернов, говоря о том, что Пестель намерен был предоставить социальную защиту наиболее бедным слоям населения с тем, чтобы эта «чернь» в своих бунтарских проявлениях не вмешалась в ход политических процессов[586].
В § 10 главы четвертой (первая редакция) «Русской Правды» описывается деление земель на общественную и частную. Общественная земля должна была принадлежать всему волостному обществу, ее нельзя ни продавать, ни закладывать. В следующем параграфе прописываются правила наделения крестьян землей. Вся земля, принадлежащая волости, разделяется на участки, которые будут выдаваться всем желающим получить землю, причем размеры их будут таковы, чтобы иметь «необходимое для жития одного тягла», под которым подразумеваются муж с женой и трое их детей (§ 11 главы четвертой первой редакции). Это могло бы, как считал Пестель, оградить граждан будущей республики от нищеты и голода. Земельные участки подлежали раздаче в пользование членам волостного общества сроком на год, который считался со времени окончания жатвы (т. е. Пестель тем самым стремился в максимально возможной степени учитывать положение земледельцев и особенности их труда), по истечении которого земля переходила бы в другие руки или оставалась за прежним хозяином. Причем здесь же описывается, в каких случаях данная земля может быть передана в другие руки: в случае воли самого лица, в случае необходимости увеличения надела или в случае признания лица виновным. По-видимому, Пестель здесь хотел подчеркнуть правило, согласно которому только тот будет стремиться к увеличению плодородия участка, кто будет уверен, что этот участок останется за ним, и кто будет максимально заинтересован не допустить постоянного передела земли. Пестель также рассматривал здесь и такой прецедент, как невозможность удовлетворить всех желающих получить земельный участок. В этом случае предпочтение отдается тем, кто не имеет частных земель в своей собственности, кто не занимается еще каким-либо родом деятельности (например, те, кто работает в промышленности), – «одним словом, предпочитается тот, кто беднее», сказано в «Русской Правде».