— Чем ты думал? Нет, я, конечно, понимаю, чем именно, но, во-первых, это мое тело и только мне решать, хочу я ребенка или нет, а во-вторых, заводить малыша с несвободной женщиной, практически рабыней — глупо! Он тоже родится в рабстве! Я не желаю такой судьбы своему малышу!
Он помолчал, давая время мне остыть, а затем уверенно проговорил:
— А почему ты решила, что ты все еще связана с агентством?
— Не играй со мной. Я знаю, какой договор подписывала. Даже будучи неопытным подростком, я прекрасно понимала — дороги назад не будет. Добраться к вершине рейтинга — мой единственный шанс.
— Это шанс на смерть. Пока ты им нужна, ты никогда не передвинешься вверх, потому что туда доходят лишь те, кого списывают со счетов.
— О чем ты? — моя рука дрогнула, и я опустила бластер.
Саар подошел ко мне, занял место напротив и потянулся к моим рукам. Пальцы утонули в его больших ладонях. Он потянул руки вверх, целуя фаланги.
— Ты права. От агентства невозможно уйти. Контракт подписывается на всю жизнь, но, чтобы шпионы служили усердней, руководство их дурит мнимой свободой за заслуги. На деле это приговор к смерти. Я выяснял. Ни один из тех, кто дошел до вершины, не остался жив. Всех уничтожили.
— О, Великая Вселенная! — в отчаянии простонала я, осознавая, что все мои мечты и надежды сплошная пустышка. — Я никогда не буду свободной!
Хотелось плакать. Впервые с шестнадцати лет я даже чувствовала, как в уголках глаз собираются слезы. Саар опустил мои руки и потянулся к моему лицу. Сжал его, заставив смотреть прямо в лазурные глаза. Яркие. Полные жизни. Свободы.
— Ты уже свободна.
— Что? — вопрос шепотом сорвался с губ.
— Я бы никогда не позволил своему ребенку родиться рабом. Ни один раар им не будет. Как ты думаешь, почему я работал в агентстве, но не связан был контрактом?
— Ты откупился кристаллом?
— Нет. Раары не входят в межгалактический альянс, а значит, ни его правительство, ни шпионское агентство не имеют над нами власти. Наша раса свободная. Как только база считывает нашу ДНК, она сразу аннулирует любой контракт. Я могу быть только вольнонаемником, кем я и прикинулся ради тебя. Если бы кто-то попробовал захватить раара, то мы бы восстали. А верхушка альянса все же имеет небольшие догадки, что мы скрываем, и придерживается нейтралитета взамен на такие же осколки, как я подарил твоему шефу. Они служат предупреждением, что мы способным дать отпор. Вот поэтому наша раса имеет иммунитет.
— Но я не принадлежу к твоей расе.
— Ошибаешься.
— О чем ты? — нахмурилась.
— Бортовой компьютер, проведи анализ крови агента Мелиадры на расовую принадлежность, — вдруг приказал Саар.
«В доступе отказано».
— Не понял? — он повернул голову к экрану.
— Я убрала твои права и сделала себя единственным командиром.
Однако мой… МОЙ? Эх, все-таки мой раар (он слишком много сделал для этого) не обиделся, а, наоборот, со смехом покачал головой.
— Я недооценил тебя, колючка. Ты — умница.
Криво улыбнулась. Я больше чувствовала себя неудачницей. Он так умело обыграл меня. Обвел вокруг пальца. Каждую мелочь просчитал, подытожил. Только рано радоваться не советую. Я дала выход своей злости, ведь накопленный гнев затуманивает разум, поэтому теперь могу вступить в его игру на равных правах.
— Бортовой компьютер, проведи анализ моей крови на расовую принадлежность, — повторила приказ.
«Результат будет за десять… девять…»
В этот момент лихорадка решила напомнить о себе, и мое тело задрожало. Сильнее, чем раньше. Как-будто морально потрясение было настолько велико, что сдерживало ее, но теперь, как только я немного расслабилась, она вернулась в полной мере. Меня реально заколотило.
— Т-с-с, тебе необходимо вернуться в постель. Ты тратишь свои силы не туда, куда нужно. Мы можем прояснить остальные моменты завтра, — умасливал меня Саар.
— Нет. Я хочу знать все сейчас, — зубы откровенно стучали, попадая друг на друга.
— «Расовая принадлежность агента Мелиандры не установлена!»
Вот это поворот! Лихорадка опять отошла на второй план.
— Как? Я уверена, что еще вчера являлась простым человеком! — воскликнула я, на что компьютер решил меня добить: «Человеческие ДНК в данном образце не обнаружены».
— Такого просто не может быть! Ты бездушная машина! Проведи анализ повторно! — подняла голову вверх, словно могла увидеть бортовой компьютер воочию.
«Ошибки в результате исключены», — ответил монотонный голос.
— Мели…
— Что ты со мной сделал? — резко повернулась к нему.
У этого раара талант выводить меня из себя. Как бы я ни пыталась вернуть себе профессиональное лицо, что-то во мне просто переключалось как по щелчку пальца, и эмоции вырывались наружу.
— Это вино соорок. Оно вызывает мутацию, изменяя твои гены, дабы ты могла не только понимать нашу речь, но и выносить ребенка. Поэтому у нас на планете нет чужестранок. Все они становятся раарами.
Я выпала в осадок от такой новости.
