Лицо Ковальского из глумливого тут же стало крайне заинтересованным.
– Да что вы говорите?! Как докажете, мисс клубничный адвокат?
Связи с клубникой не уловила, но сейчас меня это не особо интересовало.
– Да легко.
Мои ноги – это почти вся я, а насчёт отличной гибкости я тоже не врала. Радуясь, что на мне сегодня брюки, с лёгкостью подняла правую ногу в поперечном шпагате и нажала носком туфли на кнопку закрытия багажника.
Подмигнула боссу, что застыл с каким-то непонятным мне выражением лица. Скорее всего, так в его случае выглядит удивление.
– До свидания, Владислав Владимирович, – почти промурлыкала я, радостная, что хоть и с цирком, но мне удалось довести начальство до «безмолвия».
С гордым лицом прошла на водительское сиденье и лихо рванула с места, оставляя бедняжку босса на парковке в маленьком облаке пыли.
Да-а, я это сделала! Ну а кто говорил, что Берсеньева – ручная и пушистая киска?!
Глава 5
Мирослава
Утро настало неожиданно быстро, а я всё не решила – какая тактика поведения с зайкой Ковальским мне подходит.
Впереди как минимум недельная командировка с возможным продлением срока заточения среди горячих песков пустыни, а я без чётко продуманного плана. И это значит?! Что будем разбираться по ходу действия.
Отсутствие плана – это тоже план! С этим лозунгом в голове зашла в аэропорт в главный зал прилёта, где было ранее оговорено с начальством о встрече.
Оно, моё начальство, пришло и явно не в настроении. Неужто его та девочка в постели так укачала?!
– Доброе утро, Мирослава Александровна, – вяло пробубнил босс, не снимая солнечных очков даже в помещении.
– И вам, Владислав Владимирович, но вы, смотрю, не в духе. Неужели лунный ожог роговицы?
– Чего? – дёрнулся босс, уже собираясь проследовать мимо меня, но после моего приветствия тормознул рядом.
– Глазки приболели? Всю ночь на луну, наверное, любовались и Пастернака по ролям читали.
Вот откуда во мне столько го… желчи?!
– Не завидуйте, Берсеньева. Я же вот вас не критикую, что вы в самый дождливый день за этот месяц вырядились в полупрозрачный сарафан, что я даже фасон нижнего белья могу рассмотреть. Белое кружевное – ваше любимое.
Сволочь, явно намекает на те трусы, что я в понедельник на его стол кинула. Кстати, а где они? Мне их так и не вернули.
– Наслаждайтесь, пока можете, – пренебрежительно отозвалась я, решая сменить тему. – Мы сегодня полетим или подождем до завтра? Пока вы тут в остроумии упражняетесь.
Ковальский, пообещав мне шёпотом кару египетскую, пошёл в сторону регистрации частных вылетов. Значит, снова полетим в тесном, почти семейном кругу: я, шеф, пилоты, стюардесса, и, если повезёт, ещё парочка попутчиков.
– Владислав Владимирович, у вас такой замечательный друг, раз регулярно разрешает кататься нам на его личном самолёте. Может, познакомите?
– Ага. Обязательно, – как-то злорадно пообещал мужчина. – И он вряд ли вам понравится. Не в вашем будет вкусе.
Хмыкнула скорее от удивления.
– А вы уже и в моих вкусах разбираетесь?
Мы уже вышли на взлётную посадку, поэтому приходилось идти достаточно быстро, чтобы поспевать с двумя большими чемоданами «всего самого нужного» за широкими шагами Владислава.
– А то! – отрывисто подтвердил мужчина, притормаживая. – Мира, до чего же ты упрямая!
Это он, наверное, про мою любовь к самостоятельности. Хотела послать … в самолёт, но сегодня босс юмор не воспринимал от того самого слова «совсем». Так что, когда с хмурым лицом выхватил из моих рук чемоданы и покатил сам, я смолчала. Мне с этим мистер «Сплошное Недовольство» ещё дофига часов лететь.
Поднялись в салон в молчании, кроме коротких кивков Ковальского и моих «доброе утро» экипажу.
– Сегодня одни полетим? – усаживаясь у окна, начала я разговор.
Молчание в вечность абсолютно меня не устраивала.
– Да. Не хочу лишних свидетелей, если придушу своего юриста.
Даже прекратила пристёгиваться, так как ответ прозвучал агрессивно и без тени потерянного где-то юмора.
Ковальский наконец-то снял очки, и теперь его тяжёлый взгляд скользил по мне, будто решая, как именно меня сегодня лишат жизни.
– Влад, ты сегодня просто не выспался после бурной ночи, а потом ещё в собачью какашку наступил или этот концерт специально для меня? – щёлкая ремнём безопасности, я откинулась на спинку и даже ногу на ногу положила.
Угрозы моего убийства – это просто страшилка, так как мы оба знали, что без меня командировка провалится к чертям собачьим.
– Следователь, Берсеньева, из тебя так себе. Оставайся лучше адвокатом, – вроде как, расстроенно пожалел меня, а потом вообще сменил тему. – Я спать. И на … прикройся, а то ещё чего продует.
Кинул в мою сторону плед. Вещь словила, но выполнять приказ не собиралась.
– И не подумаю. Мне и так хорошо.
