Польские крестьяне объявлялись свободными. Таким образом, можно констатировать, что провозглашённая офицерами польских легионов армии Наполеона социально-политическая программа создания в Польше гражданского буржуазного общества в целом осуществилась.
В период 1807–1808 годов Наполеон преобразовал польские легионы в польскую национальную армию. В её состав входили 35 тыс. пехотинцев, 12,5 тыс. кавалеристов, 3,5 тыс. артиллеристов и 800 сапёров[158]. Офицерский и унтер-офицерский состав польской армии в основном составляли бывшие легионеры. Командующим польской армией был назначен князь Иосиф Понятовский.
В 1809 году, в период войны Наполеона против очередной коалиции европейских государств, армия Герцогства Варшавского отличилась в боях против австрийской армии, вытеснив последнюю в ходе военной кампании 1809 года из так называемой Малой Польши (территории вокруг городов Кракова и Люблина). К новообразованному польскому государству были присоединены территории исторической «Малой Польши», которые были отторгнуты Австрийской империей от Речи Посполитой в 1795 году. Население Герцогства Варшавского увеличилось до 4,5 млн человек. К 1812 году армия Иосифа Понятовского численно приблизилась к 100 тыс. человек[159].Часть польской армии, например знаменитый Вислинский легион, сражалась против англичан и испанских партизан в Испании и Португалии и зарекомендовала себя с самой лучшей стороны.
После войны 1809 года император России Александр I направил Наполеону меморандум о решении вопросов, связанных с тем или иным способом восстановления польской государственности. Вот как выглядели его основные пункты:
«Ст. 1: Польское королевство никогда не будет восстановлено. Ст. 2: Высокие договаривающиеся стороны обязуются сделать так, чтобы слова „Польша“ и „поляки“ не употреблялись никогда ни по отношению к какой-либо части этого бывшего королевства, ни по отношению к его жителям, ни по отношению к его войскам. Они должны навсегда исчезнуть из всех официальных или публичных актов, какого бы вида они ни были. Ст. 3: Награды, принадлежащие бывшему Польскому королевству, упраздняются и никогда не будут восстановлены… Ст. 5: Устанавливается как важнейший, неизменный принцип, что Герцогство Варшавское не имеет права получить никакого территориального расширения за счёт земель, когда-то принадлежащих Польскому королевству»[160].
Наполеон Бонапарт, будучи профессиональным военным, не мог принять документ о состоянии страны, в которой находились его верные союзники, в вышеизложенной редакции. Поэтому, исходя из того, что союз с Россией являлся приоритетным для его внешней политики, французский император направил к Александру I отредактированный им самим вариант меморандума «о польских делах». Его содержание сводилось к следующему.
Пункт первый был сформулирован теперь следующим образом: «Его Величество император французов обязуется не поддерживать никакого восстановления Польского королевства, не давать никакой помощи любому государству, которое имело бы подобные намерения, не давать никакой помощи, ни прямой, ни косвенной, любому восстанию или возмущению провинций, которые составляли это королевство».
Во втором пункте говорилось: «Высокие договаривающиеся стороны и саксонский король не будут более употреблять ни в каком публичном акте слова „Польша“ и „поляки“ для именования в современном состоянии той или иной части бывшего Польского королевства и его жителей».
Что касается третьего пункта, император был согласен, чтобы отныне не выдавались польские ордена, но он не хотел запрещать носить их тем, у кого они есть, лишая достойных людей заслуженных ими наград. В результате ордена должны были отмереть постепенно «после смерти тех, кто носит их в настоящий момент»[161].
Вышеизложенный вариант не устроил всероссийского самодержца. Из политического небытия вновь был извлечён князь Адам Чарторыйский, и ему была поручена внешнеполитическая миссия в Польше. В ноябре 1810 года Александр послал Чарторыйского в Герцогство Варшавское с ответственным секретным заданием. О цели этого задания косвенно говорит переписка князя с Александром I. Однако гораздо более точно характер его миссии отражён в важнейшем документе – инструкции Чарторыйскому под названием «Меры, относящиеся до поляков». Записка хранилась в Государственном архиве с надписью на французском языке: «Это письмо может быть вскрыто только по специальному разрешению императора. Нессельроде. 7 февраля 1832 г.». Копию с неё снял известный русский историк В. А. Бильбасов, и эта копия находится в Рукописном фонде Российской национальной библиотеки[162].
