. Не хочешь знать, какая у меня была цель?
Михал поднимает свою рюмку.
Михал. Нет.
Анка. Ну и не надо.
Чокается с Михалом.
Анка. Как мне теперь тебя называть?
Михал. Папочка.
Анка продевает свою руку с рюмкой под руку Михала. Теперь она совсем близко к нему.
Анка. Анка.
Михал включается в игру — впрочем, у него нет другого выхода.
Михал. Что ж… Михал.
Не расплетая рук, пьют до дна, потом Михал, высвободившись, целует Анку в щеку. Анка смотрит на отца в упор и тянется губами к его губам. Михал замирает. Глаза у Анки полузакрыты; в последнюю секунду она наклоняет голову и чмокает Михала куда-то в подбородок.
Анка. Что касается цели… я давно уже… Когда я… ну, впервые с парнем… у меня было ощущение… казалось, я кому-то изменяю. Я не понимала, что это был ты. И потом, всякий раз.
Раздается звонок в дверь. Анка умолкает, но только на то время, пока звонит звонок.
Анка …Я выбираю таких: чтобы были на тебя непохожи, но когда кто-нибудь ко мне прикасается, думаю о твоих руках и ничего не могу с собой поделать. Кто бы он ни был, я на самом деле не с ним…
Звонок трезвонит все настойчивее. Михал открывает дверь.
Адам. Приехал… Ну как?
Михал. Нормально. Заходи.
У Адама в руке рулон чертежей; куртку он расстегивает, но не снимает.
Адам. Я все скопировал. Отправил. Они прислали телекс, что получили.
Косится на стол.
Адам. Выпиваете.
Михал. Садись.
Подталкивает его к дивану, приносит третью рюмку, наливает, стараясь, чтобы Анке досталось как можно меньше.
Адам. Когда диплом?
Анка. В мае.
Выходит. У себя в комнате бросается на кровать, зарывается головой в подушку. Адам, выпив полрюмки, уходит. Михал сидит в кресле. Анка из своей комнаты, опершись на локоть, смотрит на него, Михал — на ее дверь. Потом встает и бесшумно идет к двери. Глядит на Анку с порога, приближается, разворачивает лежащий на кресле плед и укрывает им Анку.
Анка. Иди к нему.
Михал. Он ушел.
Анка. Тогда поезжай за ним. Или к кому-нибудь еще. Ты же не хочешь со мной разговаривать!
Михал пытается что-то сказать, но Анка затыкает уши. При этом она поднимает руки. Рукава у блузки широкие и Михал видит темные волосы у Анки под мышкой. Анка не улавливает эротического значения своего жеста, но нам это ясно. Как и Михалу. Он медленно тянется к Анкиной подмышке. Мы не знаем, с какой целью, но дело кончается тем, что Михал прикрывает пледом то ли невольно, то ли намеренно обнажившуюся часть тела. Успокаивается — если чувство, которое им минуту назад овладело, можно назвать беспокойством. Анка, похоже, спит. Тишина. Михал неслышно, почти беззвучно напевает колыбельную, которой убаюкивал Анку много лет назад, а может быть, читает стишок из «Винни Пуха». Видимо, ему хочется вернуться в те времена, когда все было просто и невинно.
Анка. Кого ты боишься? Меня или себя? Не бойся. Я выхожу замуж.
Звонит телефон.
Михал. Подойди.
Анка. Пани Марта…
Михал отрицательно качает головой.
Анка. Или Крыся.
Идет к телефону.
Анка. Алло… Да… Нет, я уже сплю… Завтра? Попробуй позвонить.
Вешает трубку.
Михал. Жених?
Анка. Жених.
Михал. Он уже знает, что жених?
Анка. Нет. Но я сказала его матери.
Михал, видя, что Анка говорит серьезно, меняет тон.
Михал. А ты… кого ты боишься? Можно уехать, убежать, выйти замуж… Это ничего не изменит.
Анка. Мать Ярека сказала то же самое.
Садится на кресло и вытягивает вперед ноги в высоких сапожках.
Анка. Помоги снять…
Михал, став на колени, стаскивает один сапог, потом другой. Анка сгибает и распрямляет пальцы ног. Михал невольно касается кончиков пальцев; Анкины ноги — соответственно ситуации — лежат у него на коленях.
Михал. Мокрые… Простудишься.
Анка. Не будем говорить о простуде.
Михал. Снимай.
Анка расстегивает и снимает чулки. Михал возвращается с шерстяными гуральскими носками. Снова опускается на колени и натягивает носки Анке на ноги.
Михал. Так лучше?
Анка. Теплее. Ощущение вины… Измены… В постели я всегда изменяла тебе.
Михал опускает глаза. Ему трудно говорить так же откровенно, возможно, дело тут в разнице поколений.
Михал. Я этого не чувствовал.
Анка. Врешь.
Михал. Да. Я сам… мне казалось, я отдаляюсь… когда с кем-нибудь был. От тебя отдаляюсь.
