Подтверждением идеи синтеза дохристианских и христианских традиций служат раскопанные в курганах священные сосуды в виде турьих рогов, окованных серебром, о которых писал Б. А. Рыбаков. Он отмечал, что тератологический стиль, развившийся на Руси в X в., с одной стороны, органически вырастает из композиций звериного стиля VI–VII вв., а с другой – является родоначальником стиля прикладного искусства XI–XII вв. Широкие устья рогов оправлены серебром. Особо выделяется большой рог, где серебряный оклад обрамлен черневым растительным узором. Основной чеканный фон позолочен. На нем фигуры птиц, зверей, фантастических животных. На лицевой стороне представлена сюжетная сцена, которую исследователь связывает с преданием, отражавшим какое-то важное событие из жизни Чернигова.
В славянских общностях радимичей, вятичей, кривичей, дреговичей, полян имелись отличия в характере украшений, в частности женских, по которым археологи довольно точно определили границы занимаемых ими территорий. Деревенские мастера делали украшения из дешевых сплавов меди и серебра с помощью простых технических приемов. Из всего многоцветного богатства архаического деревенского прикладного искусства до нашего времени дошли дополнения к женским костюмам: бляшки от кокошников, височные кольца (усерязи), наборы монист (гривной утвари) из бус и металлических подвесок, амулеты-обереги, браслеты, перстни. Эти вещи археологи находят в курганах во всех концах славянского мира. Сделаны они в основном местными деревенскими ремесленниками, обслуживавшими несколько поселений. Очень сильно влияние предыдущего периода, тем более что многие села еще не подверглись христианизации. Это, в частности, подтверждается похоронной обрядностью, так как в материалах раскопок сельских кладбищ X–XIII вв. почти нет предметов, связанных с христианством. Надо сказать, что многие архаичные символы дошли до наших дней в предметах обихода, и о них сегодня много известно. Так, искусство вещей сохранило знание, которое связано с его образной природой.
Городское искусство занимало промежуточное положение между крестьянским и княжеско-боярским. Городской вотчинный ремесленник, посадский житель, дружинник, торговый человек имели иные социальные условия и другое хозяйство. Городские мастера золотых и серебряных дел знали множество сложных и тонких приемов, искусно отделывали украшения, ориентируясь на вкусы горожанина как простого, так и зажиточного. Княжеско-боярское население предпочитало товары из далекого Самарканда, Константинополя, Венеции. Этот интерес способствовал перемещению средневековых орнаментальных мотивов и сюжетов, которые можно видеть на шелковых тканях, плащах, дорогой посуде коллекциях, которые были спрятаны перед нашествием Батыя. Технически совершенными были украшения княгинь и боярынь не только привезенные из-за моря, но и выполненные мастерами в Киеве, Чернигове, Владимире, Рязани.
В составе ожерелий часто встречаются лунницы. Они являются принадлежностью девичьего убора, так как Селена – богиня Луны – была покровительницей девушек. Найдено много подвесок в виде солнца с лучами. У радимичей распространены подвески с изображением головы быка. У вятичей на височных кольцах найдена композиция из двух коней.
Исследователи в городском искусстве усматривают единство стиля: все виды городского прикладного искусства – украшения и утварь, книжная орнаментика, архитектурная декорация – стилистически, а порою и сюжетно очень близки друг к другу. Так, инициалы Юрьевского Евангелия 1120-х годов напоминают белокаменную резьбу храмов Владимиро-Суздальской земли. В серебряных браслетах XII в. изображения птиц, львов и грифонов, размещенных в награвированных аркадах, ученые справедливо связывают с двойниками грифонов и львов в белокаменных арках владимирских соборов. Миниатюры Остромирова Евангелия 1056 г., где каждое цветовое пространство обведено четким золотым контуром, напоминают технику перегородчатой эмали. Схожесть композиций здесь в четкости контуров эмалевых пятен, которые золотыми тонкими полосками отделены друг от друга.
Из художественных ремесел, расцветших на Руси, отмечают творчество чеканщиков, прекрасно работавших по серебру, литейщиков, добивавшихся сложных объемных изделий. Мастера золотых и серебряных дел в поисках лучших светотеневых эффектов оттеняли серебро техникой чернения и позолотой. Колты (подвески) могли покрываться огромным количеством микроскопических колечек, в середину которых напаивались мельчайшие серебряные зернышки.
В целях упрощения технологии чеканка порой заменялась штамповкой на матрицах или литьем в твердых каменных формах, что позволяло тиражировать изделия сотнями: посредством литья имитировалась тонкая зернь и скань.
