Да, Женя была влюблена, увлечена, она постоянно думает о Павле, но это ее жизнь, и ни в чьих советах она не нуждается. И не надо провоцировать ее, дразнить… Ей и без того трудно.
Наташа сидела на заднем сиденье, не шелохнувшись. Не собиралась выходить из машины.
– Выходи, говорю! Я тебя никуда не повезу. – Женя почувствовала, как от волнения ей стало трудно дышать. – Ты все испортила. Намеренно. Погибли люди, я нашла человека, который мог быть замешан в убийстве, и ты вот так запросто взяла да и раскрыла тайну следствия! Ты же знала, что мне надо будет рассказать о результатах поездки Реброву и Журавлеву, и намеренно все испортила… Как ты могла?
– Да просто так, – донеслось до Жени. – Захотела и сказала.
– Зачем?
– От скуки. – Наташа зло усмехнулась.
Женя вышла из машины, открыла дверцу и посмотрела на бывшую подругу. Густо подведенные черным глаза, жирная блестящая розовая помада и нехорошая кривая усмешка. Она, эта вульгарная блондинка, издевалась над ней, смеялась. Это была уже не та веселая и легкая Ната, которая сделала счастливым ранимого и нежного Петра.
– Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать! – взвизгнула Женя. – Я уговорю Петра купить для вас отдельный дом, и вы переедете.
– Я не сдвинусь с места, поняла?
Как же изменился ее тон! Она стала чужой, чужой!
Женя вдруг поняла, что Наташа на самом деле ни при каких обстоятельствах не выйдет из машины. Поэтому, схватив сумку и кинув в нее ключи от машины, она хлопнула своей дверью и быстрым шагом направилась к остановке.
Она шла, стараясь не оглядываться. Ей до сих пор не верилось, что она это сделала.
– Ключи отдай, дура! – услышала она за спиной, но только прибавила ходу.
На остановке никого не было. Палило солнце. Из поселка выехало такси. Женя махнула рукой безо всякой надежды, поскольку все таксисты практически всегда были обеспечены заказами. Но на этот раз ей повезло, машина остановилась.
– В Москву, – сказала она, водитель кивнул, и она села. – И, пожалуйста, побыстрее.
Все произошло в считаные минуты. Когда она проезжала мимо своей машины, увидела стоящую рядом разъяренную Наташу, показывающую ей неприличный жест.
Женя позвонила Льдову.
– Матвей, тебе удобно сейчас говорить?
Льдов обрадовался ее звонку.
– Матвей, я хотела поблагодарить тебя за то, что ты помог нам проникнуть в поселок. Ты просто невероятный.
– Женя, у тебя какой-то странный голос. Что-нибудь случилось?
– Да!
И Женя, переполненная эмоциями и не обращая внимания на присутствие водителя, рассказала Льдову вкратце о своей ссоре с Наташей. Детали, связанные с расследованием, она раскрывать, конечно, не стала.
– Я оставила ее на дороге в моей машине, но без ключей. Ей нужна помощь.
– Хорошо, я понял. Ты, главное, не переживай. Сейчас позвоню ей. Если что, ты же знаешь, в поселке живет мой знакомый, он, кстати говоря, ждет вас…
– Матвей, когда-нибудь я, возможно, расскажу тебе, что произошло… Но не сейчас. Там серьезное дело.
– Ты не можешь говорить?
– Именно.
– Хорошо. Я понял. Говорю же – не переживай. Я не оставлю Наташу.
Она отключила телефон и заплакала. То, что произошло сегодня, разрушило не только ее план расследования и отношения с Наташей, но и всю ее жизнь в доме братьев Бронниковых.
Несомненно, в доме будет скандал; Наташа, вернувшись домой с помощью Льдова, пожалуется на нее Борису. Расскажет обо всем мужу, потребует, чтобы он как можно скорее решил вопрос приобретения дома для их семьи.
У Жени будет серьезный разговор с Борисом, который, кстати говоря, и вовсе может закончиться их разводом – Наташа может постараться и рассказать о визите Жени к больному Павлу. Но главное, из-за этой Наташи она потеряет Петра. Женя настолько была привязана к своему деверю, так любила и уважала его, что сама мысль, что после сегодняшней ссоры он вынужден будет покинуть дом, который считается и его домом, и будет разлучен со своим любимым братом, приводила ее в глубокое уныние.
Между тем такси мчало ее в Москву, а не в Подольск. Она хотела видеть Павла, хотела поговорить с ним, посоветоваться, а заодно и рассказать пусть и о скромных, но все равно успехах в расследовании. Он должен знать, что это не она превратила разговор с Зоей в комедию, что это Наташа подставила ее самым грубым образом. И что если убийца и есть Зоя, то только по вине Наташи она может уже быть в бегах. Да, она так ему и скажет: «В бегах». Хотя Зоя произвела на нее весьма хорошее впечатление, и меньше всего она была похожа на убийцу.
А ведь в поселке полно дел! Надо проверить особняк, поискать там морозильную камеру!
Мысль о том, что обо всем этом она могла бы рассказать мужу, приводила ее в тихий ужас. Поделиться с Борисом своим провалом в поселке и ссорой с Наташей? Нет, что касается Наташи, то здесь он бы как раз поддержал ее. Он давно уже точит зуб на свою сноху, считает ее недостойной брата. И он скорее думал бы о том, чтобы избавиться только от нее. Но никак от всего семейства Петра. Но разве здесь можно что придумать? Петр обожает свою жену, которая к тому же родила ему дочку. И как быть в таком случае? Куда ее деть! Куда отправить? Если только в далекое путешествие лет эдак на пять!
