дерзостнаго честолюбія, и воображеніе болѣе безпокойное нежели живое, и высокая мысль о себѣ, и самые успѣхи по службѣ. Не знавъ еще Рылѣева и Бестужева, онъ когда-то въ дорогѣ, думая о способахъ, коими Правительство можетъ оградить себя отъ покушеній враждебныхъ ему Тайныхъ Обществъ, и находя, что къ сему оно должно употреблять другія, имъ заводимыя Сообщества, сочинилъ планъ Тайнаго Общества противъ Правительства. Вѣроятно въ томъ, къ коему онъ несовершенно присоединился, Г. Батенковъ полагалъ силы, которыя предназначалъ своему*, онъ самъ говоритъ, что въ Рылѣевѣ видѣлъ не что иное, какъ агента настоящихъ, сокровенныхъ Правителей Общества и средоточіемъ онаго считалъ главную квартиру 2-й арміи; хотѣлъ однако же посредствомъ связей, съ здѣшними Членами преобразовать по своему плану, или, буде не успѣетъ, разрушить его, разгласивъ чрезъ своихъ знакомыхъ о существованіи заговора и наименовавъ Князя Трубецкаго въ числѣ злоумышленниковъ. Я не подозрѣвалъ, прибавляетъ онъ, что уже стою между ими *). Происше
ствія скоро доказали, что всѣ его предположенія были столь же неосновательны, сколь и противозаконны; онъ ежедневно болѣе и болѣе увлекался въ сообщничество съ мятежниками; сначала содѣйствовалъ имъ только изъявленіемъ сходнаго съ ихъ мнѣніями образа мыслей, а послѣ совѣтами, въ коихъ иногда оказывалъ умѣренность, даже нѣкоторое благоразуміе. Такъ, когда при немъ стали говорить о грабежѣ, кровопролитіи, и кто-то (Александръ Бестужевъ, какъ думаетъ Князь Трубецкой,) сказалъ: можно и во Дворецъ забраться, то Батенковъ возразилъ съ жаромъ: сохрани Боже! Дворецъ во всякомъ случаѣ долженъ быть неприкосновеннымъ священнымъ залогомъ безопасности общей. Но часто другими словами, какъ будетъ означено ниже, онъ и ободрялъ ихъ къ дѣйствію: и они считали его важнымъ для себя пособникомъ, ибо, съ своей стороны обманываясь, полагали, что Г. Батенковъ имѣетъ на значительныхъ въ Государствѣ людей вліяніе, котораго онъ не имѣлъ никогда. По тому льстили его чрезмѣрному самолюбію, и каждое слово его казалось имъ замѣчательнымъ: ему, какъ онъ самъ показываетъ, случилось сказать въ шутку, что онъ желаетъ быть купцомъ, сдѣлаться Градскимъ Главою и возвысить это званіе въ достоинство Лорда Мейора; Якубовичъ тотчасъ подхватилъ: Вы хотите быть головами, ГосподаІ Пусть такъ; но оставьте намъ руки.
Пріѣздъ сего послѣдняго (Якубовича) въ Петербургъ, его разговоры, объявленный имъ умыселъ, сильно дѣйствовали на тогдашняго начальни-Сѣвсрной Думы, Рылѣева; имъ, какъ утверждаетъ Александръ Бесту-ъ, воспламенена тлѣвшаяся искра; хотя и до того Рылѣевъ полагалъ, что оство приступитъ къ началу при кончинѣ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАН-», или и прежде, если будетъ въ состояніи: но тогда уже, можетъ
- Олі. дли сего опредѣлялъ 1-е Генваря и поздравительныя посѣщенія.
