Об одном из таких домов, расположенном на Мещанской улице, пишет Гоголь в своем письме к матери в 1829 году: «Дом, в котором обретаюсь я, содержит в себе 2-х портных, одну маршанд де мод, сапожника, чулочного фабриканта, склеивающего битую посуду, декатировщика и красильщика, кондитерскую, мелочную лавку, магазин сбережения зимнего платья, табачную лавку и наконец привилегированную повивальную бабку».
В отличие от Александра Петру Адуеву никто не помогал. Он сам нашел себе дорогу, усердно работая и изживая иллюзии юности. Теперь он высоко поднялся по служебной лестнице, в петлице своего фрака Адуев-старший носит несколько орденских ленточек.
Если чин обозначал место человека в системе государственной бюрократии, то орден отражал или должен был отражать заслуги данного человека перед государством. На практике же награждение определенным орденом на определенном этапе служебной карьеры воспринималось чиновником и его окружением как непременный знак успешного продвижения по служебной лестнице. В своей незавершенной комедии «Владимир 3-й степени» (1833) Гоголь вывел петербургского чиновника Ивана Петровича Барсукова, поставившего перед собой достаточно типичную для служащего цель: во что бы то ни стало получить орден св. Владимира 3-й степени. Его старания в этом направлении были столь сильны, а желание столь маниакально, что в конце пьесы Барсуков сходил с ума и воображал, что он сам и есть Владимир 3-й степени.
Чем важнее был орден, тем выше он носился: самые значительные ордена носили на шее на орденской ленте соответствующих цветов, ордена более низких рангов закреплялись в петлице.
Ордена ввел Петр I. Одним из двух первых русских орденов был орден св. Андрея Первозванного, предназначенный для имевших большие государственные заслуги мужчин, второй — орден св. Екатерины — для женщин.
После Петра в России стали появляться и новые ордена. Ю. Лотман пишет: «Создалась орденская иерархия, имевшая и наглядное выражение: так, например, звезда св. Андрея Первозванного носилась выше звезды Владимирского ордена, так как Андреевский оставался высшим орденом Российской Империи. Ордена, имевшие степени, создавали внутриорденскую иерархию».
Иерархия орденов не была постоянной. Тот или иной государь стремился создать новый орден. Во время правления этого царя получить именно такой орден считалось особенно почетным, даже если он не был высшим в официальной иерархии.
На форму и размер ордена влияла мода. Дело в том, что подчас официальные инстанции выдавали лишь право на ношение ордена. В таких случаях награжденный сам заказывал себе орден. При этом он мог, исходя из собственного вкуса, менять величину ордена, украшать его декоративными элементами. Существовали и общие модные тенденции. Лотман пишет, что «в героическом XVIII веке в моде были большие, массивные ордена, в александровскую эпоху предпочитались ордена изящные».
Заслуги, за которые получали ордена, могли быть самыми разными. Некоторые ордена, как, например, орден св. Андрея Первозванного, могли быть получены как за военные, так и за статские заслуги.
Отражены в романе и модные обычаи Петербурга 1830–1840-х годов. Это женское курение и увлечение дам верховой ездой, что связано с распространением идеи женской эмансипации.
Курили дамы, вернее, самые модные и отважные среди них, пахитоски — подобие сигареты, в которой вместо бумаги использовались тонкие кукурузные листья. «…И как все, что делают женщины, даже подражание мужчинам, превратили в своеобразный протест мужскому миру — не тяжелый чубук, а изящный мундштук, не серьезное занятие, а светская болтовня с пахитоской. Возможно, именно женщины превратили курение в привычку. Впрочем, курить за столом не осмеливались даже женщины, и вплоть до начала XX века об этом не могло быть и речи[39]»!
Все же некоторые дамы осмеливались курить прилюдно, хотя это всех шокировало. «… Вон напротив нас молодая вдова живет, — возмущенно восклицает Марья Михайловна Любецкая, мать Наденьки — возлюбленной Александра, — сидит на балконе да соломинку целый день и курит; мимо ходят, ездят — ей и нужды нет!»
Еще одна характерная примета петербургской жизни, запечатленная в романе, — это всеобщий переезд петербуржцев летом на дачи. «Дачемания, болезнь довольно люто свирепствующая между петербургцами, гонит всех из города, — отметил в своем очерке „Петербургская сторона“ Е. Гребенка, — люди, по словам одного поэта:
И скачут, и ползут,
И едут, и плывут
вон из Петербурга, кто побогаче — подальше, а бедняки — на Петербургскую сторону; она, говорят, та же деревня, воздух на ней чистый, дома больше деревянные, садов много, к островам близко, а главное, недалеко от города; всего иному три, иному пять верст ходить к должности».
