В мифах, а теперь и в реальности, Цераннос был идеальным паразитом живой плоти.
Когда Доктор продолжал работать на клавиатуре компьютеров, управляющих полем, по Цитадели разносились звуки новых взрывов. Вверху, на самых верхних галереях, большие окна и башни из хрусталя раскололись и посыпались вниз. Какофония сирен нарастала. Сабик зажал уши руками и застонал от отчаяния.
– Возьмите себя в руки! – рявкнул Доктор, вздрогнув от того, что между двумя соседними узлами поля вспыхнула молния.
Из ямы доносился всё более громкий и высокий рёв сотен бесформенных ртов Церанноса.
– Оно чувствует изменение в энергии потока! – рыдал Сабик. – Оно понимает, что может вырваться!
Было бы у Доктора больше времени, он бы с интересом подискутировал о том, мог ли Цераннос вообще «знать» что-нибудь. Но в одном Сабик был прав: энергии потока сейчас быстро смещались, причём в непредсказуемых направлениях. Тщательно сбалансированная решётка сил, удерживавших хронотронную энергию разлома, разваливалась. И хотя основные компьютеры были основаны на тахионных схемах, работавших со скоростью, превышающей световую, темпоральные искажения в системе приводили к замедлению, из-за чего Доктор ожидал неминуемое и катастрофическое разрушение.
– Сабик, вы можете подать бóльшую мощность в...
Раздался крик. Оглянувшись, Доктор успел увидеть, что один из техников упал на пол в брызгах собственной крови. Позади него появились одетые в чёрное охранники, идущие по бокам от спокойной, как лёд, самой Йед-Приора.
– Он пытался убежать, – прошептал Сабик. – Он просто пытался спастись.
– Я думаю, что и для того, и для другого уже слишком поздно, – прошептал Доктор.
Он убрал руки с клавиатуры и отошёл от пульта.
– Сделайте что-нибудь! – взвизгнула Зания, и её голос, как щелчок кнута, эхом пронёсся по галереям огромного комплекса.
Теперь уже все слышали нарастающий звук приближающегося разрушения, на фоне которого раздавались звуки повреждения удерживающего сосуда.
Зания перехватила взгляд Доктора и бросилась к нему, вцепилась в него, её напускная уверенность в своей власти исчезла.
– Вы должны что-нибудь сделать, Доктор, – быстро говорила она, дыша ему в лицо винными парами. – В Цитадель проникли террористы... Какая-то бомба... Они расставили свои броневики, и теперь... – она засмеялась, у неё начиналась истерика. – Вы должны что-нибудь сделать!
С большим достоинством Доктор отцепил руки Зании от своей одежды. У него было странное выражение лица. Он тихо сказал:
– Всю свою жизнь я думал именно так. На тысячах планет, от жаркого первобытного утра Космоса до его тёмных и одиноких сумерек, я путешествовал в поиске ответов. Я неизменно сталкивался с существами, которым угрожала опасность, с обществами, находившимися в кризисе... И всегда думал, что я должен что-нибудь сделать.
– Но вы обязаны! – прервала его она.
Доктор смотрел мимо неё, словно узревший откровение.
– Но кто я такой, чтобы решать что должно, а что не должно случиться? Я лишь одна личность, смертная, перепуганная, иногда проигрывающая. Быть может, нет никаких ответов; быть может, нельзя ничего сделать. Ибо Вселенная всегда меняется так, как должна, будь то по чьему-то замыслу или в результате случайных факторов. Ничто никогда не завершается, потому что всё всегда завершено...
Зания ещё какое-то время смотрела в его глаза, оценивая его безумие. Затем она скривила губы и замахнулась, чтобы ударить его.
Её остановил внезапный шквал автоматного огня. Несколько охранников заняли оборонительные позиции, но большинство бежали: Цераннос поднялся над краем ямы и тянулся к ним множеством когтистых лап. Один человек, сжатый огромной, покрытой чешуёй лапой, лопнул, как мягкий фрукт. Другой запутался в красном отростке, который мог быть языком, и скрылся в безгубом, как у анемоны, ротовом отверстии, окружённом качающимися ресничками. Третий охранник выпустил в бок чудовища очередь высокоскоростных боеприпасов и из-за этого не успел увернуться – коготь существа рассёк его тело от подбородка до паха.
Зания вскрикнула, увидев результаты работы Сабика. Её голова начала раскачиваться, вверх-вниз, вверх-вниз, не в силах охватить громадность и гротескность представшего перед ней левиафана.
Через некоторое время она оторвала свой взгляд, словно уступая правде слов Доктора.
Затем она выхватила у одного из охранников оружие и начала стрелять по сторонам: по телу Церанноса, по разбегающимся учёным, по всем, кто ей попадался на глаза.
Доктор попытался удержать Сабика. Тот убежал, но не к Йед-Приору, а в объятия своего ребёнка. Он кричал «Менкиб! Менкиб!» – словно имя его сына было какой-то мантрой. Но Доктор знал, что Менкиб уже был мёртв; полностью поглощён, затерялся в матрице этого существа.
Цераннос заметил Сабика, эту приближающуюся частичку жизни, и не узнал его лицо. Он поднялся над учёным, как плащ, и упал, мгновенно накрыв его.
