А на самом деле я просто помнил его взгляд, когда он отправлял меня на бой. И ощущение уверенности, которое давала крепкая ладонь на моем плече…
Оборотень поверил и шарахаться от меня перестал. Но правила этикета давались ему с трудом. Я бы предпочел, чтобы от них отказались и остальные, но мое мнение на этот счет, увы, никого не интересовало.
Я одарил Гринвальда очередным полным укора взглядом, который тот с достоинством проигнорировал, и ткнул пальцем в точку на карте в нескольких десятках верст от Нирита.
— Мы высадимся здесь. Когда-то на этом острове располагалось логово пиратов. Там есть замечательно укромный грот, где они умудрялись прятать корабли несколько десятков лет. Потом пиратов все-таки обнаружили и уничтожили, а новые там не завелись по понятным причинам. Побережье в этом районе пустынно, так что шансов наткнуться на вилейские патрульные корабли практически нет, как правило, они не удаляются от портов дальше чем на пять верст. До берега полторы версты, и море там спокойное, доберемся на лодках.
— Ночь, морская гладь, лодка, фонарики, романтика… — мечтательно протянул Гил.
— Фонариков не будет, — отрезал я.
Полуэльф округлил глаза, полные ужаса, и простонал:
— Потонут же родненькие…
Крахен пробормотал: «Кто вообще его сюда пустил?» — но ничего не предпринял. Похоже, Гил уверился и заодно каким-то образом убедил всех остальных в том, что статус лучшего друга его королевского высочества дает ему право на полную безнаказанность, и напропалую этим пользовался.
— В таком случае, — Рен благоразумно вернулся к теме разговора, — во избежание ненужных встреч будем держаться на некотором расстоянии, да и к острову лучше подходить с наступлением темноты.
В каюту постучали, и в ответ на приглашение войти в дверь просунулась голова Лианны. Девушка была в лавке портного, когда увезли Севриль, и упросила своего господина взять ее с нами, чтобы скорее воссоединиться с хозяйкой. Ее пристроили помощницей повара и девочкой на побегушках.
— Обед готов, господа. Накрывать?
— Накрывай, — согласился Рен.
А я снова посмотрел на карту, на с ювелирной точностью изображенные башни королевского дворца в Талионе. Ну что ж, Вел. Я возвращаюсь.
После обеда мы с Гринвальдом погоняли друг друга, а затем воинов Крахена по палубе под неодобрительным взглядом Саэла. У того появилась навязчивая идея, что я обязательно упаду за борт и меня съедят акулы, которых в Ирийском море отродясь не водилось.
Когда начало темнеть, я вернулся на нос «Волчицы». Ярко-рыжее солнце уже касалось кромки воды, словно пробуя, не холодновата ли.
Я оперся на бочку и скрестил руки на груди, ежась от ветра, который после тренировок и плотного ужина казался ледяным. На этот раз мне составил компанию Гил. Он подошел, как ни странно, молча и так же молча облокотился на бортик, устремив взгляд на горизонт. Затем опрокинул в себя очередную порцию эля.
— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но, по-моему, ты последнее время пьешь больше обычного, — насмешливо бросил я ему. И правда, из полупьяного полуэльфа Гил постепенно превращался в вечно пьяного.
— А, — в ответ тот только поморщился и махнул рукой. — Тебе не понять.
Это уже любопытно. Едва я открыл рот, чтобы поинтересоваться, чего именно мне не понять, как полуэльф закончил фразу:
— Ты женщинами не интересуешься.
Мои зубы клацнули. Неожиданный поворот. Я растерялся, заметавшись между двумя вопросами: с чего он это взял и с каких пор ими интересуется он сам? До сих пор я не замечал за Гилом особой тяги к прекрасной половине населения Дариола.
— Почему это? — первый все-таки перевесил.
— Ну, начнем с того, что ты уже долгое время спишь со мной и Саэлом, а не со знойными красотками. — Гил ехидно усмехнулся, и мне захотелось влепить ему затрещину. Что я и сделал. Полуэльф надулся, но продолжил: — А во-вторых, Лианна вокруг тебя вьется, как муха над вареньем, а тебе хоть бы хны.
Я скривился. Уже недели две меня не отпускало стойкое подозрение, что девушка напросилась с нами не столько из желания скорее воссоединиться с обожаемой хозяйкой, сколько чтобы взять меня если не штурмом, то измором. Моя холодность и полное безразличие никоим образом не остужали ее пыла, и однажды я даже поймал себя на том, что запираю каюту на ночь. На всякий случай.
— Она не в моем вкусе.
— Предпочитаешь очаровательных голубоглазых полуэльфов, шалунишка? — Гил кокетливо мне подмигнул, за что был вознагражден еще одной оплеухой. Словесная аргументация в спорах мне никогда не давалась.
Я облокотился на поручень рядом с Гилом, пытаясь сообразить, кто же мог разбередить душу беззаботного, не знающего никаких привязанностей пьяницы. До Варсака любовные муки его не терзали, а в Варсаке не так уж много женщин встречалось на нашем пути: помешанная на мне оборотниха, малолетняя Поллиэ и сумасшедшая некромантка. Две первые мне казались весьма сомнительным вариантом. Неужели…
— Хелл?