Высочайшим взлетом отмечено декоративно-прикладное искусство, связанное с оформлением храмов. Сейчас мы уже не воспринимаем декор храмов, украшенный древними языческими мотивами, как реликтами язычества в христианстве. Скорее они воспринимаются как общая идея пантеистического мировоззрения, показывая преемственность в духовном преображении сознания. Сочная пластическая основа прежней художественной формы стала основой высокого синтеза в резьбе соборов Владимиро-Суздальского княжества, Чернигова, Галича, Рязани. Оформление Дмитриевского Собора во Владимире представляет собой удивительный сплав характерного для славянского мира скульптурного художественного мышления, которое проявилось в общей форме и украшении стен. Здесь также очевидно пластическое переоформление романских и византийских черт, получивших развитие в киевских соборах, а во Владимиро-Суздальских зазвучали самостоятельной ренессансной темой. Скульптурное художественное мышление прочитывается в напрестольных крестах, оформлении шлема Ярослава Всеволодовича, рельефах с изображением царя Давида с гуслями. Густое насыщение стен Дмитриевского собора во Владимире, Георгиевского собора в Юрьеве-Польском мотивами зверей, образами мирового древа, изображениями ангелов – все дышит непревзойденным архитектурным и монументально-декоративным мастерством.
Особенности декоративно-прикладного искусства XIV–XV вв. обусловлены громадными утратами традиций культуры и искусства в период татаро-монгольского нашествия. И тем не менее именно этот период завершается шедеврами мирового значения. Это ощущается еще острее, если осознавать, что в начале этого периода искусство было разрушено до основания. Большинство видов его, таких как, перегородчатая эмаль, чернь, зернь, резьба по камню, стеклоделие на долгое время приостановились в развитии. Многие мастера были уведены в плен. Ослабли культурные связи центрально-русских земель с Византией. И все же на волне величайшего духовного напряжения русское искусство стало не только выразителем одухотворяющей силы свершений, но и вселенской идеи безграничности духа, внутренней силы телесной аскезы, способствующей взлету человеческого гения.
Деревенское ремесло оказалось хранителем русских традиций. Оно берегло и развивало варианты типов художественных изделий домонгольского периода. Городское ремесло пострадало сильно. Храмовое искусство сохранялось в Великом Новгороде и Пскове, которые сумели избежать непосредственного нашествия монгол. Свобода творчества проявлялась в том, что развивались формы искусства, неканонические и недопустимые в другое время в Православии. Таков Людогощинский крест 1359 г. в новгородской церкви Флора и Лавра. В нем проявились черты, характерные для народного искусства. По форме крест имеет более широкие пределы пластики, чем обычно: он контрастен в крупных частях и малых деталях и узорах, насыщенных мотивами растений и образами зверей.
Отсутствием церковной цензуры объясняют появление круглой скульптуры в храмах, которая считается одной из главных пластических идей искусства в это время. К нетрадиционным вещам исследователи относят распятия с горельефно трактованной фигурой Христа, а потом и деревянные скульптуры, например, упоминавшуюся выше статую Николы Можайского (XIV в.).
В связи с подъемом национальной культуры к середине XIV в. художественное ремесло оживает. Быстро восстанавливается мастерство ковки, скани, чеканки, в массовых изделиях, так и уникальных, выполняемых по специальным заказам: оклады икон, переплеты книг, портиры, панагии. В XIV–XV вв. применяется гравировка по металлу, покрываемая чернью, но в целом это искусство находится в упадке.
Москва XIV–XV вв., один из самых крупных городов, населенных ремесленниками, испытывает расцвет и подъем. Это происходит в связи с ее ролью собирателя русских земель, установлением связи с Византией, перенесением Митры (знака церковной власти в виде золотой головной повязки) в Москву.
Высоким художественным уровнем, не уступающим живописи, отличается лицевое шитье. Характерно использование разноцветной шелковой нити в технике глади. Золота и серебра вводилось еще мало. Разнообразные приемы в зависимости от гладкой или шероховатой поверхности ткани, позволяли достичь тончайших колористических оттенков. Хрестоматийный пример этого Пелена с изображением Евхаристии «Суздальский воздух» (1410–1416). Нежное, тонкое шитье отличает хорошая сгармонированность техники и изображения. В середине и в конце XV в. для русского шитья характерна густая насыщенная гамма цвета, напряженность композиционного ритма.
Древнерусское декоративно-прикладное искусство XVI–XVII вв. Это время расцвета декоративно-прикладного искусства. Москва становится центром страны. В правление Ивана III и Ивана IV усиливается светское начало. Ремесленники стекаются в Москву со всей России, сосредоточиваясь в царских и митрополичьих мастерских, что отдаляет церковное и светское искусство.
XVII столетие называют началом нового периода русской истории. Он характеризуется централизацией государственной власти. Складывается всероссийский рынок. Появляются железоделательное производство и мануфактуры. Поместное дворянство становится основной политической силой, в то время как княжеско-боярская знать отстраняется на периферию общественной жизни. Декоративно-прикладное творчество XVII столетия отражает культурный подъем, переживаемый Россией. Завершается значительная эпоха древнерусского искусства и прокладывается путь к следующему времени. Парсуна пробрасывает мостик от иконописи к живописному портрету. Декоративно-прикладное искусство XVII в.