Доктор пригнулся, а затем, улучшив момент, поспешил обратно к компьютеру. Был ещё один шанс, одна возможность – не для него, но для множества планет в этой части галактики. Если он сможет отвести часть хронотронной энергии и использовать её для формирования замедляющего время поля вокруг Цитадели, тогда можно будет запереть Церанноса, а может быть и ядерный взрыв, и весь этот хаос, заморозить всё навечно.
Он потянулся к пульту, но заметил, что Зания наводит оружие в его сторону. Раздался треск автоматного огня, и плечо Йед-Приора исчезло в брызгах разлетающейся плоти. Ударом пуль её развернуло и отбросило прямо в распахнутые конечности Церанноса.
Существо уже попало в приливное влияние темпорального поля, но его жизнь была долгой, и шальное время, протекавшее вокруг, почти не причиняло ему вреда. Однако Зания была простой смертной, и на глазах у ошеломлённого Доктора она состарилась, извиваясь в объятиях Всепоглотителя, в считанные секунды превратившись в кости и кровь, а затем в прах.
Он с отвращением отвернулся и увидел, что рядом с ним стоит Джо.
– Джо?.. Как?.. – по его лицу пробежал приятное удивление, а затем лицо снова стало мрачным.
– Некогда объяснять, Доктор, – сказала она ему, быстро оглядываясь. Лицо у неё было бледным от шока. – Тебе лучше быстрее навести тут порядок.
Саиф и Аркаб пронеслись мимо, вклиниваясь в сокращавшийся отряд охранников, которые, оставшись без командира, отступали с большими потерями.
Заметив краем глаза эти маленькие смерти, Цераннос взвыл и толчком вытолкнул себя из ямы ещё сильнее, оказавшись в нескольких метрах от того места, где стоял Доктор.
Доктор горько рассмеялся. Вот вам и контур интуиции... Он привёл их не в поворотную точку пространства и времени, где от них могла быть какая-то польза, а прямо в момент катастрофы, где Цераннос был выпущен в физический мир.
Пока он стоял, Джо смотрела на него с непониманием. Встревоженная его взглядом, она дотронулась до его руки.
– Доктор?..
Аркаб повернулся к ним, временно отвлекаясь от бойни:
– Возвращайся в свою машину, Джо, и забирай своего друга. Ядерное устройство включено! Вы не можете больше ничего сделать! Мы прикроем ваше отступление.
Джо не нужно было повторять. Она поняла, что настал критический момент, и не осталось времени даже на прощание. Схватив Доктора, она потянула его в ТАРДИС, которая, повинуясь подсознательной воле, начала процесс дематериализации.
Со слезами на глазах Джо смотрела на мониторе, как Саиф и Аркаб упали под ответным огнём. Она увидела, как Цераннос создал множество глаз и искажённых голов, чтобы лучше рассмотреть исчезающую машину времени...
А затем всё исчезло в обжигающей вспышке света, и Вселенную не стало видно.
Стена пламени, невообразимо горячего и ослепительно-белого, понеслась на Церанноса... а затем замедлилась. Встретившись с расширяющимися волнами хронотронной энергии, ядерная ударная волна задержалась на достаточное время, чтобы существо успело вернуться в яму.
Но теперь невероятно сложное сплетение энергий там выглядело иначе: изорванное, драное, как старая сеть, а за ним был бескрайний океан Космоса. Были миллиарды путей, куда могло направиться существо, но один из них выделялся – вдоль остаточного временнóго следа между планетой Алракис и планетой Земля...
– Тысячи лет, – бормотал Доктор, изучая показания консоли ТАРДИС. – Сила взрыва и последующий приливный всплеск энергии разлома швырнули нас на тысячи лет в будущее Алракиса...
Он открыл внешние двери, и они вышли в солнечный летний вечер.
Солнце висело близко к горизонту, похожее на кожуру апельсина; оно погружалось в дымку и дальше, за холмы. Большая луна этой планеты, притягиваемая её гравитацией, занимала половину южного неба. Необратимое снижение её орбиты и результирующее столкновение с Алракисом скорее всего приведёт к их взаимному уничтожению, через много-много лет.
Но пока что крохотные существа, похожие на сверкающих зелёных шмелей, зависали над соблазнительно раскрытыми чашами фиолетовых цветов. Высокие перистые травы янтарного цвета тихо покачивались под тёплым ветром. А ещё дальше, у подножия холмов была покрытая буйной растительностью долина реки. Не было никаких признаков людей. Мрачный мегаполис алкариан и громадина центральной Цитадели давным-давно стёрлись в прах.
Доктор сорвал один из красивых фиолетовых цветков и вставил его в петлицу своего пиджака. Затем улыбнулся:
– «На протяжении всей истории великая кисть никогда не останавливалась», – тихо сказал он, – «и краски не высыхали; но чьи глаза, глядя холодно, или как мы, сквозь линзы слёз, видели эту работу, и не считали её завершённой?»
Джо тоже улыбнулась ему и кивнула.
– Вселенная всегда меняется так, как должна, Доктор, – сказала она, и он удивлённо посмотрел на неё – она так быстро поняла урок, на который у него ушло много веков.
Они не стали задерживаться. Доктор пошёл к ТАРДИС, а Джо вынула из кармана джинс кость «пусто-пусто», и символически подбросила её высоко в воздух, а затем повернулась и пошла за Доктором.