– Что может быть лучше бодрой прогулки? – беззаботно сказал он. – Мы идём по стопам истории, Нисса. Госторпы гуляли по этим дорожкам с тех пор, как в восемнадцатом веке был создан этот пруд. Видишь, ландшафт создан так, что с каждого высокого места открывается вид на следующее? – Доктор остановился на вершине пригорка и указал рукой на белое сооружение с колоннами, стоявшее на другом берегу озера. – Греческий храм, – объяснил он.
– Религиозное здание?
– Не совсем. Просто архитектурное украшение в популярном когда-то стиле. А впереди перед нами грот, в котором, как мне кажется, посреди жаркого летнего дня можно найти освежающую прохладу...
Когда Доктор зашёл в грот, его голос затих. Нисса заглянула через его плечо.
– И снова здравствуйте! – сказал Доктор. – Приятно вас снова встретить, мисс... не знаю вашего имени. Впрочем, я вынужден признать, что обстоятельства нашей встречи несколько...
На них смотрела молодая женщина, которую они повстречали в галерее. Вначале показалось, что она, в соответствии с советом Доктора Ниссе, ополаскивает ноги в воде бассейна. Однако босоножки были на ней, её белое платье полностью промокло в струях фонтана, а её когда-то безупречный сверкающий водопад волос свисал на её лицо неприглядными мокрыми прядями. Ещё любопытнее было то, что её саму её вид абсолютно не беспокоил. Она смотрела на Ниссу и Доктора без единой тени смущения. Одной рукой она решительно ухватилась за камень, который только что вывернула из полости позади фонтана и лежащей статуи.
– Простите, что говорю это, но я не думал, что вы способны на такой вандализм, – Доктор говорил мягким голосом, обычно свидетельствующим о том, что он что-то обдумывает.
– Не думали? – едко ответила она. – Но это ведь из-за вас я вынуждена была опуститься до этого, Доктор.
У Доктора от удивления поднялись брови.
– Из-за меня? – озадаченно спросил он.
– Вы же Доктор, не так ли? Это из-за вашего дружеского совета я осталась без наследства.
– Вы родственница Дэвида Госторпа, – начала понимать Нисса.
Теперь, присмотревшись, она увидела некоторое сходство с портретом последнего владельца замка Трентиллис, что-то в глазах и в упрямом подбородке.
– Я его сестра, Эллен Картер, – коротко ответила женщина, но потом, видимо, решила объяснить подробнее. – Поскольку Дэвид умер не оставив наследников, замок Трентиллис по праву принадлежит мне. Он принадлежал бы мне, если бы Дэвид не продал его для оплаты своих долгов.
– И что вы сейчас делаете? – спросила Нисса, которая, несмотря на откровения Эллен, ничего не понимала.
– Предпринимаю шаги, необходимые для возвращения того, что принадлежит мне по праву, – резко ответила Эллен.
Она отвернулась от них и шагнула за фонтан, чтобы выломать из стены ещё один камень.
– Если вы решили по камешку вынести весь замок в своей сумочке, то вынужден заметить, что у вас ничего не выйдет, – заметил Доктор с легкомыслием, которое не понравилось Эллен.
Трясясь от злости, она повернулась к нему:
– Какой же вы... самодовольный! Вы поощрили Дэвида растратить всё его наследство на погоню за мечтами! Вы знаете, что благодаря вашему совету, он потратил всё до последнего пенни в погоне за историческими артефактами? Это разорило его. Ему пришлось продать замок, и я осталась без наследства. Кто дал вам право врываться в чужую жизнь и менять её?!
– Я не думал, что делаю именно это, – тихо ответил Доктор.
– Незнание не освобождает от ответственности.
– Но вы делаете всё, чтобы я так и остался в неведении, – возразил Доктор. – Так что, объясните нам, что вы делаете, если не хотите, чтобы я сообщил об этом...
– Я вам уже сказала, что я делаю. Возвращаю себе то, что принадлежит мне. Мы с Дэвидом играли тут в детстве. Мы устроили в гроте тайник, и я знаю, что именно там он её и спрятал.
Эллен засунула руку в проделанное ею отверстие, пытаясь что-то там нащупать.
– Что спрятал? – переспросил Доктор.
– Да не ваше дело! Отстаньте от меня!
– Эллен, – мягко ответил Доктор, – вы только что возложили на меня ответственность за утерю наследства. Я бы сказал, что это делает происходящее очень даже моим делом. Итак, что вы нашли?
Эллен вынула из полости гладкую непромокаемую сумку и держала её так, словно это был Святой Грааль. Горечь на её лице сменилась триумфальной улыбкой:
– Я была права! Он действительно что-то нашёл, – она с видом победительницы посмотрела на них. – Понимаете, всё, что Дэвид мне оставил, были документы, его исследовательские заметки. По ним и по некоторым его словам, которые он случайно обронил во время нашей с ним последней встречи, я пришла к убеждению, что в последний год своей жизни он действительно что-то обнаружил.
– Он всё-таки нашёл потерянный артефакт, – нахмурился Доктор. – Если это правда, то почему он скрыл своё открытие?
– Вы ведь совсем не знали Дэвида, так? – обиженно скривила губы Эллен. – Мой брат занимался этим не ради славы и не ради денег. Просто он не мог обходиться без азарта охоты, и когда ему удавалось что-нибудь выследить, он хотел лишь спрятать трофей. Он никогда не расставался со своими находками.
