Голос: (за кадром). Дядя? Добрый день.
Стефан. Привет, Филипп.
Голос(за кадром). Дядя… у меня к тебе просьба. У вас есть снаряжение? Палатка, спальник, примус.
Стефан. Есть.
Голос(за кадром). Можешь мне дать? Я собираюсь…
Стефан. Спальник и примус взяла Майка, она поехала в Бещады в турпоход с университетом…
Голос(за кадром). А, на каникулы…
Стефан слышит звук поворачивающегося в замке ключа, настораживается. Дверь хлопнула. Больше ничего не слышно.
Стефан. Позвони через недельку, ладно? Через неделю, Филипп… Аня?
Никто не отзывается. Стефан входит в большую комнату, на тахте лежит Эва. Поднимает на него опухшие, заплаканные глаза.
Эва. Аня пропала.
Лесная дорога ведет к маленькому домику. Майка с Аней останавливаются перед калиткой, из домика выходит симпатичный молодой человек лет двадцати семи. Зажигает фонарь, идет к калитке. Замедляет шаг. Как зачарованный смотрит на ребенка. Майке тяжело держать мешок, а может быть, хочется что-то — что угодно — сделать, поэтому она бросает мешок на землю.
Майка. Это твой папа, Аня.
Молодой человек не сводит глаз с девочки. Та внимательно его разглядывает. Дергает Майку за руку.
Аня. Мама, пикать.
Майка. Попикай. Я посторожу.
Девочка переминается с ноги на ногу, но отойти в негустой лес боится.
Майка. Не бойся, я посторожу.
Аня отбегает в сторону, присаживается. Войтек все время на нее смотрит, не обращая внимания на Майку.
Войтек. Это она?
Майка. Да. Разнервничалась. Она всегда писает, когда волнуется.
Войтек. Что тебе нужно?
Майка. Не впустишь нас?
Войтек ключом отпирает калитку, но стоит, загораживая дорогу.
Войтек. Что тебе нужно?
Майка. Я убежала.
Войтек. И что?
Майка. Хочу, чтобы ты нам помог.
Аня возвращается, подтягивая трусики. Войтек приседает возле нее на корточки, пристально рассматривает.
Войтек. Привет.
Аня. Привет.
Весь домик состоит из большой комнаты с нишей для кровати. Комната — мастерская. В ней лежит несколько сотен плюшевых медвежат и кошек, мешки с лоскутами, из которых сшиты брюшки и лапки мишек.
Войтек. Можешь поиграть.
Аня. Каким?
Войтек. Всеми.
Аня несмело направляется к игрушкам.
Майка. Тут все изменилось.
Войтек. Да. Отец умер. Три года… да, три.
На столике пишущая машинка с вложенным листом бумаги. Майка подходит к столику.
Майка. Что ты делаешь?
Вытаскивает из машинки лист. Войтек успел написать в центре страницы — там, где поэты обычно начинают свои короткие стихи, — два слова: шью мишек.
Войтек. Шью мишек.
Майка. А университет? Твои планы?
Войтек. Бросил.
Майка. Из-за этого?
Войтек пренебрежительно машет рукой. Аня удобно растягивается среди мягких игрушек. Подняв над головой маленького медвежонка, двигает им так, как видела сегодня в театре.
Войтек. Есть хотите?
Майка. Винишь меня?
Войтек. Тебя? Нет.
Майка. Почему ты все бросил?
Войтек. Нет таланта.
Майка. Ты так красиво говорил… о Ружевиче, о пане Когито, об Эллиоте…
Войтек, поглядев на девочку, перебивает Майку.
Войтек. Заснула.
Протягивает Майке плед со своей постели, Майка укрывает малышку.
Войтек. Может, перенести ее?
Майка. Нет. Она счастлива, посмотри.
Родители — впервые вместе — смотрят на своего спящего ребенка. Войтек явно растроган возможно, совсем бы расклеился, если б Майка не попыталась изменить настроение.
Майка. Ты меня еще помнишь?
Войтек. Нет. Уже нет. Они знают?
Майка. Я увела ее из театра. Мать носилась как ненормальная… Споткнулась на лестнице, чуть не свалилась вниз. Я все приготовила…
Войтек. Почему ты так говоришь о матери?
Майка. Я забрала у нее Аню и не отдам. Об этой минуте я мечтала не один год… Случилось то, что должно было случиться…
Войтек. Не думаю.
Майка. Ты не понимаешь. Я приняла взрослое решение. Поступила ей наперекор… Теперь я знаю, что на это способна. Пятнадцать лет я не врала. Впервые соврала, когда заберегла. И тогда увидела, что не могу решать. Это тоже просто. Я — не примерная девочка, влюбленная в учителя литературы, который рассказывает о пане Когито. Уже нет.
Войтек. Если ты считаешь, что так лучше… У тебя многое впереди. Ты еще никого крала, не убила…
Майка. Да. Разве можно украсть свое?
