– Головку … – начала я, но Амарена меня перебила.
– Да помню я. Придерживать.
Максимке только полтора месяца, так что ещё совсем кукла.
– И вообще, Мира, истеричка у вас в семье – Ковальский, – спустя секунду добавила подруга.
Я рассмеялась, механически пакуя вещи сына и всё необходимое ребёнку для двухдневной загородной поездки.
– Ну тут сложно поспорить, так как всю беременность моя врач практически крестилась при виде него, а потом по секрету поделилась, что восхищается моей способностью жить с таким человеком. Сто пудово от зависти.
– Согласна, – тихо посмеиваясь, ибо не пугать малыша, тут же согласилась Амато. – Не все будущие папочки так основательно подходят к ведению беременности.
Это точно! Если по статистике новоиспечённые отцы вступают в роль примерно через год от рождения их чада, то Владислав ещё с внутриутробного развития.
– Лучше и не вспоминать, – отмахнулась я.
Времена это были, конечно, прекрасные, но и нервные тоже. Мы оба учились жить в семье и тут же еще готовились стать родителями.
Когда основное было собрано, то решили передохнуть, пока малыш спал.
– Как это Ник согласился отпустить тебя перед свадьбой? – удивилась я, заваривая свой любимый клубничный чай.
– Это так положено.
Ну-ну! Посмотрела на подругу внимательно, заставляя морщиться под моим взглядом.
– Ну мне так надо было. Сосредоточиться. Мы с тобой обе были не любительницы браков.
– Ами, ну ладно хоть я. Столько разводов оформить, что брак кажется нелепостью.
– Ты это своему мужу ещё скажи, так завтра ещё и в церкви обвенчаетесь.
– Он не крещён.
– Ты думаешь, Ковальского остановит такая мелочь?
Разделила усмешку подруги. Моего зайку вообще сложно тормознуть.
– Не остановит, – поставила перед Ами чашку с чаем и придвинула кексики поближе.
Вроде, с намёком – меньше болтать и больше чаёвничать.
Вечер провели в разговорах о весёлом прошлом и уходе за сыном, а потом, уложив Амарену в гостевой комнате и сына в кроватку, с наслаждением вытянулась на нашей огромной кровати.
Макс равномерно сопел неподалёку от меня, и моё намерение дождаться мужа угасло во сне. Сборы и нервы меня окончательно вымотали.
Проснулась от прикосновения к своему лицу.
– Ягодка, ты сегодня решила спать прямо в тапочках? – тихо на ухо спросил Влад, оставляя заодно несколько поцелуев вдоль шеи.
Повернула голову так, чтобы ему было удобнее.
– Ага. Думаю, пойду прямо во сне и найду своего мужа.
– Чтобы одарить?
– Конечно. Парочкой пинков под зад.
– Ай-ай! Накажу.
– Начинай.
Наверно, мы никогда не перестанем друг друга подначивать. Но не знаю, как ему, а вот мне нравится сводить этого засранца с ума.
Ковальский активно начал, стараясь при этом воспроизводить как можно меньше шума.
– Бедняжка моя, совсем отощал за время воздержания, – подколола его, чувствуя остро-сладкие укусы на своём теле.
– Мир, ну ты же в курсе как пагубно сказывается на моём темпераменте эти перерывы в регулярных порциях особого клубничного допинга.
– Хорошо, что не спортсмен, а то бы писец карьере.
Он угугнул где-то в районе моего пупка, а дальше моя болтливость тоже угасла.
После разделения пресловутого допинга на двоих практически мгновенно вырубилась, очнулась уже тогда, когда Влад принёс ко мне сына для кормления.
– Спасибо. Я не слышала, что он проснулся.
– А он и не плакал. Я раньше услышал его возню и взял на руки.
– Миловались? – тоже, как и он, шёпотом спросила у мужа.
– Немного. Соскучился.
Каждый раз признаваясь в особенной любви к сыну, Владислав будто стесняется, но мы поощряем в друг друге открытость чувств и эмоций.
– Понимаю. Сама после тренировки прибегаю, будто вечность его не видела.
Ковальский только посмотрел на меня, но его взгляд, полный удовольствия, говорил живописнее любых слов.
И я была довольна, больше чем когда-либо. Оказывается, если счастье и радость разделить на двоих, то их наоборот станет в два раза больше. Парадоксально, но реально.
***
Утро же смело накрыло нас насыщенностью.
Быстрые сборы, поездка, причёски, кормления и сплошная круговерть, но вот я в платье подле Амарены, от которой глаз даже мне не отвести.