Люди со средствами ехали чаще всего на острова (самым престижным был Каменный остров). На природу выезжали для поправки здоровья, для соблюдения ежедневного моциона («На даче жить — надо гулять»). Многие стремились снимать или заводить дачи с хозяйством, чтобы вкушать здоровую деревенскую пищу. И с этой стороны петербургский образ жизни противоположен провинциальному: там нет разделяющей черты между «цивилизацией» и «природой».
В тексте романа — обилие цитат и «общепоэтических» слов романтического звучания, которые часто употреблялись в поэзии первой трети XIX века и стали романтическими штампами. Роль этих цитат и романтических «формул», выделенных романистом курсивом, значительна в воссоздании атмосферы времени и среды.
Больше всего цитат из произведений Пушкина, поскольку творчество Пушкина сосредоточило в себе поэтическое сознание и язык русского общества первой трети XIX века. А потому естественно, что, воссоздавая переход «от одной эпохи русской жизни… к другой», «ломку старых понятий и нравов» («Лучше поздно, чем никогда»), происходящую в 30–40-е годы, писатель прежде всего обращается к пушкинскому поэтическому авторитету. Из 17 пушкинских цитат и реминисценций 11 включены в речь Александра, 3 — Петра Адуева, 3 — в речь автора[40].
Кумиром читающей публики 1830–1840-х годов, как мы знаем, был писатель-романтик А. Бестужев-Марлинский. Речи персонажей Марлинского и его многочисленных литературных последователей неистовы, пышны и безудержны. Эти фигурные и цветистые фразы и сравнения проникали в разговоры, в живую устную речь. «Его сравнения заучивались, ему подражали», — свидетельствует современница.
Александр, у которого «чувство … просится наружу, требует порыва, излияния», тоже не раз высказывается в духе и тональности романтических героев: «…дружба и любовь — эти священные и высокие чувства, упавшие как будто ненарочно с неба в земную грязь…», «…вы без милосердия вонзаете свой анатомический нож в самые тайные изгибы моего сердца», «Ты моя муза… будь Вестою этого священного огня, который горит в моей груди; ты оставишь его — и он заглохнет навсегда».
В «неестественности», «ходульности» речей и поступков Александра заключается, по мнению Петра Ивановича, их несовременность и неуместность. «Не я ли твердил тебе, — обращается он к племяннику, — что ты до сих пор хотел жить такою жизнию, какой нет… Человек… имеет какое-нибудь звание, занятие — писатель, что ли, помещик, солдат, чиновник, заводчик… А у тебя все это заслоняет любовь да дружба… что за Аркадия!»
Итак, центральный конфликт «Обыкновенной истории» — столкновение «романтика жизни» с «человеком дела» — придал роману исключительно современное звучание. Уходят в прошлое старый патриархальный барский быт, понятия и нравы. Прозаический характер новой эпохи — историческая непреложность, с которой должен считаться каждый современник.
Комментарии
…первой ее ключницы. — Ключница — служанка в частном, обычно помещичьем доме, в ведении которой находились продовольственные запасы и ключи от мест их хранения.
…будешь ли ходить по воскресеньям к обедне? — Обедня — простонародное название литургии — богослужения в церкви, совершаемого утром или в середине дня.
Что мясоед, что страстная неделя… — Мясоед — период, когда по уставу православной церкви разрешается мясная пища (Рождественский мясоед, Летний мясоед). Страстная неделя — Страстная седмица — последняя неделя Великого поста перед Пасхой.
…ходил в широких шароварах и казакине. — Казакин — старинное мужское верхнее платье в виде короткого кафтана на крючках, со сборками сзади.
…сделал полную честь этому гомерическому завтраку. — Гомерический завтрак — напоминающий своими необычайными размерами, количеством и т. п. пиршества олимпийских богов в «Илиаде» Гомера.
…выхлопочите мне патенты на три чина. — Патент — здесь: свидетельство от власти на чин.
…бостончик от обеда до глубокой ночи. — Бостон — род карточной «коммерческой» (т. е. на ставки) игры.
…очень хороши сочинения господина Загоскина. — Загоскин М.Н. (1789–1852) — драматург и автор многочисленных романов, в том числе и на исторические темы, один из которых, «Юрий Милославский», имел большой успех у современников.
…остановился в конторе дилижансов. — Дилижанс — многоместная карета, запряженная лошадьми, для регулярной перевозки пассажиров и почты.
…как бедный Евгений… — Герой стихотворной повести Пушкина «Медный всадник».
…наймешь бельэтаж на Невском проспекте (франц. — красивый) — второй, главный (обычно с более высокими комнатами) этаж здания, дворца, особняка.
Я иногда вижу в нем как будто пушкинского демона… — Имеется в виду стихотворение Пушкина «Демон».
…без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви… — Цитата из стихотворения Пушкина «К***» («Я помню чудное мгновенье…»).