быть по извѣстіямъ съ Юга, сталъ намѣкать о возможности начать въ Маіѣ 1826 года, даже и скорѣе: вотъ уви, когда возвратится ГОСУДАРЬ, (изъ Таганрога,) мы что-нибудь предпримемъ. Сіи слова сказаны имъ въ отвѣтъ на вопросъ Пущина, что они привезенный изъ Москвы
въ Сентябрѣ новымъ Членомъ Барономъ Штейнгелѳмъ, котораго побудило къ нимъ присоединиться, (какъ онъ самъ искренно объявляетъ,) между прочимъ, и страданіе неудовлетвореннаго честолюбія, досада видѣть себя забытымъ, заброшеннымъ. Бму, какъ одному изъ менѣе ослѣпленныхъ, Ры-левъ говорилъ: „во 2-й Арміи хотятъ Демократіи; но это вздоръ, невозможное дѣло; мы желаемъ Монархіи ограниченной". Но онъ же и почти въ то же время восклицалъ при Батѳнковѣ, что въ Монархіяхъ не бываетъ великихъ характеровъ; что въ Америкѣ только знаютъ хорошее правленіе, а Европа вся и самая Англія въ рабствѣ; что Россія подастъ примѣръ освобожденія; когда же (сіе показываетъ Александръ Бестужевъ) представился вопросъ, какъ быть, если ИМПЕРАТОРЪ не согласится на условія, и можно ли, помня примѣръ Испаніи, полагаться на вынужденное согласіе? то онъ (Рылѣевъ) сказалъ: „Южные отвергаютъ Монархію, ихъ мнѣніе принято и здѣсь; они же берутся извести ГОСУДАРЯ при случаѣ". Александръ Бестужевъ показываетъ также, что Рылѣевъ п Оболенскій, вѣроятно въ слѣдствіе Южныхъ инстигацій, упоминали и о погубденіи всей ИМПЕРАТОРСКОЙ Фамиліи. Показатель присталъ къ сему мнѣнію, но утверждаетъ, что притворно, и настаивалъ вмѣстѣ съ , что на
это нужно не менѣе 10-ти убійцъ, въ надеждѣ, что нельзя будетъ найти такого числа отчаянныхъ изверговъ и тѣмъ устранится ударъ отъ главы священной. Я былъ крикунъ, а не злодѣй, пишетъ онъ, хотя предлагалъ себя для совершенія ненавистнаго дѣла, ибо зналъ, что меня Рылѣевъ не употребитъ; ему было извѣстно, что дѣйствовать на солдатъ должно людямъ чистымъ. Почти то же объявляетъ и Торсонъ, но Рылѣевъ не во всемъ сознается; увѣряетъ, что и не зналъ точно о намѣреніи Южнаго Общества погубить ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА и Все Августѣйшее Семейство Его; что хотя предпочиталъ всѣмъ другимъ образъ Правленія Сѣверо-Американской Республики, однако же желалъ въ Россіи, и раздѣливъ ее на области, подобныя Американскимъ Штатамъ, оставить на время формы Монархіи; что въ прочемъ считалъ свое Общество въ правѣ только разрушить существующій порядокъ, а не вводить новый, безъ согласія Депутатовъ, (противъ сей мысли очень возставалъ Пестель;) наконецъ что когда спросили: что дѣлать, если Государь не согласится на ихъ условія? то онъ, Рылѣевъ, сказалъ: не вывезти ли за границу? что къ сему мнѣнію пристали Трубецкой, Никита и Матвѣй Муравьевы, Оболенской и Николай Тургеневъ, и что для сего ему отъ Думы велѣно приготовлять Кронштадтскій флотъ, чрезъ надежныхъ Офицеровъ. Исполняя сіе порученіе, Рылѣевъ говорилъ съ Торсономъ, и на слова его, что это средство
опасно, что лучше ИМПЕРАТОРСКУЮ Фамилію оставить даже во дворцѣ, лишь подъ присмотромъ, отвѣчалъ: нѣтъ, въ Петербургѣ нельзя, а развѣ въ Шлиссельбургѣ; и на случай возмущенія мы имѣемъ примѣръ то, что сдѣлано въ бунтѣ Мировича *).