– Ну, а мне плохо! И хватит препираться с начальством! Я спать!
Мужчина тут же закрыл глаза, переводя спинку в положение для сна.
М-да, что-то с ним в последнее время действительно совсем всё плохо.
Плед, естественно, откинула в сторону, так как и так тепло. Решила, что тоже надо вздремнуть, но сначала разобраться с почтой и сообщениями.
Полюбовалась фоткой Амарены в диадеме, что она ещё вчера прислала, после того как я ей завезла украшения, ответила парочке клиентов и под мирное сопение босса тоже задремала.
Казалось, прошло пару минут, как меня разбудил звон посуды.
Открыла глаза, тут же пытаясь встать, да только ноги запутались в пледе, которым я была укрыта под самый подбородок.
– Вашу мать, конституцию! – я от души выматерилась, хватаясь за соседнее сиденье, чтоб не упасть, но не достала.
Секундный полёт, за время которого представила, как моё лицо впечатывается в твёрдый пол.
Только мою талию перехватила мужская рука, и вместо приземления я, наоборот, взлетела вверх.
Очень хочелось стукнуть моего спасителя и сказать пару ласковых …, но меня опередили.
– Берсеньева, не начинай. На твою агрессию у меня сразу стоит, а нам через полчаса на посадку идти.
Очень так отчётливо мне на ушко поступило от начальства предложение перемирия, при этом этот озабоченный продолжал прижимать меня к себе как родную.
– Ой, в прошлый раз быстрее управился, – ляпнула я и тут же пожалела.
– Мира, не буди во мне воспоминания, а то останешься без обеда, – почти отрывая моё тело от своей груди, Влад подтолкнул меня к столику.
Запах еды перебил желание препираться с боссом дальше. Голод – он такой… с ним не поспоришь, так что сбегала в туалет и радостно уселась напротив Ковальского.
– А где твой милый пледик?
От вопроса даже вилку до рта не донесла, так и замерла на половине пути в открытый рот.
– Рот прикрой, а то знаешь ли …
Достал. Я там что-то про перемирие заикалась?! Да пошло оно!
– Ковальский, вы малость совсем охренели! Хотя уже не совсем, а на полную катушку!
И снова эта изогнутая бровь на, вроде как, скучающем выражении лица.
– Нет, ну реально?! Что случилось-то? То, что у вас там в штанах вечный недотрах, я в курсе, но с каких пор ЕГО объектом стала я?
Аппетит у меня не пропал, так что нервно положила в рот кусочек мяса.
– И действительно, Мирослава Александровна, вы лучше обедайте. Хоть рот будет занят … немного не так, как мне снилось тут на днях. Ну да ладно… после дозаправки нам ещё три часа лететь, можем продолжить.
Смотрю на него и не понимаю. После сна у шефа самочувствие и юмор явно улучшились, но как-то направление мне совсем не нравится.
– Это месть? Да? За то, что высказала своё отрицательное мнение о ваших с ним сексуальных способностях?
– Берсеньева, заканчивай обращаться к моему члену как к третьему лицу нашей беседы, – уже немного угрожающе продолжил Ковальский.
Да только кто бы тут боялся его угроз.
– Ну как я могу?! Он у нас теперь главное лицо всей действий его хозяина. У кого-то шея крутит головой, а у моего босса член …
И тут мужчина в рывке наклонился ко мне, опираясь одной рукой на стол, что был между нами. Вторая рука тут же зафиксировала мой подбородок, а жёсткие губы буквально запечатали рот, не давая закончить эпическое сравнение.
Ковальский не целует, он просто пожирает мой рот. И я собираюсь ударить его вилкой, всё ещё зажатой у меня в руке, но не могу, потому что мне, вашу мать, нравится.
Мне нравится эта необузданность, нетерпение и требовательность в каждом движении. И если мозг ещё требовал прекратить этот произвол, то тело меня предавало: соски напряглись, в животе спазм возбуждения, что я непроизвольно стиснула ноги.
Влад оторвался от меня и буквально рухнул обратно в своё кресло. Его бешеный, звериный взгляд на меня действовал столь же разрушительно, что и поцелуй. Так что, когда его глаза опустились на мою грудь, едва прикрытую тонким хлопком сарафана и нежным кружевом бюстгальтера, я знала, что он там лицезреет.
– Ковальский, ты вообще озверел, – хрипло прокомментировала выходку шефа.
– Ошибаешься, клубничная моя! Если бы было вообще, то я бы сейчас трахнул тебя сначала на этом столике, а потом ещё разок для закрепления пройденного материала на полу в коленно- локтевой.
И если верить его глазам, то он точно мог сделать. Тут назрел вопрос – как я умудрилась проморгать причину таких перемен?! Как? Если мы даже работаем в одном кабинете.
– Зайка моя, ещё раз такой экспромт, и я сама тебя трахну. Только чем-то очень тяжёлым или колющим, – чётко и ясно пояснила мужчине, откидывая вилку в сторону, пока действительно не воткнула куда-нибудь.
Аппетит всё равно пропал, а точнее, сменился.
– Не ударишь, – усмехаясь, уверенно заявил босс.
– А не надо меня провоцировать, – рявкнула в ответ, возвращаясь в своё кресло у иллюминатора.
Сложила руки на груди, чтобы прикрыть до сих стоящие соски от откровенного взгляда начальства.