В сторонке примостилась в низком кресле, где Саша любил по утрам пить кофе, рыжая девушка. Та самая, что пыталась добиться от меня признания в убийстве насильников! Да уж…
– Зоя Белоусова, – начал тот, другой следователь, молодой парень с добрым лицом и усталыми глазами, – расскажите, в каких отношениях вы были с убитым Олегом Британом.
– Мы с ним были друзьями.
– Как вы познакомились, при каких обстоятельствах?
Я бросила быстрый взгляд на девушку Женю. Она отвернулась от меня. И я поняла, что те обещания помощи, если я расскажу ей всю правду, которые она мне давала, все это блеф. Ерунда. Хотя разве я успела ей что-то рассказать?
Надо было как-то выкручиваться самой. В сущности, что у них на меня было?
– Просто познакомились в метро, – сказала я чистую правду.
– Когда это было?
– Да не помню уже точно…
– В ноябре позапрошлого года, да?
Это была она, эта рыжая, тоже, вероятно, следователь, и она что-то знала.
– Говорю же, не помню. Да какая теперь разница?
Брюнет, которого, как оказалось, звали Павлом Николаевичем, глядя мне прямо в глаза, спросил, как ударил:
– Что случилось с вами в ноябре двадцать второго года?
– Да ничего не случилось. – Я оцепенела.
Откуда им знать, что случилось со мной той холодной осенью? Они просто снова блефуют, как и эта рыжая.
– Мы нашли ваше дело, – теперь уже заговорил Валерий Николаевич Ребров.
Им хорошо, их трое, а я – совсем одна. И Саши нет. Но это даже к лучшему.
– Вы подверглись жестокому изнасилованию и чуть не погибли.
Я молчала. В вагончике запахло гарью, меня затошнило… Или серой? Кажется, так пахнет в аду.
Что мне им ответить? Я совсем забыла об этом следователе Морозове, который приходил в том злосчастном ноябре ко мне в больницу и задавал вопросы. Я отказалась тогда отвечать, и он отстал от меня. Возможно, с ним поговорил по-мужски Олег.
Я продолжала молчать.
И тогда Женя, как волшебница, швырнула на стол пачку документов. В носу защипало. Это были мои выписки из больницы, результаты анализов, справки, словом, полное доказательство того, во что меня превратили эти гады. Красочно и емко описанное медицинскими терминами мясо молодой, находящейся на смертном одре молодой женщины.
– Зоя, да расскажите уже, как вы их нашли! – воскликнула рыжая. – Или же это они нашли вас? Где вы с ними расправились?
– Я ни с кем не расправлялась. Это вообще не они.
– Вы поймите, от того, что вы сейчас расскажете, зависит ваша судьба. Суд обязательно учтет обстоятельства…
– Суд? Вы серьезно? – Слезы предательски заволокли все вокруг. Все трое расплывались на моих глазах. – Я же говорю вам и раньше говорила, это не они! Я видела их в первый раз! Если не верите, то сделайте анализ ДНК, возьмите материал у этих несчастных… Возможно, в деле есть мои анализы, вы можете их сопоставить.
– Мы сопоставим, – сказал Ребров. – Скажите, быть может, среди них был Британ?
Я тяжело вздохнула и буквально за несколько секунд рассказала им свою историю, не забыв упомянуть то добро, что сделал для меня Олег.
– Вам просто легче всего было придумать именно этот мотив, возможно, потому что этих мужчин не пристрелили, не зарезали, как моего Олега, а просто втолкнули в морозилку и заперли там. Но я, повторяю, никого не убивала, и это не те люди. И просто невероятно, что их тоже четверо, сколько было и моих насильников. Как вы не понимаете, если бы я увидела хотя бы одного из них здесь, в поселке, разве я не рассказала бы об этом Олегу? Да он спал и видел, как расправляется с ними! Он бы растерзал их всех четверых! Он совсем недавно, кстати, предложил потратить все свои деньги на частного детектива, чтобы тот нашел их. Он замучил меня, просил, чтобы я назвала ему фамилию Вани, чтобы через него найти моих мучителей. Он мужчина и не понимал, что я хотела все забыть. Совсем. Тем более что у меня только что начала налаживаться личная жизнь.
– У вас были с ним отношения? – спросила Женя.
– Нет, хотя он надеялся на это. Но потом понял, что это невозможно. Он ни при каких обстоятельствах не стал бы моим любовником. Он же свидетель моего унижения, моего кошмара… Он всегда бы мне напоминал о том ноябре.
– Но вы сказали, что у вас начала налаживаться личная жизнь.
– Да, мне как раз сегодня сделали предложение. – Я подняла руку и показала на кольцо. И разрыдалась. Сейчас я уже не смогу скрывать, кто мой жених. Об этом знают все в поселке. – Это Александр Горностаев.
– Горностаев? – Рыжая недоверчиво покачала головой и посмотрела на своих коллег.
– Скажите, ваш жених знал об этих мужчинах, которые приезжали к вам?
– Да, он видел Игоря Масленникова…
И я рассказала следователям все, что знала о своих поклонниках.
– Хорошо. Предположим, не вы их убивали. Но тогда, быть может, кого-то подозреваете? Ведь понятно, что убийства совершались в поселке.