Инструкции, которые дал Александр своему другу, изложены очень нескладно с точки зрения стиля, так как речь идёт о черновике, зато очень ясно с точки зрения их сути:
«1. Во всей поездке стараться привлечь их (поляков) к себе; для сего:
2. Приглашать их к себе на обеды, входить с ними в разговоры об их положении, о желании Правительства (русского) всеми способами оное улучшить, сравнивать оное с положением Варшавского герцогства, вселить в них мечту о присоединении оного некогда к России, возбуждать в них недоверие к Франции и к пустым их обещаниям…
7. Если будет способ увидеться с Понятовским, то… войдя с ним в рассуждение о трудности восстановления Польши посредством Франции, о жестокой войне из сего имеющей неминуемо последовать и разорении всего края и о жестоких способах, которые Россия будет принуждена принять в свою защиту».
Таким образом, Чарторыйский должен был вести подрывную работу в Польше, а Понятовскому, если тот не загорится «мечтой о присоединении… к России», пригрозить полным разорением края. Не случайно Александр в своем коряво написанном черновике два раза повторяет похожий эпитет: «жестокой войне» и «жестоких способов».
А потом добавляет:
«10. Если сии и подобные рассуждения потрясут мнение князя Понятовского и будут им приняты, то:
11. Приготовить бумаги посему и согласиться с ним о действиях…»[163].
В ходе многочисленных бесед А. Чарторыйского с представителями польской элиты и, в частности, с командующим польской армией князем Иосифом Понятовским посланец российского императора вынес вывод об отсутствии каких-либо прорусских симпатий в польском обществе в означенный временной период. В письме к своему сюзерену от 18 (30) января 1811 года князь Адам Чарторыйский, который находился в этот момент в своём имении Пулавы на территории Герцогства Варшавского, писал: «Каковы бы ни были жалобы поляков против Наполеона, он сумел их убедить, что если он и не продвинул далее дело их возрождения, то не по причине отсутствия доброй воли, а вследствие абсолютной невозможности это сделать… К этому убеждению добавляется чувство признательности за то, что Наполеон уже сделал, к существованию государства, создателем которого он является. Пусть даже это государство непрочное, пусть ничего другого не придёт ему на смену, но его рассматривают как первый действительный шаг. Поэтому нужно ожидать, что из долга, благодарности и верности люди наиболее хорошо предрасположенные и наиболее честные не захотят повернуть против Наполеона те силы, которые они получили благодаря ему. Не захотят покинуть его в тот момент, когда он более всего рассчитывает на содействие Герцогства Варшавского. Прибавьте к этому братство по оружию, которое возникло между французскими и польскими войсками. Среди одних и других во всех чинах есть много тех, которые сражались вместе. Мысль о том, что французы – это друзья поляков, а русские – напротив, их самые непримиримые враги, и по политическим причинам, и по личным, слишком закрепилась. Она стала распространённой и особенно утвердилась в армии, где события последней войны и всё, что за ними последовало, могли только доказать её справедливость»[164].
К войне 1812 года польская армия подошла, по разным оценкам, в составе до 100 тыс. солдат и офицеров. В поход на Россию отправилось примерно 60 тыс. человек[165]. После поражения Наполеона в войне с Россией регулярная польская армия отошла вслед за остатками войска французского императора и приняла участие в кампании 1813 года. В 1813 году в битве под Лейпцигом польские части прикрывали отход Наполеона. В 1815 году большая часть Герцогства Варшавского (созданного императором Наполеоном I зависимого от Франции государственного объединения из этнической Польши) по решению Венского конгресса вошла в состав Российской империи.
Вот с этого момента в значительной степени и начинается пресловутый национальный вопрос российской государственности, в отношении с поляками до сих пор исторически не решённый и покрытый в ряде случаев покровом тайны.
В 1815 году по решению Венского конгресса польские территории, переданные в управление других стран, должны были получить в системе своего управления конституционные основы. Известный русский историк В. О. Ключевский характеризует этот исторический казус следующим образом: «… Была выработана конституция Царства Польского, утверждённая императором в 1815 году. В силу этой конституции в 1818 году открыт был первый польский сейм. Польша управлялась под руководством наместника, которым стал брат Александра Константин; законодательная власть в Польше принадлежала сейму, распадавшемуся на две палаты – сенат и палату депутатов. Сенат состоял из представителей церковной иерархии и государственной администрации, т. е. из представителей шляхетства, городской и свободной сельской общины. Первый сейм был открыт речью императора (Александра I.