– Но зачем прятать здесь? – спросила Нисса. – Если он знал, что ему придётся продать этот замок...
– Тут безопаснее, чем в комнате, в которой он жил в последние месяцы жизни, – сказала Эллен. – И, как я уже говорила, никто больше не знает об этом месте. Только мы двое. И если он хоть кому-нибудь и хотел это оставить, то мне.
– Что оставить? Вы ведь ещё не заглядывали вовнутрь, – напомнил ей Доктор. – Может быть, там вообще ничего нет, не говоря уже о чём-то ценном.
– О, я знаю, что там есть, Доктор, – с непоколебимой уверенностью сказала Эллен. – Я же говорю, Дэвид оставил мне свои заметки. Поэтому я и смогла разгадать эту загадку, – она довольно провела рукой по сумке, а затем раскрыла застёжку. – Вы когда-нибудь слышали о сокровищах Елены?
Риэ́ннон недовольно постукивала пальчиками по камню, но внизу её никто не слышал. Это было так скучно. У взрослых разговоры всегда скучные. Её мама говорила только о телевизоре и о том, каким мучением для неё были Риэ́ннон, Джейсон, и папа. И этот разговор был ничем не лучше. Она ничего в нём не понимала, и уже устала сидеть неподвижно. Надо спрыгнуть вниз и напугать этих дураков!
Риэ́ннон повернула голову и выглянула в окно, выходящее в сады. Увы, там, среди кустов роз, ходил Джейсон. Риэ́ннон скривилась: придётся продолжать прятаться пока он не уйдёт.
Яркий фонтан золота рассыпался с пальцев Эллен – сверкающая диадема из золотых деталей, словно из кусочков солнца, нанизанных на золотую проволоку. Нисса от изумления вскрикнула.
– О да, – сдержанно сказал Доктор. – Я слышал о сокровищах Елены. Головной убор, который Генрих Шлиман предположительно обнаружил при раскопках Трои в 1873 году, и являвшийся частью так называемого Клада Приама, пропавшего в 1945 году в Берлине.
– Предположительно? Так называемого? – передразнила Эллен, держа диадему так, что та раскачивалась и блестела в её руках, словно живая. – Вы что, слепой? Дэвид смог её найти. Вот она, перед вашими глазами, Доктор!
– Вы позволите? – не дожидаясь ответа, Доктор взял у Эллен головной убор.
От неожиданности она даже не попыталась возразить, пока диадема не была уже у него в руках.
– Я просто хочу посмотреть, – заверил её Доктор, вынимая из кармана очки и рассматривая предмет. – Не переживайте, я верну.
– Что вы собираетесь с ней делать? – спросила Нисса у Эллен, глядя на её напряжённое лицо и на то, как она не сводила взгляда с диадемы, пока Доктор осторожно осматривал её со всех сторон.
– Продам тому, кто больше предложит, – без обиняков сказала Эллен. – А на вырученные деньги выкуплю своё наследство.
– Ваше наследство так много для вас значит, – заметила Нисса.
– Ну разумеется! Я родилась в этом замке, это мой дом.
– Большинство людей вырастают и покидают свой дом, Эллен, – сказал Доктор.
– Некоторым даже выбирать не приходится, – тихо прокомментировала Нисса; в её глазах внезапно появилась боль.
– Прошлое нельзя купить, Эллен. Можно только расстаться с ним и жить дальше.
– Я не хочу с ним расставаться, – решительно сказала Эллен. – Только в прошлом я была счастлива, я хочу в него вернуться. У меня нет карьеры, нет постоянных отношений. Я только попадаю из одной беды в другую, как будто я жить не могу без катастроф и без плача над собственным невезением. Бедненькая я! – она свирепо ухмыльнулась. – Но теперь это завершится. Я устала быть той, кто проигрывает. В этот раз я получу то, что хочу, что я заслужила. Замок Трентиллис должен был достаться мне, и теперь так и будет. Верните мне мою вещь! – она протянула руку.
В ответ на её непреклонный взгляд Доктор покачал головой:
– Я считаю, что вы не правы, так цепляясь за прошлое, – сказал он, – но решать вам. Держите, – он опустил диадему в её руку.
– Доктор, она настоящая? – спросила Нисса.
– Это несомненно та самая, в которой много лет назад сфотографировали Софи Шлиман – дочь Шлимана, – задумчиво ответил он. – Но чем-то ещё она мне знакома, не могу вспомнить чем...
Эллен подняла диадему с почти детским энтузиазмом на лице.
– Сокровища Эллен! – передразнила она.
– Это инопланетный прибор, – сказал Доктор. – Я бы не стал...
– Инопланетный прибор? – Эллен рассмеялась ему в лицо. – Что ещё за глупости, – и она надела диадему на голову.
На глазах у Доктора и Ниссы золотые детали со звоном заняли свои места вокруг лица Эллен. Она покачала головой, и весь каскад качнулся в лучах солнца, словно золотой колокольчик. На её лице был восторг. Но внезапно диадема блеснула ярче, как будто что-то внутри неё отразило свет. И Эллен взвизгнула от ужаса, подняла руки и попыталась снять её с себя.
– Доктор! – Нисса инстинктивно бросилась вперёд, но Доктор схватил её за руку и удержал.