Таксист, к счастью, оказался неразговорчивым, хотя Женя после разговора со Льдовым ждала обычного для подобной ситуации вопроса: «Что, проблемы?» И чаще всего пассажиры с удовольствием делятся своими проблемами, советуются с таксистами, проверяя на них свое мнение, сравнивая. Но Жене на этот раз повезло, и она всю дорогу просто тихо всхлипывала на заднем сиденье и все спрашивала себя, позвонить ли Павлу, предупредить о своем визите или нет. Но даже сам звонок был бы для нее стрессом. А вдруг его нет дома, а она уже едет туда и адрес назвала. Или он дома, но ему нездоровится, и ему сейчас вообще не до гостей.
Она так боялась быть отвергнутой, что так и не позвонила. Приехала, поднялась к нему, позвонила и перестала дышать, прислушиваясь к звукам за дверью. Она понимала, что охранник не пустил бы ее, если бы Павла не было дома. Значит, он дома, но почему же не открывает?
И вдруг дверь открылась. Журавлев как-то бесшумно подошел и открыл ее.
Увидев Женю, улыбнулся, схватив ее за руку, втянул в дом.
– Пришла! – Сколько радости было в его тоне.
И он, толкнув дверь, которая тотчас захлопнулась, крепко обнял Женю. Его губы были сладкими от сиропа на солодке и пахли лекарством. Выглядел он намного лучше, явно шел на поправку.
– Как же я рад, что ты пришла!
Женя, почувствовав себя совсем слабой, вдруг расплакалась. Ей не терпелось поделиться с Павлом своей ссорой с Наташей.
За чаем она рассказала ему о Зое и выходке Наташи.
– А я ведь не верил в то, что это видео приведет к этой женщине, каюсь, – признался Павел. – У меня варенье есть малиновое, хочешь?
– Нет, на улице жара, не хочу… Так что же теперь делать? Надо бы обо всем рассказать Реброву.
– Появилась информация, что с карт наших жертв все деньги были переведены на карту одного и того же человека по фамилии Тихий. Тихий Анатолий Васильевич, пенсионер. Его нашли. Это глубокий старик, восемьдесят два года. Он перепугался страшно, когда к нему заявился наш опер, и сказал, что познакомился в парке с мужчиной, который уговорил его завести дебетовую карту на свое имя. На вопрос, зачем ему это нужно, этот мужчина сказал, что он просто будет там прятать деньги от жены. И за эту услугу заплатил старику десять тысяч рублей.
– Они что, вместе пошли в банк? Тогда можно было бы просмотреть записи видеокамер…
– В том-то и дело, что нет. Мужчина заказал эту карту по телефону, и курьер доставил ее через три дня старику прямо домой. Потом они встретились в парке в условленный день и час, старик принес ему карту, а мужчина дал ему обещанные десять тысяч.
– То есть между собой они по телефону не общались, я правильно поняла?
– Да. Мужчина, а он, полагаю, явно имеет отношение к убийству, сделал все аккуратно, не оставив никаких следов. Единственно, что сработало бы, если бы мы показали старику фотографию этого человека, он бы его опознал. Но у нас нет ни одного подозреваемого.
– Но он его хотя бы описал?
– Да как сказать… Сказал, что мужчина довольно молодой, симпатичный, что культурный такой, вежливый. Сказал, что деньги заплатит, и заплатил. Старик довольный, для него это существенная прибавка к пенсии.
– И какие там суммы были?
– Преступник опустошил практически все карты жертв. Но именно те карты, которые те имели при себе. Так, во всяком случае, сообщили свидетели – жена Масленникова, брат Корнетова и секретарша Тронникова, которая время от времени пользовалась его картами, когда заказывала ему еду или цветы. Проверили все карты жертв, на некоторых, тех, что оставались дома, сохранились деньги.
– Получается, что преступник каким-то образом узнавал пароли…
– Я думаю, там было все гораздо проще. Жертвы сами переводили свои деньги на карту старика Тихого. По всей вероятности, им угрожали, заставили. И после того как деньги были переведены, их запирали в морозильной камере и оставляли умирать.
– То есть их убивали из-за денег?
– Может, мотив был тот, о котором мы говорили раньше, месть, но почему бы заодно не пощипать мужиков? Кстати! У всех жертв, за исключением Игоря Масленникова, который приезжал в поселок на такси, машины пропали.
– Как это?
– Могу предположить, что они перед тем, как идти к Зое, оставляли свои машины на парковке, откуда их угоняли. Все трое, Корнетов, Тронников и Февралев, никогда не ездили на такси, только на своих машинах.
– Понятно… Значит, их не только ограбили, но еще и машины угнали. Интересно, что скажут на это охранники?
– Они не отвечают за машины. Ты мне лучше расскажи про Зою.
– Она очень красивая. Я, конечно, не профайлер, но я так и не смогла представить ее в роли убийцы. У меня не получилось. Она, знаешь, такая нежная, хрупкая… Паша, пока я ехала к тебе, у меня созрел план. Он, конечно, невыполнимый, я знаю… Я должна узнать, где живет эта Зоя, и каким-то образом проникнуть в ее квартиру. А вот как это сделать, ты уже думай. Я должна найти ее медицинские документы. И если она подвергалась насилию или, быть может, когда-то была ранена, может, ее избили… Словом, мне надо хотя бы узнать, к какой поликлинике она прикреплена…