Наблюдатель отполз немного в сторону и осторожно приготовил винтовку. Его помощь у пулемета была не нужна — наводчик сам видел цель.
Пограничники ждали.
16. Первым выстрел
Пограничники еле поспевали за Мазепой. Васильев то и дело успокаивал собаку.
— Тихо, Мазепа… Спокойно.
Следы шли по лесу. Неожиданно они свернули в сторону и вышли на дорогу. Здесь Мазепа закружился и заскулил.
— Ну, что он? — спросил начальник.
— След потерял, товарищ лейтенант… Ищи, Мазепа… ищи.
— Киселев, свет.
Зажгли электрические фонарики.
— Светите.
— Тут свежие следы колес, — освещая дорогу, сказал Киселев.
— Понятно. На телеге уехал. Этого я как раз и боялся, — сказал начальник, опускаясь на пенек. — Все подтянулись?
Бойцы тихо переговаривались. Вдруг Мазепа заворчал. Послышались шаги, и на дорогу вышел Маслов со своим отделением.
— Вот и встретились… След потеряли, товарищ лейтенант? — спросил Маслов.
— Да. Маслов, продолжайте двигаться на Кулики. Васильев с Мазепой пойдут с вами. За хутором прочешите лесок. Выйдите на высоту 133. В колхозе сообщите о побеге председателю, но колхозников не поднимайте. Пускай председатель звонит на линию. Возможно, бандит будет пробираться на станцию. Паспорт у него на имя Орлова. Предупредите, что у нарушителя моя шинель. И есть какой-то газ. Если нападете на след, противогазы в боевое положение. Понятно?
— Понятно, товарищ лейтенант.
— Можно идти.
— Есть! — откозырял Маслов. — Ну, Мазепа, не торопись, собачка… Все будет в полном порядке. Отделение, за мной!
Отделение Маслова быстро пошло по дороге и скрылось в темноте. Начальник сидел, обхватив голову руками. Голова была тяжелая, в горле першило, а перед глазами все время прыгали светлые точки.
— Товарищ лейтенант, вам плохо? — спросил Киселев.
— Нет, нет… Я думаю вот о чем. На допросе я спросил: «Сколько людей сегодня ночью мы задержим?», а он ответил: «Никто за мной не идет»… Заметь, что я его не спрашивал, где они пойдут…
— Понимаю, товарищ лейтенант, — сказал Киселев. — Определенно, по его следам пойдут…
— Я тоже так решил.
Далеко за лесом раздался выстрел, словно хлопнул кнутом пастух.
Все насторожились.
— Это на четвертом, — сказал кто-то. — Там Гришин и Симонов сегодня…
Ждали второго выстрела, но его не было…
— Они идут по болоту, это ясно, — прервал молчание лейтенант. — Надо им ударить в тыл и отрезать путь к отступлению. Лощину за рощей знаете?
— Знаю, — сказал Киселев.
— Так, это самый короткий путь. Гришин продержится немного. В нашем распоряжении полчаса.
— Не успеть в полчаса.
— Надо успеть… — Лейтенант встал. — Если я отстану, командуйте сами. Товарищи, ну-ка, стометровкой… За мной, бегом…
Бойцы побежали за лейтенантом.
— Ну что же Яковенко-то?.. Неужели не успел?! — на бегу бормотал лейтенант.
Между тем на границе происходило следующее. Когда нарушители вошли в кустарник, Гришин потерял их из вида. Не зная, откуда ждать появления перебежчиков, он волновался все больше и больше. Гришин не знал, сколько прошло времени, как вдруг увидал, что по косогору прямо на него идет человек. Выждав немного, пограничник спокойно и уверенно крикнул:
— Стой!
Слабости как не бывало.
Человек остановился.
— Ложись! — скомандовал Гришин и, когда человек лег на землю, выстрелил в воздух.
Этот выстрел и слышал лейтенант.
…Яковенко понимал, что отделившийся от группы человек должен отвлечь внимание часового, а все нарушители в это время окружат часового и «снимут». Пулеметчик видел, как собравшиеся на косогоре тени поползли в сторону Гришина.
— Стой! Лежать на месте! — раздался вдруг голос Жукова.
«Вот, наверно, обалдели», — подумал Яковенко.
Один из лежавших приподнялся и бросил гранату. Сильный взрыв разорвал тишину.
— Огонь! — прошептал наблюдатель.
— Трошки обожди… оставим на закуску. Пускай они вход держат, а мы выход закроем, — ответил Яковенко вполголоса.
Один из нарушителей поднялся и побежал. Почти одновременно в разных местах прозвучали два выстрела, и человек упал.
— Готов? — спросил наблюдатель.
— Не знаю… Как они влипли — под перекрестный огонь.
Несколько минут нарушители лежали неподвижно, видимо, поняв, что нарвались на засаду. Внезапно они вскочили все разом и, пригибаясь к земле, побежали назад.
— Теперь мои… Куда удираешь?.. Куда?.. — прошептал Яковенко и нажал на рычаг. Пулемет послушно пропустил большую очередь.
Услышав взрыв гранаты, а за ним еще два выстрела, лейтенант ускорил бег. Его уже давно перегнали некоторые пограничники. Киселев бежал рядом. Он видел, что начальник плохо себя чувствует и может упасть. Догнав бегущего пограничника, он бросил ему на ходу: «Смотри за лейтенантом», и побежал скорей.
Но вот затакал пулемет, и невольно все сбавили шаг.
