— Ничего глупее не придумала? — невнятно поинтересовался я, вгрызаясь в яблоко.
Мы планировали пообедать уже в Талионе, но очередь на въезде нас прилично задержала, а голод давал о себе знать.
— В таких случаях чем глупее, тем убедительнее. — Киа пожала плечами. — А что тебе больше не нравится? То, что ты мой муж, или то, что ты муж, увлекающийся развлечениями на стороне?
— То, что в который раз без меня меня женили.
— Каждая девушка мечтает стать принцессой. — Стражница кокетливо похлопала ресницами.
Я не удержался и кинул в паразитку огрызком. Она ловко увернулась, и огрызок приземлился прямо в кружку сидящего на обочине нищего. Тот выудил необычное подаяние за хвостик, несколько ударов сердца ошеломленно его изучал, затем зло плюнул в нашу сторону, предрекая, что боги нас накажут за издевательства над сирыми и убогими, поднялся и заковылял поближе к воротам и подальше от невеж, столь неуважительно относящихся к его почетной профессии.
Эльфы вокруг, посмеиваясь, стали обращать на нас внимание, поэтому я насупился и накинул капюшон. Не стоит забывать, что я сейчас здесь чересчур желанный гость.
— Куда направляемся? — поинтересовалась Киа.
— Я хочу осмотреться. Понять, что происходит в городе. Кроме того, надо оценить, какие у нас шансы протащить к дворцу полторы сотни «предателей короны». А значит, в первую очередь мы идем… есть.
Киа фыркнула «мужики везде одинаковые», и я не стал ее разубеждать. Хотя есть мы идем не только и не столько ради собственно еды, сколько ради сплетен, которые стекаются в харчевни, таверны и пивные со всех сторон.
Именно поэтому мы устроились не в углу, как я привык, а у самой стойки. Я с наслаждением вгрызся в бараньи ребрышки, не забывая прислушиваться к происходящему вокруг.
Картина не радовала. Переизбыток рабочей силы, свертывание нескольких торговых маршрутов, части поставок, недовольство отсутствием короля и в то же время беспокойство за его состояние. Всеобщее непонимание того, что происходит.
На деле герцог, видимо, захотел превратить Вилею в подобие Варсака. Ведь оборотни редко живут в других городах и странах. Чаще всего там можно встретить изгоев, которые на родину вернуться не могут, или случайных полукровок вроде Гила. Но Варсак вел такую политику испокон веков. А эльфы уже давно и прочно перемешались с остальным населением. Не зря же выделяют в отдельную расу потомков эльфов и людей. Понятия не имею, как герцог планировал все это провернуть без катастрофических последствий. А казалось, такой умный эльф.
Про меня тоже не забыли. Я выслушал огромное количество сплетен на тему того, где я и что со мной, то есть выходило, что мое исчезновение никак не освещалось. Более того, некоторые даже не были убеждены, что я исчез, и предполагали, что я болен, как и Вел, а народ просто не хотят пугать.
В городе зрело недовольство. Оно рождалось из непонимания того, что происходит. Как еще совсем недавнее процветание и благоденствие, установившиеся, казалось, навсегда, вдруг обернулись странными приказами, восстаниями и недоговорками. За прошедшую сотню лет эльфы расслабились, но еще несколько месяцев подобной политики, и они вполне могут решить, что раз сменили власть один раз, то смогут и другой. И кто в итоге попадет под раздачу, Вел или герцог, это вопрос.
Из харчевни я вышел чернее тучи. От Киа перемены в моем настроении не ускользнули, и стражница сама притихла, не торопясь развлекать меня бессмысленной болтовней.
К моему высочайшему удивлению, ворота Верхнего города были распахнуты настежь и не охранялись, а оттуда высыпала радостно галдящая разношерстная толпа. Мы приблизились, и я ухватил за рукав пробегающего мимо мальчишку.
— Что тут происходит, малыш? — Эльфенок хотел было выкрутиться и слинять, однако блеск серебряной монетки настроил его на более разговорчивый лад.
— Изменника короны казнили! Графа! Говорят, он короля хотел отравить. Голову ему отрубили — у-ух! Король позволил явиться всем, чтобы все знали и боялись. Даже сняли стражу с верхних ворот, чтобы все желающие могли пройти. Об этом три дня по всему Талиону трубили.
— А в обычное время много здесь стражи?
— Еще бы! Двадцать у каждых ворот, да еще и маг с ними. Говорят, что светлые хотят короля убить и власть себе вернуть, поэтому охрана усилена. Даже стену зачаровали, и вдоль нее тоже патруль ходит снаружи и внутри.
Я выпустил мальчишку, и тот, довольный, ускакал. Вампирка одобрительно хмыкнула. Иногда для того, чтобы находиться в курсе всего, необязательно становиться высококлассным магом-разведчиком — достаточно быть всего лишь дворовой шпаной.
Вдруг послышались грозные окрики, появилась стража и начала распихивать всех от ворот, освобождая проход, по которому, гордо восседая на регарде, продвигался в окружении охранников тот, кого, будь у меня сейчас лук, я пристрелил бы не задумываясь. Особенно если учесть, что я выбил у Локсли разрешение прикончить парочку негодяев, поступившись данным прежде обещанием. Наверное, я слишком заметно напрягся, потому что Киа схватила меня за локоть.