Анка. А меня бесило, что ты даешь мне полную свободу, что тебе наплевать… Потому и сказала, что выйду за Ярека. Мне всегда хотелось… чтобы ты крикнул: хватит, довольно.
Михал. Я не мог. Не чувствовал себя вправе. Но не только поэтому. Я боялся тебе запрещать… Это была бы ревность. И не ревность отца к дочери… А такого я не хотел.
Анка. Но так было.
Михал. Да. Нет. Не знаю толком, что это было… Да и сейчас…
Анка. Когда ты застукал нас с Мартином в постели… Ты из-за этого уехал?
Михал. Да. Но какому отцу нравится, когда дочь начинает спать с мужиками? Это была нормальная реакция.
Анка. Я не была твоей дочерью.
Михал. Была. Столько лет… я часто думал, что мама могла ошибиться. Говорят, женщины знают наверняка… но ведь могла же.
Анка улыбается: уж она-то знает.
Анка. Нет, не могла. Женщины действительно не ошибаются.
Михал. Откуда ты знаешь?
Анка. Знаю.
Михал встал. В рюмке Адама осталось немного водки. Михал берет рюмку, подходит к окну. Теперь он стоит к Анке спиной.
Михал. С тобой было такое?
Анка. Да. Один раз.
Михал выпивает то, что не допил Адам.
Михал. Когда?
Анка. В прошлом году.
У Михала, как тогда, когда он ударил Анку на остановке, темнеют глаза. Он отрывается от окна начинает ходить взад-вперед по комнате.
Михал. Послушай… поэтому я и уезжал… не ночевал дома… Хотел, чтобы случилось такое, чего уже не исправить. Сначала думал, это будет, когда ты в первый раз с кем-нибудь переспишь… но нет, не вышло. Потом стал мечтать, чтобы ты родила.
Останавливается над Анкой.
Михал. Понимаешь? Чтобы у тебя родился ребенок!
Анка. Потому я от него и избавилась. Чтобы ты не сказал со своей всепрощающей улыбкой: все нормально! Поэтому! Поэтому скрыла, что решила сделать аборт. Чтобы ты не сказал: нормально, выскребись, доченька, какие проблемы!
Михал. Я бы так не сказал.
Анка. Не знаю.
Михал. Знаешь!
Анка. Зачем тебе понадобился мой ребенок? Прелестное дитя? Чтобы было о ком заботиться? Пеленать, не спать ночами… Захотелось снова стать хорошим? Ты предпочитал, чтобы все развивалось без твоего участия! Как с письмом: «Вскрыть после моей смерти»! Чтобы ничем не запятнать свое благородство и порядочность!
Михал бросает на Анку взгляд глубоко оскорбленного человека, которого все равно не поймут.
Анка. Тебя не волновало, что скажут люди. Тебе важно, что ты думаешь о себе сам.
Михал идет к холодильнику и наливает в блюдечко немножко молока. Ставит блюдце под шкафчик. С облегчением — поскольку Анки там уже нет — пересекает большую комнату и останавливается около тумбочки в дверях своей комнаты. Видит Анку, которая рассматривает фотографии (молодой Михал и маленькая Анка улыбаются в объектив). В руке у Анки все конверты: белый и желтый, поддельное письмо, настоящее…
Михал. Ты… забыла налить ежу молока.
Анка. Я кладу обратно. Видишь?
И действительно: кладет письма в ящик.
Михал. Это твое письмо.
Анка. Не хочу…
Михал пожимает плечами.
Анка. Не хочу!
Бросается к Михалу, обнимает его, прижимается головой к груди.
Анка. Не хочу, не хочу…
Михал тоже ее обнимает: ничего другого ему не остается.
Анка. Когда я была маленькая и плакала… ты гладил меня по спине. Иногда я плакала нарочно, чтобы ты залез рукой под пижаму и погладил… Мне это очень нравилось…
Михал(опять же невольно) гладит дрожащую Анку по спине; при этих словах его рука замирает.
Анка. Ты не хотел, чтобы я вырастала, правда?.. Мечтал, чтобы ничего не менялось… чтобы я оставалась маленькой девочкой… Не позволял купаться в лифчике, даже когда у меня уже начала расти грудь. Перед первой менструацией взял с собой в горы… Думал, спрячешь меня… Но ничего не вышло, я выросла. Ты не захотел жениться… даже на Марте… Я этого боялась… и напрасно, ты все равно не женился. Ждал меня, правда?
Анка отстраняется от Михала, хотя продолжает обнимать его за плечи.
Анка. Ждал…
Михал. Я так не думал… Не знаю.
Анка. А я знаю. Так было.
Михал. Не знаю.
Анка. Я знаю. Я — не твоя дочь… И уже взрослая.
Михал не отвечает. У него измученное грустное лицо.
Анка. Хочешь до меня дотронуться?
Берет руку Михала и кладет себе на шею.
Анка. Хочешь?
Медленно передвигает поначалу безвольную руку Михала вниз, вдоль пуговичек на блузке, потом направляет ее к груди. Михал удерживает руку, Анка тянет все сильнее, но и сопротивление Михала усиливается. Наконец он вырывает руку.