Ханка. Хорошо. Я уеду.
Ханка улыбается. Это едва заметная, «пробная» улыбка. Она не знает, как отреагирует Роман. Роман тоже улыбается — едва заметно, уголками глаз.
Ханка. Ты прав. Я уеду.
В мастерской по ремонту лыж Роман забирает из починки лыжи. Проводит пальцем по краям, одобрительно кивает владельцу мастерской: все в порядке. Стены мастерской оклеены картинками с изображением ботинок, креплений и прочего лыжного снаряжения. Инструменты — все из одного набора, с красными рукоятками — разложены в образцовом порядке. Ботинки легко влезают в наново приделанные крепления.
Владелец мастерской. Не малы?
Роман. Это жены.
Владелец. Тогда другое дело. Легкие лыжи, женские.
Ханка выписывает билеты; внезапно слышит у себя над головой голос.
Мариуш. Я хотел узнать… сколько стоит билет до Мельбурна?
Ханка поднимает голову. Говорит негромко.
Ханка. Уходи.
Мариуш. Я только хотел спросить, сколько стоит билет до Мельбурна.
Ханке совершенно не хочется кричать, затевать скандал. Она смотрит по сторонам. Видит паренька, которому несколько дней назад отдавала зонтик и шаль.
Ханка. Януш!
Громко, официальным тоном, обращается к Мариушу.
Ханка. Коллега вами займется, он обслуживает это направление. Извините.
Вечером — агентство уже закрыто — Роман стучит в стекло. Ханка встает, собирается; Януш — уже знакомый нам паренек — запирает за ней дверь; долго возится со сложным замком. Ханка видит в машине лыжи. Так же, как Роман, проводит пальцем по металлической окантовке.
Ханка. Отлично.
Роман. Я купил тебе в спальный. На четверг. У тебя все в порядке?
Ханка. Да. Я договорилась на завтра с адвокатом.
Ханка выходит из двери с табличкой «Адвокатская коллегия». На секунду останавливается перед магазином дамского платья. Видит в стекле витрины, прямо рядом с собой, фигуру в яркой куртке.
Мариуш. Здравствуй.
Ханка. Привет. Ты еще не в Мельбурне?
Мариуш. Я тогда… говорил серьезно. Ты подумала, я просто так.
Ханка. Не подумала.
Мариуш. Я тебя люблю.
Ханка. Послушай… Мне нужно было с кем-то спать. Ты оказался очень ничего, хотя и не настолько хорош, как воображаешь. Бывают лучше. А теперь ты мне больше не нужен. Понятно?
Мариуш. Я тебе не верю.
Ханка. И зря. Я нашла себе другого.
Мариуш. Не говори так. Это не твои слова. Это не ты…
Ханка. Это я, я. А ты… тебе еще надо подучиться.
Роман застегивает молнию на спортивной сумке. Лыжи и палки уже в чехле.
Ханка …Это довольно долгая история. С мальчиком сложнее, с девочками быстрей. Адвокат гарантирует полное сохранение тайны. Советует только обменять квартиру… чтобы… девочка случайно не узнала от соседей… Мы ведь можем поменяться, правда?
Роман. Можем. И сколько времени это займет?
Ханка. С девочкой? Месяца два… девочек много, все хотят мальчиков. Единственное, что от тебя требуется… справка о бесплодии. Вот и все.
Роман. Возьму у Миколая.
Роман отставляет сумку, Ханка хватает его за руку.
Ханка. Роман… ты правда хочешь?
Роман. Да.
Ханка. Звонить тебе из Закопане? Я могу каждый день…
Роман. Нет.
Ханка. Ты мне веришь?
Роман. Да.
Роман подает Ханке в окно спального вагона чехол с лыжами.
Ханка. Всего десять дней…
Роман. Тебе это пойдет на пользу.
Ханка. Ромек…
Ее голова рядом с ним — Ханка высунулась из окна.
Ханка. Я часто это повторяю… Я тебя люблю. Это правда. Самая взаправдашняя правда.
Роман переливает молоко из бутылки в кастрюлю. Видит через окно играющую во двое маленькую Аню (из седьмого фильма). Аня усадила своих кукол на скамейку и что-то им внушает. Роман даже приоткрывает окно, чтобы послушать, какую она держит речь, но с высоты седьмого этажа ничего не слышно. Все это время он стоит с кастрюлей в руке. Телефонный звонок. Роман берет трубку.
Роман. Слушаю.
Молчание. Роман слышит — а может быть, ему это только кажется, — как на другом конце провода кладут трубку. Подходит к окну и резко его захлопывает.
Роман подъезжает к магазину, ставит машину. Как всегда в эту пору дня, движение здесь небольшое. Роман достает какую-то авоську, запирает дверцу. Внезапно застывает, держась за ручку. Из магазина, навьюченный покупками, выходит Мариуш в своей яркой куртке. Роман не может оторвать от него глаз. Мариуш подходит к маленькому «фиату». На крыше машины укреплены лыжи.
Роман уже переоделся в белую куртку и штаны. Идет с ординатором по коридору.
Роман. Пан ординатор…
Ординатор. Да?
Роман. Я бы хотел… если это возможно… чтобы вы назначали мне меньше операций.
Ординатор. Меньше? Сегодня у вас три…
Роман. Вообще…
Ординатор. Сломались из-за этой девочки? Оля… какая же у нее была фамилия?
Роман. Оля Ярек. Сломался…
Ординатор. Никто не мог предположить…
Роман. Знаю. И все-таки попрошу вас… поменьше.
Ординатор. Надеюсь, вы не перекинетесь на аппендиксы?
Роман останавливается: шутка произвела на него впечатление.
Роман. Знаете… может быть, это выход.
Роман, выключив звук, тупо смотрит какую-то публицистическую телевизионную передачу. Подходит к телефону — далеко не впервые за этот вечер — автоматически набирает номер. Занято. Тоже, вероятно, не в первый раз: Роман сразу же вешает трубку. Выставляет за дверь молочную бутылку, возвращается, снова звонит. На этот раз — с удивлением — слышит редкие гудки; кто-то поднимает трубку. Голос женский.
Голос(за кадрам). Алло?
Роман. Добрый де… добрый вечер… никак не мог до вас дозвониться. Попросите, пожалуйста, Мариуша.
Голос(за кадрам). Его нет. А кто говорит?
Роман. Его однокурсник… С физфака.
Голос(за кадрам). Сын уехал кататься на лыжах. В Закопане. Что-нибудь пе…
Ханка стоит в конце длинной очереди к фуникулеру. Очередь вырастает из маленького помещения станции; погода прекрасная, снег, солнце; лыжники загорают на воткнутых в утробы лыжах. К Ханке сзади приближается Мариуш с лыжами. С минуту за ней наблюдает — Ханка подставила лицо солнцу. Мариуш достает из кармана два билета на фуникулер и заслоняет солнце рукой.
Мариуш. На девять сорок пять.
Ханка смотрит на билеты и только потом поворачивает голову.
Ханка. Что ты… здесь делаешь?
Мариуш. Мне сказали у тебя в агентстве… Я приехал. Я не верю… не поверил тому, что ты говорила…
Ханка смотрит на него секунду, потом на ее лице появляется выражение, знакомое нам по одной из первых сцен. Ханка напряженно глядит в невидимое ей пространство.
Мариуш. Ханя.
Ханка. Подержи… я забыла…
Отдает Мариушу свои лыжи и прямо в лыжных ботинках бежит, скользя по обледенелым ступенькам, к такси.
Ханка в лыжном костюме и лыжных ботинках крутит диск в кабине междугородного телефон автомата.
Ханка. Это больница?
Женский голос(за кадром). Больница.
Ханка. Я звоню из Закопане… Ханна Ныч. Муж на работе?
Голос(за кадром). Пан доктор звонил, что сегодня его не будет… Вы меня слышите?
Ханка. Слышу… У меня к вам огромная просьба. Если муж еще раз позвонит, скажите ему, что я еду в Варшаву… На первом же автобусе или поезде… Алло?
Голос(за кадром). Хорошо, передам. Я вас слышу.
Роман в пальто сидит за столом. Заканчивает писать не очень длинное письмо. Складывает его и прячет в конверт. Небрежно бросает конверт на стол. Выходит из квартиры.
На автобусной станции Ханка отчаянно проталкивается к дверям автобуса на Варшаву. Спотыкаясь, поднимается по ступенькам.
Ханка. Возьмете меня? Мне необходимо…
Она настроена так решительно, что водитель без единого слова указывает ей место рядом собой.
Роман перед домом садится в машину. Едет на юг. Сворачивает на полосу под указателем «Краков». Начинается дождь, Роман включает дворники. Нажимает клавишу на приемнике, находит музыку, увеличивает громкость. Машина едет быстро, радио орет, шоссе в отдалении плавно сворачивает направо. Машина подъезжает к этому месту, но вместо того, чтобы слегка повернуть, мчится по прямой вперед, слетает с шоссе и врезается в окружающую какой-то завод ограду. Тишина. С противоположной стороны приближается молодой человек на велосипеде с доверху загруженным одноколесным прицепом. Увидев машину Романа, притормаживает. У велосипедиста мокрые от дождя волосы. Ограда не такая мощная, как казалось. Машина протаранила ее и оказалась почти целиком на другой стороне. Через разбитое окно внутрь попадает мелкий дождик. Роман висит на ремнях над исковерканным рулем. По окровавленному лицу стекают капли дождя. Пальцы безвольно свисающей руки распрямляются. Роман приоткрывает глаза и откидывается назад, на сиденье. Ощупью, не глядя, выключает приемник. Видит натекшую через растрескавшееся стекло лужицу. Тянется к воде губами.