Прекраснее любого ангела, при виде которого жених, кажется, вообще дар речи потерял.
Мы с Дашей молились шёпотом, чтобы смог своё «да» прошептать.
Смог. Но оказывается, в Сокольском можно было не сомневаться. Ради кольцевания своей любимой мужик был готов на луну смотаться.
И снова череда волнений, поздравлений вперемешку со слезами радости и даже моих.
Когда молодая пара шла по проходу, украшенному живыми цветами, до меня дошло, что всё.
Теперь и Ами обрела своё заслуженное счастье, и так накатило, что ни глубокое дыхание, ни ногти в ладони не помогли остановить слёзы.
Перед моим лицом взмахнули платком.
– Ягодка моя, ты меня поражаешь – ведь на собственной свадьбе ни одной слезинки, – Влад стоял за моей спиной, но, когда он там оказался, я и не заметила. – Может, тоже надо повторить вот с таким роскошным приёмом?
– Ковальский, только рискни и будешь спать в гостевой комнате.
У меня аж слёзы сразу прекратились. Не хочу.
– Ну вот и помогло, – улыбаясь, одарил мои губы практически невесомым поцелуем.
Как всегда.
Мы стояли совсем близко, нос к носу, а под моей рукой билось его сердце тяжёлыми и быстрыми ударами.
– Ты волнуешься? – спросила его.
– Рядом с тобой я всегда волнуюсь, – обнимая за талию, он сократил последние пару сантиметров между нами. – Но это приятное волнение, которое означает, что я засранец в полном ажуре.
– А где Максимка? – всколыхнуло меня понимание того, что он без сына.
– Спит в коляске с бабушкой.
Ну тут можно расслабиться. Елизавета Сергеевна и мухи в районе внука не допустит.
Надо было идти.
Вон уже и Даша призвано машет рукой, они с Русланом в обнимку тоже счастливые выдвигаются в сторону большого зала, где накрыты столы, и ждут веселья до вечера завтрашнего дня.
А мне было так хорошо и спокойно. Лёгкий поцелуй в висок и, как всегда, крепкие и надёжные объятия мужа, который не был идеальным, но был только моим. Любимым.
– Люблю тебя, – тихо призналась ему, чувствуя сейчас это чувство как никогда остро.
Влад замер и лишь его пальцы на моей талии жёстче впились в меня.
– Неожиданно, дорогая моя. Ну, в этом вся ты, – глухо в районе моего виска пробубнил Ковальский.
Я знаю его маленький фетиш – он нюхает мои волосы. Так что его любимый клубничный шампунь я закупаю коробками.
– Могу, умею и практикую, – стандартно отозвалась я.
– Всё равно я тебя люблю сильнее, – рассудительно подытожил он.
Хотела уточнить – это ещё почему? Но … мужчина желает быть первым.
– Как скажешь, зайка моя. Даже спорить не буду, главное, что мы оба любим.
Я не видела его лица, но нежность его губ на моей коже и прерывистое дыхание, что щекотало висок, обозначили степень его волнения от моего первого признания в любви.
– Люблю, – ещё раз прошептала ему, чтобы запомнил.
– Спасибо, Ягодка. Я так долго ждал, но поверь, даже если бы ты призналась лишь на смертном одре моём или своём, то это бы ничего не изменило. Мне для счастья хватает лишь твоего присутствия рядом со мной.
– Значит, зря решила тебе сказать?
– Нет. Теперь я не просто счастлив, теперь я в охрененной нирване.
Не выдержала и хихикнула, за что получила лёгкий шлепок по пятой точке.
– Муж ей тут в любви признаётся, а она ржет.
– Ой, зайка моя, прости. Трусы сейчас снимать или до вечера потерпишь?!
Он вздохнул.
– Сейчас, конечно. Буду воспитывать. Платье у тебя шикарное, так что можно оставить… и шпильки тоже.
– Извращенец, – хлопнула его по плечу, высвобождаясь из объятий.
– Заметь, твой любимый.
Наши глаза встретились, и его тёмные, как лесная ночь, обещали распять меня у ближайшей стены.
– Знаю. У тебя десять минут.
– Настольный вид?
– О! Ты уже присмотрел?
– Обижаешь, дорогая. Я первым делом проверил наличие хорошего крепкого стола в этом замке увеселения.
– Ну тогда веди. У тебя осталось девять минут.
– Тогда побежали.
Без проблем. Ради любимого человека можно немного и побегать. Для фигуры полезно.
Конец!