Войтек. Не знаю.
Майка. Она отобрала у меня ребенка. Всего-навсего. А убить? Да, думаю, ее могла бы…
Войтек. Ты мало о ней знаешь.
Майка. В последнее время кое-что узнала…
Войтек подходит к машинке. Стоя к Майке спиной, спрашивает.
Войтек. Что?
Майка не замечает его смущения. Она пытается понять, что он имеет в виду.
Майка. Почему она такая?.. После моего рождения у нее больше не могло быть детей. А хотелось… Когда появилась Анка… она ее забрала.
Войтек. Был один человек, который на все согласился. Ты.
Майка. Мне было шестнадцать лет.
Войтек. Жанна д'Арк была ненамного старше…
Майка. Это ты уже говорил. А они говорили, что хотят как лучше. Что у меня впереди жизнь, учеба, перспективы… Теперь я знаю, что им был нужен ребенок. Послушай. Почему ей так этого хотелось?
Войтек. Лучше скандал? Она — директор, я — молодой учитель, ты — ученица… Но в первую очередь они все же думали о тебе.
Майка. Обо мне? О тебе тоже. Мать ведь сказала: «Если хотите преподавать, если не хотите неприятностей из-за совращения несовершеннолетней, сидите тихо». Верно?
Войтек. Она тебе сказала? Что так со мной говорила?
Майка. Я подслушала, как она рассказывала отцу. Отец, правда… (Улыбается.)
Войтек. Что?
Майка. Не хотел слушать. Отмахивался… А сейчас… Знаешь, что он сейчас делает? Оргáны! Вся комната завалена трубами.
Войтек. Оргáны?
Майка. В декабре отдал партбилет. Попросился на пенсию раньше времени. Теперь уже ничего… только органы. Теперь бы ты с ним договорился.
Войтек. А с… мамой?
Майка. С мамой? Нет. Она изменилась. Всегда была сухая, резкая. Я и не знала, что ей знакомо такое чувство, как нежность, на себе не пришлось испытать. А к Анке… С ней она такая ласковая… Я однажды видела, как она её перед сном целует… И поняла, что мне ни за что не отдаст… Когда Ане было полгода, я раньше срока вернулась из лагеря, меня тогда постоянно отправляли в лагеря… вернулась раньше и увидела, что она ее кормит. Грудью… Давала ей пустую грудь, и малышка сосала. Хотя, может быть… Я где-то читала, что у сук с ложной беременностью появляется молоко…
Войтек поправляет на девочке плед. Рассматривает ее пальцы.
Майка. Они хотели продать машину и купить мне квартиру. Лишь бы я не была с ней…
Войтек шикает: Майка говорит слишком громко.
Войтек. Что ты собираешься делать?
Майка. Хочу быть с ней. Странно?
Войтек. Нет. Но как это сделать?
Майка. Не знаю. Мне хватило энергии, чтобы ее забрать. Дальше не знаю.
Войтек. Думаешь, они сообщили в милицию?
Майка. Наверняка.
Войтек. Догадываются, что это ты?
Майка. Нет. Я должна была сегодня уехать в лагерь. Взяла сумку, попрощалась.
Войтек встает: ему что-то пришло в голову.
Войтек. Я считаю… Ты должна им позвонить.
Майка. Зачем?
Войтек. Ты же не можешь с ней… Нет никаких доказательств, что она твоя дочь… Вы не можете никуда поехать, нигде жить.
Майка. Ну и что?
Войтек. Позвони. Скажешь: я вернусь, если вы оформите документы, что Аня моя.
Майка. А если они не захотят?
Войтек. Дай им два часа на размышления.
Майка. Это забавно.
Войтек. Пойти с тобой? Уже темно…
Майка надевает куртку. С порога оборачивается и говорит резко.
Майка. Стереги ее.
Войтек остается один с ребенком. Подходит к столику, на котором стоит машинка, достает с полки старую серую папку, развязывает тесемки, роется в папке, наконец находит нужный листок.
Войтек. Я тебе что-то прочту, ладно?
Аня спит.
Войтек. О твоей маме… и твоей бабушке…
Войтек сначала сам читает то, что хотел бы прочитать дочке. Улыбается. Ищет подходящий тон.
Войтек. «Итальянский фильм. Мать и дочь. Несколько сцен, которые обступают меня…»
В окно врывается яркий сноп света. Войтек откладывает серую папку, видит за окном машину, мигающую фарами. Поглядев на спящую Аню, выходит из дома. За воротами микроавтобус «ниса». Войтек открывает ворота. «Ниса» въезжает.
Войтек. Очень вовремя.
Парень из «Нисы». Готово?
Войтек. Есть кое-что.
Войтек распахивает дверь. В коридорчике возле двери несколько пачек, вероятно, с мишками и кошками. Войтек показывает на спящую в комнате девочку.
Войтек. Тсс…
Парень смотрит в ту сторону.
Парень . Кто это?