— Прости, я снова все решил за тебя, но… — он замялся, — наш ребенок не выжил бы. Как только мы переспали, я понял, что запустил процесс и ты с вероятностью в девяносто процентов забеременеешь.
«Естественно, — хотелось съязвить. — кто-то же побеспокоился о моем противозачаточном уколе». Однако язык прилип к нёбу, пока внутри кипела буря.
— Прийти к тебе и все рассказать — значит поставить нас под удар, — продолжил Саар. — Мои мысли Рахан видеть не может, а твои… сколько бы ты ни тренировалась, все равно полностью закрыться от него не сможешь. Это не в человеческих возможностях.
Саар, видимо, решил воспользоваться моим шоковым состоянием и рассказать все побыстрее, опасаясь того, что я снова подниму на него бластер.
— Плюс законы моей планеты. Ты должна была быть чиста, чтобы ни Ранар, ни кто-либо другой не смог повлиять на приобретение статуса насси мор. Я пытался защитить тебя как мог. Не всегда мои поступки были верны, но я надеялся, что твои чувства ко мне помогут тебе простить и понять меня.
— Чувства?
— Я знаю, что это для меня ты — истинная, а я для тебя — никто, но вместе с тем я очень хорошо изучил тебя за эти два года. Если бы ты ничего ко мне не чувствовала, то никогда бы не подпустила к себе. Можешь сказать, что это слабый аргумент, но я в нем уверен. Мои чувства к тебе взаимны!
Я отдернулась от него, сложила руки на груди и откинулась на спинку кресла. Слишком проникновенным был его взгляд, чтобы выдержать его. Сердце в груди забилось сильнее, но я списала это на проклятую лихорадку. Как можно говорить о каких-то там чувствах, когда вся моя жизнь перевернулась вверх тормашками? Все, что я сейчас испытывала, — это ярость и злость. Какая же я никчемная шпионка, раз меня так легко обыграли. Самомнение застило мои глаза. Я позволила манипулировать собой.
— Давай подытожим. Я беременна, — снова повторила.
Сколько раз мне нужно это произнести, чтобы поверить окончательно? До сих пор звучало нереально. Простые слова, которые, казалось, меня не касались. Не могли меня касаться.
— Я беременна и свободна! Мой…наш, — запнулась, исправилась: — ребенок тоже будет свободным. Ко всему прочему я больше не человек, а раар.
Даже расу мне сменили без моего ведома! Хотелось выть, но я наконец взяла себя в руки и успокоилась.
— Станешь рааром, когда лихорадка прекратится, — продолжил пояснять он. — Сейчас ты в переходном периоде, но доктор просканировал твои энергетические потоки и подтвердил, что все идет хорошо.
— Так он не шарлатан и вправду что-то умеет? — искренне удивилась.
— Конечно! Это был личный врач Владыки и Владычицы.
— А ты не думаешь, что именно он отравил Владыку?
Саар вздохнул.
— Ты уже тогда была здесь, — констатировал он. — Видела результаты.
— Да. Кстати, бортовой компьютер, используй для проверки моей расовой принадлежности образец агента код семь аш восемь.
— Мели! Ты не стерла мои данные! — возмутился Саар.
— Ой, а ты сделал меня беременной, привез на планету, с которой теперь не выбраться, и даже расу мою поменял. Неравноценно, как ты считаешь? — яда в моем голосе хоть отбавляй. — Даже не надейся, что сотру, — с вызовом вздернула подбородок. — Должен же у меня быть козырь против тебя.
Он сокрушенно покачал головой:
— Я тебе не враг.
— Я в этом не уверена, — парировала в ответ.
Явная грусть на лице мужчины меня не подкупила. Я уже поняла, что он отличный актер.
«Расовая принадлежность образца один и два идентичная, — провозгласил компьютер. — Оба испытуемых предполагаемо относятся к расе рааров. Для определения точных показателей не достает вводных данных об этой расе».
Выражение лица Саара с его показательно изогнутыми бровями так и говорило: «Теперь ты мне веришь?» Я уже не знала, чему верить. Как можно так запросто изменить расу? Тело прошиб озноб, словно лихорадка доказывала, что очень даже можно.
— Я остаюсь. Другого выбора пока у меня нет, — со злостью добавила, констатируя очевидное. Все козыри на руках этого мужчины. — Но у меня есть условия.
Мимолетное облегчение в глазах партнера, ах, нет, теперь уже моего жениха (так правильней) сменилось настороженностью:
— Какие?
— С этого момента я хочу отдельные покои, в которые ты можешь зайти только с моего разрешения. Отговорки на тему «ты моя невеста» не подходят. Церемония состоялась. Я получила статус насси мор. Теперь можно пожить раздельно. Это было первое. Второе —больше никакой лжи! Я должна четко понимать, что со мной происходит, и сама принимать решения. Не смей манипулировать мной!
Повисла тишина.
— Спасибо, — удивил он меня своими неожиданными словами. — Спасибо, что не собираешься избавляться от ребенка.
.
— Даже не думала об этом. Если он уже существует, не важно, с моего согласия или нет, но существует, я не имею права лишать его жизни. Что насчет моих условий?
— Я согласен. Покои подготовят сегодня же, но они будет смежными с моими. Это ради безопасности! — последовал ответ на мой скептический взгляд. — Мне нужно выяснить, кто отравил отца, и в этом случае…