– Да кого ж я могу подозревать? Понимаю, у вас работа такая, задавать людям вопросы… Но, если можно, не надо допрашивать Сашу.
Все трое уставились на меня, не скрывая своего удивления, как если бы я сказала какую-то глупость. Но потом эта Женя, словно проникнувшись ситуацией и списав все на захлестывающие меня эмоции, просто кивнула. Да и так было понятно, что от нее уж точно ничего не зависит. Может, она была стажером, не знаю. Конечно, его будут допрашивать. Нам испортили самый счастливый день.
Где-то в затылке ломило, и боль была такая странная, словно это беда ломилась в мое сознание, ведь я так еще и не поняла тогда, что Олега больше нет. Да, прикатили следователи, вся киношная группа стояла на ушах, под навес набились все, как если бы ждали вечернего чая, по всему выходило, что случилось что-то страшное, из ряда вон… На самом деле все ждали не вечернего чая с печеньем, они ждали другого, что вот придет их вожак и объявит имя убийцы водителя. Убийства киношные на камеру в этих декорациях мало кого волновали, разве что соседей первое время. Убийство же реальное всполошило толпу, все же понимали, что убийца среди них. Что кто-то просто подошел и пырнул ножом человека. Хладнокровно. Практически у всех на глазах. Но кто? За что? Бедный Олег…
В моей голове убийства мужчин никак не увязывались со смертью Олега. Это актеры и массовка еще ничего не знали о моих замороженных поклонниках. А если бы узнали, вряд ли прониклись ко мне любовью. Погнали бы меня прочь или сами бы сбежали, понимая, что среди них затесался убийца… Хотя если разобраться, то в чем я-то виновата?
Отвечая на вопросы следователей, я физически ощущала на спине холод, как если бы сидела зимой спиной к раскрытому окну. И я понимала, что это такое, это была моя незащищенность. Замаячивший на моем горизонте брак с юным Сашей пока еще представлялся мне чем-то нереальным, бутафорским, как и все, что нас с ним окружало. А вот Олег был реальным, настоящим, ему можно было доверять, на него можно было положиться. С ним было не так страшно жить. И вот теперь постепенно до меня начало доходить, что меня некому будет защищать. Что человек, которому я могла бы полностью довериться, исчез. Его уже не было.
Я не могла понять, кто и за что убил Олега. Знала, что где-то неподалеку плачет или тоже, не успев осознать, замерла, оцепенела актриса Вера Розова. Ждет допроса. Так же будут допрашивать Щеглова, Родионова и многочисленных свидетелей, кто находился в момент убийства на лужайке перед особняком. И, конечно, Сашу. А его и вовсе могут задержать или даже арестовать, но не по делу Олега: он, мой жених, может пойти подозреваемым (и в лучшем случае свидетелем) в деле о замороженных трупах.
И, как ни крути, все крутится вокруг меня. И теперь, стоит мне только выйти из Сашиного вагончика, как на меня будут обращены взгляды всех, кто задействован в сериале, вплоть до уборщиц. Кто-то увидит во мне убийцу, кто-то, кто был расположен ко мне, посочувствует, теряясь в догадках.
Внезапно в дверь вагончика постучали, да так, что все вздрогнули – стучал кто-то нетерпеливый, дерзкий. Оказалось, что вагончик был заперт изнутри.
Журавлев, этот голубоглазый красавчик, встал и открыл дверь. И я увидела Сашу. Бледный, с потемневшим лицом, он, отыскав меня взглядом, кинулся ко мне и крепко сжал.
– Ничего не бойся! Я уже позвонил адвокату, он едет сюда. Не говори ни слова. Все, что ты скажешь, даже самое невинное, может обернуться против тебя.
Я разрыдалась. Саша! Он крепко обнимал меня, его руки согревали мою заледеневшую спину, и мне стало намного легче.
– Нам с тобой нечего бояться, мы же не убийцы!
И в этот миг все вокруг заполнилось едким черным дымом, в окнах оранжево блеснули всполохи огня, и я увидела черные тени, их было четыре, они приближались ко мне, тянули ко мне свои мертвые руки, и ровно в этот миг из вагончика исчез Саша, следователи, все, и я осталась одна.
Я закричала.
27. Июнь 2024 г.
Домой вернулись под утро. Спать не хотелось. Две машины притормозили возле ворот, из будки вышел заспанный охранник и, увидев Женю со знакомыми уже мужчинами, кивнул и ушел к себе. Ворота открылись.
Двери были не заперты – их точно ждали. Конечно, Петр. Наташа, вероятно, весь вечер накручивала мужа, настраивая его против Жени, а потом, так и не дождавшись ее возвращения, растеряла желание поскандалить и ушла спать.
Но Жене в компании Реброва и Журавлева было уже ничего не страшно. К тому же она находилась под впечатлением всего того, что произошло в поселке «Серый дрозд». И в который уже раз убедилась в том, какая же интересная работа следователя. Как интересно наблюдать за людьми, попавшими в сложное положение, пытаться понять ход их мыслей, оценить степень причастности к преступлению и вообще понять, что за человек перед тобой: убийца, жертва или просто свидетель.
Они, стараясь не шуметь, расположились на кухне и закрыли дверь, чтобы никого не разбудить. К счастью, все спали. Женя проведала сына, он крепко спал, рядом на своей кровати тихо похрапывала няня Соня.