Но по мне это было лишнее. Ну откуда в таких поселках столько зевак? Здесь каждый живет своей жизнью, и деловые люди, рано утром отправившись в Москву, возвращаются поздно вечером, а их домочадцы-бездельники вряд ли поднимут свои задницы, чтобы поглазеть на то, что случилось у соседей. Во всяком случае, в этом поселке редко когда вообще заметишь на улице людей. Когда жарко, все сидят у бассейнов, когда холодно – пьют у каминов в компании приятных людей… Так, во всяком случае, мне представлялась жизнь этих богачей.
Саша не раз спрашивал меня, где бы я хотела жить, когда мы поженимся, в Москве в большой квартире или в примерно таком же доме, как тот особняк, где мы обитали, то есть в Подмосковье. Конечно, мне хотелось бы жить в доме. Но к этим вопросам я так и не смогла пока еще относиться серьезно, запрещала себе даже мечтать на эту тему. Саша же, напротив, мечтал. Он хотел, чтобы у нас был свой дом, чтобы я готовила только для него, чтобы рожала детей, воспитывала их.
Он много раз повторял одну и ту же фразу, что я, мол, созрел для семьи. И тогда я спрашивала себя, а я сама-то готова? Быть может, все мои страхи и сомнения вызваны именно тем, что я сама не готова для создания семьи? Что с тех пор, как не стало моей бабушки, я как-то сразу, не успев почувствовать себя свободной и самостоятельной в самом благостном значении этого слова, попала под влияние обманщика и мошенника Вани; потом произошло то, что произошло, и снова зависимость от мужчины, теперь от Олега. Хорошо еще, что он прекратил свои поползновения в мой адрес, оставил меня в покое и заботился обо мне как о сестре. Иначе я бы сбежала от него. Это точно.
Если я выйду замуж за Сашу, то сразу же попаду в зависимость от него. Я знала себя. Буду ловить его взгляды, буду ревновать его, буду бояться его потерять, и в конечном счете моя жизнь превратится в самую настоящую пытку. Конечно, он бросит меня, бросит.
Вот в таких растрепанных чувствах я находилась в то утро, когда передо мной появились эти две мутные девицы. Рыжая и блондинка. Сначала я приняла их за новых статисток, не похожи они были на местных жителей. И была очень удивлена, когда и они тоже заговорили про ролик с рыбой. Тоже, что ли, блогерши? Потом спросили про мужчин. И я вдруг решила, что это конец. Что меня нашли. И что теперь я никогда не увижу Сашу. Что вся правда о моей личной жизни уже вскрыта.
Мне показалось, что в лицо пахнуло кровью, и дурнота подкатила к горлу. Они же били меня по лицу, по губам… И я хорошо помню ее вкус и запах. Соленый, отдающий рыбой, потому что руки этих мужиков пахли рыбой, которую они ели.
Я пришла в себя, когда мне начали показывать фотографии моих четверых поклонников. Вот тут меня и отпустило. Но ненадолго. Я напряглась снова, когда неожиданно одна из девушек спросила, не знакома ли я была с этими мужчинами раньше, а позже та же девушка, отправив свою спутницу куда подальше, попросила меня ничего не скрывать и рассказать о том, что произошло между мной и этими мужчинами, и что если это была моя месть насильникам, то я могу ей об этом рассказать…
Позже выяснилось, что они даже и не следователи, а что-то типа фрилансеров, которые помогают искать преступников. Рыжая несколько раз повторила, что их разговор не носит официальный характер и что я могу довериться ей. Больше того, она обещала, что поможет мне в случае, если мной займутся уже следователи.
Больше всего в этой истории меня потрясло, каким образом были убиты мужчины. Рыжая сказала, что их заморозили. Это было уже слишком!
Мне не оставалось ничего другого, как прогнать ее. Я не могла уже видеть ни ее, ни ее телефон, в котором обитали фотографии изуродованных смертью и так хорошо знакомых мне людей.
Она, конечно, вынуждена была уйти, из чего я сделала вывод, что она точно не мент, не следователь. Короче, она, похоже, на самом деле просто собирала информацию об этих мужчинах и каким-то образом вычислила меня. Узнала, что они были здесь. Но как? Этого я уже никогда не узнаю.
И когда она ушла, мои мысли заработали лишь в одном направлении: охранники! Это они их убили. Всех, по очереди. Больше некому. Охранники – люди, которых никто не замечает, которых иногда и за людей-то не считают. Они, как церберы, любят помучить людей, не пускают в поселок, изводят своими глупыми вопросами, якобы делая свою работу, а на самом деле им хочется показать свою власть. С Игорем Масленниковым у них точно был конфликт, потому что он даже вернулся ко мне за помощью. То есть, вспоминала я, они его впустили, но не хотели выпускать! Сказали Саше, который тоже попытался ему помочь, что у этого Игоря какие-то проблемы с документами, вроде фальшивый паспорт или что-то в этом духе. И что? Даже если предположить, что конфликт с охранником (пусть он будет, к примеру, один) перерос в потасовку, что была драка, и бедного парня, этого Масленникова, убили случайно, и охранник, испугавшись, заморозил его в какой-нибудь морозилке, то кто и зачем убил остальных трех? Получается, что не охранник?