Светлый эльфийский посол в Греморе обводил толпу презрительным взглядом и кривил губы, раздраженный задержкой. И именно в тот момент, когда он смотрел в нашу сторону, меня неудачно толкнули. Я с ужасом почувствовал, как капюшон соскользнул с моей головы.
Наши взгляды встретились.
Время на мгновение замерло, а затем пугающе ускорилось. Все смешалось в одно: дикий вопль «стража!», возгласы и паника в толпе, несколько отрывистых слов на незнакомом языке, выкрикнутых вампиркой. Она швырнула нам под ноги какую-то склянку, и в воздух тут же взметнулся столб серебристого дыма, скрывший от меня все происходящее. А в следующее мгновение меня скрутило, словно выворачивая наизнанку. Кровь бешено застучала в висках, казалось, голова сейчас лопнет. Я рухнул на солому — солому? — и отчаянно закашлялся, судя по ощущениям, выхаркивая остатки легких. Спокойно умереть мне не дали. Что-то настойчиво тянуло за локоть вверх, однако слова сквозь шум в голове долетели не сразу:
— …Ну же, Тим, вставай, хрисс тебя раздери, королевская задница!
Я оперся рукой на стену и, пошатываясь, поднялся, перед глазами плыло. Получилось различить только два белых пятна и одно зеленовато-черное, мечущееся между ними.
— Залезай, давай, ты можешь! — умоляло черное, подпихивая меня к белому.
Сначала вставай, теперь залезай… Я зажмурился, тряхнул головой и снова открыл глаза. Картинка слегка прояснилась. Мы находились в конюшне недалеко от нижних северных ворот, где оставили регардов, а темным пятном была Киа, настойчиво пихающая меня в седло. Я застонал и каким-то чудом умудрился взгромоздить на регарда свой мешок с костями вперемешку с мышцами. О том, чтобы выпрямиться в седле, речи не шло, так что я просто распластался на лошадиной шее, вцепившись в гриву. Вампирка тут же взлетела на своего коня, схватила моего под уздцы, и мы помчались.
Вокруг звучали дикие вопли, треск… кажется, Киа просто сметала с дороги все, что вставало у нас на пути. Я же видел только мелькание мостовой под копытами регардов. И когда она сменилась наезженной колеей Селлетского тракта, мой мозг решил, что теперь самое время расслабиться, и благополучно отключился, не сильно озаботившись тем, удержится ли тело в седле без него.
Тем не менее очнулся я по-прежнему на регарде. Умные кони резво скакали бок о бок, а Киа придерживала меня за плечо.
— Какого… хрисса… — прохрипел я, опустив более красочные пришедшие на ум эпитеты.
— Живой? — Киа впихнула мне в руки уздечку и пришпорила регарда.
Я стиснул зубы и припустил за ней.
Она остановилась только глухой ночью, когда ее конь споткнулся и чуть не свалился в овраг вместе с всадницей, резво соскочила и стала что-то чертить прямо в пыли дороги. Я безучастно за этим наблюдал. Несколько очередных непонятных слов, рисунок полыхнул алым и погас. Только тогда вампирка наконец облегченно выдохнула:
— Кажется, оторвались.
Я полуспрыгнул-полусвалился с регарда, подполз к ближайшему дереву и сел, прислонившись к нему, с мыслью, что отсюда меня теперь сдвинет только герцог собственной персоной, и то если потащит на закорках. Киа поднесла мне флягу с водой. Теперь, когда опасность миновала, она смотрела на меня даже виновато.
— И что это было? — вяло поинтересовался я только потому, что выдерживать этот виноватый взгляд в исполнении стражницы не было никаких сил. Пусть лучше говорит, чем молча так смотрит.
— Мгновенная телепортация. Я всегда подготавливаю такую на случай, если придется удирать. У нее не очень большой радиус действия, да и для активации помимо заклинания нужен еще контур-метка в месте, куда будешь телепортироваться, и зелье, которое готовится в течение нескольких лет, зато в нужный момент она срабатывает тут же, и ее невозможно проследить. Только… — Она потупилась. — Я забыла, что ее не рекомендуется проводить с немагом. Возможны… э… последствия. Вплоть до летального исхода.
Я обреченно застонал.
Компания магов вытащила меня с Арены, чтобы потом угробить руками своих преследователей. Они отправились доставать меня из загробного мира и сами застряли в Междумирье. Теперь это…
Чтобы я еще хоть раз доверил магичке спасать мою жизнь!
Тяжело дыша, Мефисто со стоном склонился над рукомойником, плеснул себе в лицо воды и поднял голову, вглядываясь в собственное отражение. Сейчас мало кто узнал бы в растрепанном, измотанном человеке всемогущего и всезнающего декана Башни Аннун.
Мефисто любил свой дар и гордился им. Знать все и обо всех, предвидеть человеческие судьбы, а фактически вершить их. Это опьяняло. Но иногда приходило жестокое напоминание, что не маг подчиняет себе Предвидение, а Предвидение — мага.
В книгах это называли красивым словом «озарение», а предсказатели между собой саркастически — «приход».
…Когда в голову врываются тысячи, миллионы видений, звуков, голосов, криков, когда тело, не выдерживая этого напора, начинает трястись в диких конвульсиях, когда хочется навсегда прекратить это, умереть…