Взгляд Гила сначала просветлел, а затем так же резко помрачнел. Полуэльф кивнул и снова присосался к фляжке.
— Как тебя угораздило? — потрясенно выдохнул я.
Магичка, конечно, была весьма недурна собой, но, как по мне, вздорный характер и бьющая через край уверенность в себе, граничащая с самоуверенностью, сводили это преимущество на нет.
Гил только пожал плечами:
— Она такая…
И замолчал.
Тут до нас донесся плавный перебор струн. Лианна начинала ежевечерний концерт. У девушки был на редкость приятный, высокий голос, так что она неизменно собирала вокруг себя толпу почитателей. Жаль только упорно не желала обратить свои внимание и рвение на кого-нибудь из них.
Я лунный свет, сплетая паутинкой,
Тебе на плечи брошу поцелуем.
И пусть навеки стану невидимкой,
Зато ты будешь помнить, что люблю я.
Я не коснусь, я просто буду рядом.
Звездой упавшей, росчерком кометы
Из многих тысяч лучшая награда —
Остаться в памяти искристым лунным светом.
Я прямо-таки почувствовал лопатками ее взгляд. И стойко не обернулся, хотя песня мне понравилась.
— Никогда она мне такого не споет, — вдруг мрачно выдал Гил. Зашвырнул фляжку далеко в море и удалился, опустив голову. Я проводил его удивленным взглядом и не стал озвучивать предположение, что, возможно, некромантка просто не умеет петь, а значит, оно и к лучшему.
Надеюсь, любовные терзания — это не заразно?
Мы прибыли к гроту за пару весок до рассвета, благополучно разминувшись со всеми кораблями. Впрочем, их было не так уж много. И это очень странно. Неужели Вел и всю торговлю свернул? Чем он там вообще думает?
«Волчица» благополучно укрылась в гроте, мы погрузились в лодки и спешно отплыли к берегу. Вокруг царили непроницаемая темнота и тишина, нарушаемая лишь едва слышным плеском весел. Я до последнего не раскрывал своим нежданным союзникам, куда мы направимся дальше. Не был уверен, во-первых, найду ли это место, а во-вторых, осталось ли оно надежным укрытием.
По счастливой случайности ни деревень, ни рыбацких поселков на этом отрезке побережья не было. Когда-то тут стояла прежняя Магическая школа Вилеи. Стояла себе и стояла, пока одному магу не захотелось вечной жизни и вечной молодости. Что конкретно он для этого призвал, история умалчивает, но мага вместе со школой и пятьюстами учениками и учителями разнесло по окрестностям. Вилея тогда разом осталась без всей магически одаренной молодежи. Гремор даже под шумок хотел ее завоевать, но не вышло. Школу восстановили — на всякий случай построили целых две в разных концах страны, у Гремора отобрали пару пограничных городов за моральный ущерб, а вот здешние места заселить так и не смогли. Тогда их торжественно объявили заповедником и махнули на них рукой.
А впоследствии, когда кланы темных эльфов взбунтовались и началась гражданская война, именно здесь укрывались предводители мятежа и часть армии. В общем-то, эльфы не зря не хотели тут селиться. Произошедшая катастрофа всколыхнула как магический, так и природный фон, поэтому чудес в «заповеднике» водилось немало. Мы с Локсли, например, любили ловить тут светящихся в темноте клыкастых белок, которые предпочитали птиц, а не орехи. А еще здесь образовался, как это назвали потом маги, пространственный кокон. Как будто кусок местности сунули в мешок и затянули горловину, но не до конца, а оставив маленькую дырочку. И теперь попасть внутрь можно было только через нее, причем в строго определенном месте.
Это место обнаружил мой дед по материнской линии, когда отправился искать сбежавшего регарда — работал на светлого, занимавшегося их разведением. Дед не растерялся и, вместо того чтобы вернуть животину хозяину, стащил всех оставшихся и организовал бунт. Насколько мне известно, светлые так и не смогли понять, куда каждый раз исчезают отряды мятежников. Тайну входа хранили очень тщательно, правда, прошла уже сотня лет, и я не был уверен, что тайна до сих пор оставалась таковой.
Уже рассвело, когда мы добрались до нужного места. Причем не с первой попытки. Вход находился между двумя самыми обычными, никак не помеченными деревьями. Поэтому раза четыре следующая за мной компания удивленно, а затем с ехидными комментариями наблюдала, как я подхожу к деревьям, сую руку между ними, вздыхаю и иду дальше. Смешки раздавались до тех пор, пока в очередной раз протянутая рука не растворилась в воздухе. Я облегченно выдохнул. Дошли.
— Подождите здесь, — бросил я спутникам, после чего шагнул вперед.
И едва успел отклониться от летящей мне в лоб стрелы. Каким чудом успел, сам не понял, но быстро откатился в кусты.
— Выходи, все равно пристрелю, — воинственно донеслось откуда-то справа.
Allanei, неужели тут кто-то уже обосновался?
— Ты кто такой? — рискнул поинтересоваться я.
— А сам-то кто? — буркнул мой невидимый собеседник.
На светлых не похоже. Те скорее вышли бы на меня с мечом, десять раз раскланялись, объявили, за что меня сейчас будут убивать, и только потом приступили бы. Стрелой в лоб, не задавая лишних вопросов, — это по-нашему. Может, тогда стоит рискнуть?