Эта рыжая девица интересовалась Сашей, вернее, она спросила: «А кто у нас жених?»
Как тут не понять этот вопрос? Ревность! Этих мужчин, моих поклонников, мог убить ревнивый любовник, муж. Это классика жанра. Она не могла не спросить меня о моем парне.
И тогда я представила Сашу, которого я, по сути, почти не знала, и даже успела представить себе, как он, охваченный приступом безумия, хладнокровно убивает из ревности сначала Масленникова, потом Виталия, Александра и Альберта…
Вспоминаю, как он сопроводил Игоря к воротам, чтобы помочь ему разобраться с охранниками, чтобы выпустили его.
Первой моей мыслью сразу после ухода рыжей фрилансерши было отправиться на пост и поговорить с охранниками. Подумала, представила себе этот разговор и тотчас ужаснулась своей глупости! Если этих мужчин убили охранники или один их них (точно психически ненормальный), то надо быть круглой идиоткой, чтобы дать им понять, что я их подозреваю. Тогда следующей жертвой уже стану я.
Саше я тоже рассказывать ничего не собиралась. И без того волновалась, паниковала в страхе, что он меня бросит в любой момент.
Оставался один Олег, мой верный и преданный мне друг. Ему я и рассказала обо всем.
– Какая грязная, отвратительная история! – взревел он после того, как из него фонтаном брызнула брань. – Только этого еще не хватало! Кому, кому понадобилось убивать этих несчастных парней да еще и замораживать?! И как? Где? Я понимаю еще, если бы их где-то убили одновременно и складировали в каком-нибудь морозильнике, но ты говоришь, что их убивали по очереди! Значит, это сделал тот, кто находился здесь, в поселке! Причем в тот момент, когда сюда приезжал каждый из них. Так сколько их было точно?
– Четверо. Их было четверо, и о каждом из них я рассказывала и тебе, и Саше. И все они проходили через пост охраны. Возможно, это они их и…
– Зоя… Скажи… – Олег вдруг переменился в лице. – Зоя…
– Что, Олег?
– С каких пор ты перестала доверять мне? К чему эта игра?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Я на самом деле не понимала.
– Я всегда знал, что ты… что ты не оставишь все это так… Помнишь, я говорил тебе, что ты не такая. Что ты все равно отомстишь.
Он смотрел на меня таким странным взглядом, что я не сразу поняла, то ли злится он, то ли радуется. У него получилась какая-то изуверская кривая усмешка. Он смотрел на меня долго, пристально и ни разу не моргнул. Он словно пытался загипнотизировать меня.
– Олег, да что с тобой?
– А я ведь тебе поверил… Поверил, что они все тебе не знакомы. Зоя, скажи, чем я могу тебе помочь? Как отвести от тебя подозрение? – Он бросился ко мне и обнял, так обхватил меня за плечи, словно хотел заслонить от страшной беды. – Если тебе нужно алиби, ты только скажи, я все устрою. Постарайся вспомнить, когда эти уроды приезжали к тебе, мне нужны даты. И я сделаю все возможное, чтобы в случае, если сюда нагрянет полиция, я подтвердил, что ты была в Москве. Вот только как объяснить все Саше?
– Олег, ты сошел с ума? О каком алиби идет речь? Мне не нужно никакого алиби. Я здесь вообще ни при чем. Думаю, их убили охранники.
– Зоя… Как ты их нашла? – Он явно не слышал меня. – Как добилась, чтобы они приехали сюда? Ты угрожала им?
И тут до меня с опозданием дошло, что он имеет в виду.
– Ты что, идиот, думаешь, что эти четверо – мои мучители?
– Да, три насильника и Ваня. Всего получается четверо. Ты давно их нашла? И как? Почему действовала в одиночку?
– Это не они! – вскричала я, холодея от ужаса. – Не они! Я никогда прежде их не видела!
– Почему, почему ты не обратилась ко мне за помощью? Я ведь ничего не замечал… А ты, ты жила все это время в аду… Зоя, скажи, чем я могу тебе помочь?
Я обозвала Олега дураком и вытолкала из кухни.
22. Июнь 2024 г.
На первой попавшейся автобусной остановке Женя резко притормозила.
– Выходи! – скомандовала она Наташе.
Всю дорогу до этого момента они молчали, Наташа не проронила ни звука, Женя – тем более не собиралась с ней ничего обсуждать.
Все в ней клокотало от злости, она совершенно не могла собой владеть, как не могла выносить присутствия в машине Наташи. Как-то разом вспомнились ее провокационные советы, направленные явно на разрушение Жениной семьи, в каком-то гротескном, искаженном виде представились ей и поступки этой взбалмошной, неверной и жестокой особы. Обиды, нанесенные влюбленному в нее без памяти Петру в тот период, когда Наташа постоянно сбегала от него к своему любовнику Льдову, теперь воспринимались Женей особенно остро. И ведь только один Борис видел ее такой, какой она и была на самом деле – лживой, подлой и опасной.
А сама Женя? Почему она не видела того, что было так очевидно? Быть может, потому что сама постоянно рвалась из дома, и Наташа была первым человеком, который поддерживал ее в этом стремлении? И именно Наташа оправдывала самые отчаянные поступки самой Жени, постоянно подталкивая ее в объятия Журавлева!