— Яковенко! — вырвалось у кого-то. Начальник крикнул:
— Киселев! Теперь в нашем распоряжении час…
— Скорым шагом, за мной! — скомандовал Киселев.
Вспышки выстрелов ослепили на некоторое время Яковенко, и он потерял цель.
— Двое кувыркнулись… Огонь! Давай еще!.. — шептал наблюдатель.
Яковенко снова нажал рычаг, и пулемет заработал.
— Хорош! Хватит! — во все горло закричал наблюдатель.
Яковенко отпустил рычаг, протер глаза и стал всматриваться в темноту. Нарушители, успевшие разбежаться в разные стороны, лежали на косогоре. Путь им был отрезан.
— Сдавайтесь! — где-то уже в другом месте крикнул Жуков.
Яковенко облегченно вздохнул. Командир жив.
17. Встреча
Минут за двадцать до первого выстрела на границе Ульяна окликнула старика:
— Отец… слышь, отец!
— Чего ты? — тихо отозвался Ипатыч.
— Бабы сказывали, что у Демьяновой остановилась какая-то из города.
— Ну так что?
— Может, она и есть? Не ошибка ли вышла?
— Вот придут — выяснят. Спи, — пробурчал старик.
Пойдя к спящей Баркан, Ипатыч прислушался к ее ровному дыханию. Ему все время казалось, что задержанная женщина не спит, а прикидывается спящей, выжидая удобного момента удрать. Постояв немного, дед вернулся к окну и стал заворачивать цигарку. За окном послышался окрик и грохот подъехавшей телеги.
— Стой, чертова…
Дед посмотрел в темноту. Лошадь на всем ходу наехала на забор, ударившись оглоблями. Приехавший соскочил с телеги, хлестнул лошадь вожжами, смачно выругался и направился к дому. К стеклу окна прислонилась усатая физиономия. Дед открыт окно.
— Здравствуйте, товарищ начальник, — приветливо сказал он, узнав пограничную форму.
— Ты почему с ружьем?
— Сторожу… вон лежит. Спит, не спит — не знаю.
— Кто лежит? — заглядывая в окно, спросил усатый.
— Нарушительница. До вашего прихода задержал.
— Вот как…
— Вы разве внучку мою не встречали?
— Я не вашего участка… Я преследую одного человека. Убежал с заставы. Вам не сообщали об этом?
— Никак нет, — по-военному ответил дед.
— Находится где-то в этом районе.
— Надо к председателю сбегать. Облаву устроить, — предложил Ипатыч.
— Подожди… успеем. Никуда не уйдет.
Военный отошел от окна. Через несколько секунд его шаги послышались в сенях.
— Ну, кого ты тут задержал? — спросил он, входя в избу.
— Да вот. Говорит — по фамилии Баркан. В Куликах, говорит, остановилась, а я здесь полсотни лет живу и не видел ее ни разу. Путала чего-то… Про заставу спрашивала. Сколько верст до границы, интересовалась.
— Так. — Райский достал маузер.
— Оружия у ней нет, мы обыскали, — предупредил старик.
Райский взял из рук Ипатыча ружье, осмотрел его и, усмехнувшись, поставил в угол.
— Старинная берданочка-то… Николаевская. Куда ее можно спрятать до утра? — показывая рукой на спящую, спросил Райский.
— Зачем прятать? — удивился Ипатыч.
— Нужно, — резко сказал Райский. — Ну, куда можно спрятать?
— В чулан разве, — нерешительно предложил дед.
— В чулан не годится. Нет ли у вас погреба?.. Это что? Подпол? Что у вас там лежит?
— Кой-какие продукты, — отозвалась с печки Ульяна.
Райский быстро подошел и заглянул на печку.
— Кто у вас в доме еще есть?
— Больше никого.
— Так. Ну-ка, голубушка, открой половицу-то… Туда мы ее и спрячем.
Ульяна, недоумевая, слезла с печи и открыла половицу. За окном послышался стон. Хозяева переглянулись.
— Никак стонет кто-то. Слышите?
— Кто стонет? Это лошадь фыркает.
— Нет, не лошадь, — возразил дед. Он сразу почувствовал неладное. — Ульяна, поди-ка посмотри.
Райский направил на них маузер и, загораживая дорогу к двери, сердито сказал:
— Садись! Ну, живо! Рядышком садитесь…
Ульяна повиновалась и села рядом с отцом. Сейчас они походили на снимающуюся пару, напряженно сидящую перед фотоаппаратом.
— Товарищ начальник, а что вы с нами так поступаете?
— Молчи! Я не начальник и не товарищ тебе. Вот что, старик. Жить хочешь? Ну, отвечай.
— Хочу.
— Тогда делай, что я говорю, а не то… — погрозил маузером Райский. — Где Звягины?
— Какие Звягины?
— Ты не знаешь Звягиных?
— Наших Звягиных? Так они же высланы.
— За что?
— Контрабандисты… кулаки…
— А ты здесь живешь? Купил, что ли, дом, или так подарили? За какие заслуги?
Старик подумал и с достоинством ответил:
— О моих заслугах у других спросите… Хвастать не умею.
— Так-так. А сколько домов в вашей деревне?
— Домов-то? А кто их знает, не считал.
— Не ври! Отвечай лучше…
— Ульяна, сколько домов у нас?
Ульяна молчала. Тогда дед начал, загибая пальцы, считать вслух:
— С края живет Федя маленький, потом Барсуковы, напротив живет сын его… три, значит…
— Чего ты на ружье свое поглядываешь?
В это время за окнами снова раздался стон. Райский забеспокоился.