Извѣстіе, поразившее скорбію сердца всѣхъ добрыхъ Россіянъ и всѣхъ благомыслящихъ людей въ Европѣ, произвело на злоумышленниковъ иное впечатлѣніе, но не радостное; ибо случай, коимъ они думали воспользоваться, для начатія мятежей, лишь только снова доказалъ ихъ безсиліе. Они въ одно время, (27-е Ноября,) узнали о кончинѣ въ Бозѣ почившаго ИМПЕРАТОРА, о Манифестѣ, коимъ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО назначалъ преемника Державы, и о присягѣ уже данной Гос ударю Цесаревичу всѣми жителями столицы1). Въ своихъ совѣщаніяхъ они не скрывали терзавшей ихъ досады. Батенковъ говорилъ двумъ Бестужевымъ (Александру и Николаю): потерянъ случай, которому подобнаго не будетъ въ цѣлыя 50-ть лѣтъ: если бъ въ Государственномъ Совѣтѣ были головы, то нынѣ Россія присягнула бы вмѣстѣ и новому Государю, и новымъ законамъ. Теперь все для насъ пропало невозвратно. *) Къ досадѣ въ нихъ Присоединялся и страхъ, что Обществу нельзя уже будетъ существовать. Хотя Трубецкой утверждалъ, что это не бѣда; что надобно лишь приготовиться содѣйствовать Южнымъ, если они подымутся: однакожъ и онъ съ другими главными Членами положилъ прекратить Общество, по крайней мѣрѣ до благопріятнѣйшихъ обстоятельствъ. Но тутъ же, разсуждая о присягѣ 27-го Ноября, Батенковъ промолвилъ: „какъ легко въ Россіи произвесть „перемѣну! Стоитъ разослать печатные Указы изъ Сената. Только въ ней „не можетъ быть инаго Правленія кромѣ Монархическаго; однѣ церков-„ныя Ектеніи не допустятъ насъ до Республики. Хоть для переходу, ну-„жна Монархія ограниченная11. Когда же его сообщники замѣтили, что Монарху завоевателю легко сдѣлаться изъ ограниченнаго самовластнымъ, онъ отвѣчалъ: „этому пособить можно: зачѣмъ имѣть мущинъ на Тронѣ? „у насъ двѣ ИМПЕРАТРИЦЫ: много Великихъ Княгинь и Кня-„жѳнъ“.
Директоры Сѣвернаго Тайнаго Общества: Рылѣевъ, Князья Трубецкой, Оболенской и ближайшіе ихъ совѣтники, не долго останавливались на мысли разрушить оное на-всегда или на время; до нихъ дошелъ слухъ, что Государь Цесаревичъ твердъ въ намѣреніи не принимать Короны, и сія вѣсть возбудила въ заговорщикахъ новую надежду: обмануть часть войскъ и народъ увѣрить, что Великій Князь КОНСТАНТИНЪ
>) Собственное признаніе Рылѣева.
*) Князь Оболенскій посылалъ въ сей самый день спрашивать у Кавалергардскаго Корнета Александра Муравьева, можно ли надѣяться на ихъ полкъ для произведенія бунта; Муравьевъ отвѣчалъ, что вто намѣреніе безумное.
3) Онъ почти тоже сказалъ и ШтеЙнгелю.
ПАВЛОВИЧЪ не отказался отъ Престола, и возмутивъ ихъ подъ симъ предлогомъ, воспользоваться смятеніемъ для испроверженіл порядка и Правительства. „Чтобы прекратить несогласія въ мнѣніяхъ, говоритъ Рылѣевъ, положили мы: (онъ, Оболенской, Александръ Бестужевъ и Каховскій, за себя и всѣхъ принадлежаавшихъ къ ихъ отраслямъ) назначить Князя Трубецкаго полновластнымъ Начальникомъ или Диктаторомъ, хотя сіе на-званіе инымъ (Александру Бестужеву) казалось смѣшною игрушкою. Съ тѣхъ поръ онъ „одинъ дѣлалъ распоряженія*. Но Князь Трубецкой утверждаетъ, что истиннымъ распорядителемъ всего былъ Рылѣевъ, что онъ управлялъ всѣми намѣреніями и дѣйствіями, только употребляя имя мнимаго Диктатора *)> Трубецкой однако же дѣйствовалъ съ своей стороны. 8-го Декабря, онъ совѣтовался съ Батенковымъ о средствахъ для замышляемой революціи и для будущаго образованія Государства; они одобрили слѣдующій, составленный Батенковымъ планъ, если можно такъ назвать предположенія безъ связи, безъ основанія, несогласныя ни съ состояніемъ Россіи, ни съ здравыми понятіями о составѣ Политическихъ обществъ.
Воспользоваться случаемъ, чтобы:
1-ѳ) Пріостановивъ дѣйствіе Самодержавія, назначить временное тельство, которое учредило бы въ Губерніяхъ Камеры для избранія Депутатовъ;
2. ) Стараться, чтобъ были установлены двѣ Палаты, изъ коихъ въ Верхней Члены были бы опредѣляемы на всю жизнь, (хотя Батенковъ и желалъ, чтобъ они были наслѣдственные;)
3. ) Употребить на сіе войски, кои не согласятся присягать ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, не допуская ихъ до безпорядковъ, и стремясь только къ умноженію числа ихъ.
Въ послѣдствіи же для утвержденія Конституціонной Монархіи: