— И пусть ничего не останется! — вдруг сказала Роза, будто услышала мои мысли. Она уже проснулась и сидела на кровати в белой галобее, купленной вчера вечером. Раздался стук в дверь, официант внес кофе, наборы каких-то замысловатых арабских кушаний, тут же за ним, ступая мягко, как кот, вошел уже побритый Батов в красной рубашке с засученными рукавами. Я отпил глоток кофе и неожиданно почувствовал, что у меня слипаются глаза.
— Выкури кальян, это взбодрит! — посоветовала Роза, и тут же у меня во рту оказалась трубка сосуда, в котором яростно бурлило нечто желтоватое и гнусное. «Манна», «Манна»! — звенело в ушах. «Да нет же!» — слабо сопротивлялся я. «Начинай же!» — командовало что-то внутри. «Нет! Нет! Учитель не велел», — хрипел я.
И вдруг передо мной оказалась шифровка: «Завтра намечены коронация ВВ, введение дворянских титулов для ближайшего окружения царя и лидеров оппозиции. Только «Манна» спасет страну!» Неожиданно я увидел, что пальцы мои лежат на печатном устройстве шифрмашины (как она тут оказалась? Я же оставил ее на корабле!), я давал команды, совершенно не осознавая их смысла. Хотя нет! Какой-то очень дальний кусочек моего затуманенного мозга понимал, что начиналась операция, черт побери! Я пытался протестовать, но воля моя бултыхалась где-то в животе, словно дохлая рыба в аквариуме…
Словно калейдоскоп кинокадров:
СЕРНЫЕ СПИЧКИ, ВСПЫХИВАЮЩИЕ В ЧЕРЕПЕ.
ДИКИЕ КРИКИ.
ХЛОПАНЬЕ КРЫЛЬЕВ ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ И БЭТМЕНА, ВДРУГ ВЛЕТЕВШИХ В КОМНАТУ.
БАТОВ С «МАКАРОВЫМ» В БЕЛОЙ РУКЕ С ОТПОЛИРОВАННЫМИ НОГТЯМИ.
РОЗА, РАСШИРЕННЫЕ ЗРАЧКИ, КОСТЛЯВЫЕ ПАЛЬЦЫ, СЖИМАЮЩИЕ РЕВОЛЬВЕР «ЛЮГЕР».
Я не мог оторвать взгляда от желтоватого пальца, нажимавшего на курок, от серебряного перстня с изображением черепа, от сломанного гигантского КОГТЯ на ноге, которого, наверное, никогда не касались ножницы или пилка. Выстрелов я не слышал, хотя потом до меня дошло, что на дулах находились глушители. Батов выпрыгнул в окно, отстреливаясь на ходу, я видел, как он побежал вдоль бассейна, но вдруг остановился, попятился и опрокинулся, картинно задрав ноги в сандалиях, в голубую воду, которая тут же порозовела от крови.
Моя пассия лежала на ковре с простреленной головой, начисто обритой, похожей на недозревший беловатый арбуз. Восхитительная родинка грустно сияла на шее, из черной дырочки в виске не вылилось ни капли крови, нос картошкой опал и заострился, щеки запали еще больше. Случайно я задел рукой ее грудь и почувствовал нечто аморфное. Взглянул и тихо ахнул: к грудине липучкой были приклеены два презерватива, наполненные жидкостью, — любимый трюк трансвеститов. О Боже! Неужели? Сердце мое взорвалось от боли — ведь никого на свете я не любил так нежно, как эту странную женщину. И я потерял сознание…
Когда я очнулся, то увидел Марфушу в знакомом комбинезоне с лямками на груди, на руках у нее лежал «калашников», вокруг бегали люди в камуфляже, словно сюда высадился целый десант нашего спецназа. Постепенно приходя в себя, я разглядел среди них Гуся, он выглядел таким счастливым, словно только что обрил себе лобок, рядом стояли бодрый Тетерев с красной гвоздикой в белой чалме и сияющий Грач в форме майора. Орла я узнал по лысине, светящейся, как лампочка в паутине, Сову — по черным бровям, торчащим над платком, закрывавшим лицо. Задницеподобный Грач приветливо помахал мне рукой, Курица и Сорока вливали мне в рот сладковатую микстуру, касаясь грудью моего лица, что сразу же ускорило процесс регенерации.
— Надо уничтожить трупы, пока не появилась полиция, — услышал я голос практичного Тетерева.
Розу оттащили в ванную, голова ее бессильно свешивалась вниз, побелевшие губы полуоткрылись и, казалось, что они собирались прошептать последнюю тайну. Гусь и Грач побежали к бассейну, он уже снова голубел, словно ничего и не произошло.
— Где Батов? Он точно упал в воду?
Труп исчез. Я вскочил и бросился в ванную. Комфортно сиял кафель, аккуратно лежали шампуни, гели, запечатанные кусочки мыла, висели белые халаты. Роза исчезла, словно испарилась. Только два презерватива, наполненные водой, одиноко лежали на кафеле.
Я попытался что-то сказать, но язык не слушался меня.
— Не волнуйтесь, Петр Иванович, вам нужен покой, — сказала Марфуша, прижала меня к своим огнедышащим куполам и переложила на софу, где я мгновенно забылся.
Я проснулся от мысли: куда исчезли трупы? Рационального объяснения не было, значит… она не шутила, значит, суккубы живут среди нас и плетут свои заговоры. Сделал тридцать пять прыжков вверх, отжался двадцать раз от пола, принял ледяной душ и вызвал Марфушу. В своем комбинезоне (нужно сказать, Джованни, он весьма подходил к роялю-попе, зарегистрированной в Книге рекордов Гиннесса) на фоне красно-желтых, черных и белых портретов на папирусах она смотрелась великолепно.
— Доложите обстановку! — приказал я строго, хотя уже подумывал о крещендо на ее рояле.
Марфуша достала из рюкзачка за плечами (наша провинция не чужда моде) портативный сейф с десятизначным цифровым кодом, играючи открыла его и вынула папочку с документами.
— Я провела тайный обыск на квартире у Батова. Все это обнаружено там.
— Как вы туда проникли?
Спросил и застыдился своей глупости. Эх, так называемый Петр Иванович, ты что? Задавал вопрос оперной примадонне? Преподавательнице русского языка? Девке из стриптиза? Разве ты забыл, что имеешь дело с асом сыска и виртуозкой компры, ногтем открывающей любой замок? Марфуша раскрыла папку и вынула оттуда несколько листков.
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
ПЛАН ОПЕРАЦИИ «СЫЗАРЬ».
ЦЕЛЬ ОПЕРАЦИИ: канализация в нужном направлении и локализация «Голгофы».
ОБЪЕКТ ВОЗДЕЙСТВИЯ: «Сызарь». Краткая характеристика: работоспособен, образован, но ограничен и догматичен. В сущности, дурак. Целенаправлен, упрям, но подвержен влиянию. Не пропускает ни одной юбки, особенно для него важно место действия, словно в комедии ситуаций. Круглый год носит кальсоны, причем не снимает во время акта. Обожает падекатр. Пьет умеренно, но иногда надирается вдрызг».
Я оторвался от текста.
— Что это еще за «Сызарь?» Видимо, намек на Цезаря? Не президент ли это?
Марфуша потупила глаза и даже чуть покраснела. И тут я понял: так это же я! Но почему «Сызарь»?! Ах, так это от Сызрани! Славно изучили мою биографию! Но вот насчет догматизма, умственной ограниченности, гетеромании и пьянства явно хватили… Я продолжил чтение.
«АГЕНТУРНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ: «Базилио» и «Алиса». Степень надежности стопроцентная.
ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ.
Шесть элементов:
1. Привлечение внимания.
2. Установление контакта.
3. Фиксация и устойчивое удержание внимания.
4. Сужение психологического поля внимания и перевод во внутреннее медитативное состояние. Установление раппорта.
5. Индукция транса.
6. Достижение цели. Завершение сценария кодированием.
СРЕДСТВА И МЕТОДЫ:
1. Знакомство на квартире у «Базилио». Танец как первая фаза. Возбуждение либидо и исчезновение «Алисы». Токсическое отравление как создание условий для углубления контакта.
2. Контакт в больнице, по возможности, яркий и запоминающийся. Психологический раппорт как предпосылка раппорта гипнотического. Использование полового влечения. Неожиданности и внезапности в поведении. Имитация девственности, использование красной краски. Резкое изменение положения тела, цвета и звуков (как она орала тогда в палате, Джованни!). Сочувствие, подстройка и подсоединение к настроению. Внезапное исчезновение после пенетрации в подкорку.
3. Случайная встреча в городе. Сальвадор Дали — как эпатаж подкорки. От пуков и фекалий к идее «Манны небесной» (так вот почему она отчеркивала соответствующие гнусные абзацы!).
4. Установка раппорта на корабле. Ребенок от «Сызаря» как центральный подсознательный фактор закрепления отношений. Генерация транса, управление поведением.
5. Индукция транса: отвлечение внимания путем введения нового элемента — исчезновения Гуся. Под этим предлогом вывоз «Сызаря» в Луксор под плотной опекой.
6. Полный гипноз. Расщепление личности. Углубление сомнамбулического состояния. Внушение команд по «Манне».
Заговор. Раньше я в подобное не верил и всегда вспоминал слова своего американского приятеля: «К несчастью, мир полон людей, готовых заподозрить худшее, когда они видят кого-то выскальзывающим среди ночи из чужой спальни». Признаться, я был потрясен, Джованни, и не столько самим подлым заговором, сколько тем, что, по сути дела, все эти методы я прекрасно знал и сам использовал в масштабах «Голгофы»! Мы сами применяли «цыганский метод», воздействуя на народ. Разве мы не разжигали его декларациями о реформах Михаила Рулевого, магическими лозунгами «примата общечеловеческих ценностей» или «судьбоносных решений»? Разве не установили раппорт с народом, обещая райскую жизнь и блаженную свободу? Разве мы не фиксировали и не удерживали эту гамму народных чувств во время августа 1991 года, когда все яростно поддерживали Бориса Властолюбивого? Разве мы не закрепили раппорт и не заставили людей проглотить рыночные реформы и смириться с обнищанием? Мы провели индукцию транса, торжествуя успех, мы погрузили нацию в сомнамбулический сон, мы реализовали полный гипноз и даже добивались полной амнезии памяти. Поразительно, что я оказался бессилен распознать этот метод, это было обидно, такого позора я не испытывал никогда!
— Неужели вы ничего не замечали? — строго обратился я к Марфуше, будто бы во всем виновата была она.
— Конечно, замечала! Вы посмотрели бы на гримасы, искажавшие ваше лицо, послушали бы свою сбивчивую речь, пару раз вы даже поскользнулись на ровном месте и чуть не упали с палубы за борт!
— Что же вы мне ничего не сказали? — возмутился я.
— Как так? Я намекала несколько раз. Да вы и слушать меня не хотели, вы выставляли меня из каюты! Разве я не говорила, что вам необходим доктор? Я даже напечатала для вас справку о зомби и вложила в книгу!
— М-да, между прочим, «умирает» не пишут через «е!» — я злился, конечно, на себя, но, увы, все мы, грешные, любим сорвать свой гнев на подчиненных.