course. На мой взгляд, именно от населения пограничных греческих полисов германские племена в своем движении на Запад могли почерпнуть сведения о столь экзотическом наказании. Из того же источника, по всей видимости, информацию о существовании подобного правового обычая получили и византийские законотворцы. И хотя ни в одном документе, вышедшем из их скрипториев, насколько мне известно, не упоминалось о наказании «бегом», совершенно очевидно, что очень многие нормы частной жизни и ее регламентации были заимствованы в Империи из полисного права. В Византии также вполне легальным считалось разрешение конфликта посредством самосуда (убийство насильника или любовника замужней женщины ее супругом и отцом не являлось здесь преступлением[282]) или же официальным путем, предусматривавшим использование принципа талиона: публичную порку, отрезание носа, обривание и т. д.[283] В свою очередь, именно византийское законодательство оказало существенное влияние на развитие правовой сферы на Пиренейском полуострове[284]. Именно так там и мог появиться обычай использовать «бег» в качестве наказания неверных жен и их любовников, который затем практически в неизменном виде оказался перенесен на французскую землю[285]. И хотя – повторюсь – у нас нет ни одного прямого доказательства подобного происхождения course, мы, тем не менее, располагаем весьма важным косвенным подтверждением данной гипотезы. К рассмотрению этого аргумента мы теперь и обратимся.
Глава 3. Бесконечная «прогулка на осле»
Исследуя систему наказаний за адюльтер в Древней Греции, связующим звеном между «бегом» по городу или вокруг его стен и наказаниями, буквально превращающими мужчину в женщину (насильственной эпиляцией и ῥαφανιδωθῇ), Полин Шмитт-Пантель называла еще одну, весьма любопытную норму полисного права – «прогулку на осле»[286]. Традиция эта, насколько можно судить, возникла еще в древности, самым активным образом развивалась в эпоху Средневековья и в Новое время, а последние случаи обращения к ней датируются и вовсе началом XX в.
Любопытно, что за все время своего существования «прогулка на осле» не претерпела сколько-нибудь существенных формальных изменений: последовательность действий, из которых складывался данный ритуал, практически всегда оставалась неизменной, как, впрочем, и его символический смысл. Однако весьма разнообразное применение «прогулки» позволяет, как мне кажется, до некоторой степени проникнуть в систему мировосприятия людей прошлого и, в частности, понять, как именно они представляли себе саму сущность определенных общественных институтов и насколько тесно, с их точки зрения, соприкасались сферы частной и публичной жизни.
Наказание «прогулкой на осле» как в Античности, так и позднее, относилось к сфере уголовного права и применялось как в судебных, так и в парасудебных ситуациях. Суть ритуала состояла в том, что человека – преимущественно мужчину – катали верхом на осле по улицам города при большом скоплении народа. Дабы усилить диффамационный эффект от наказания, к символическому смыслу которого мы еще вернемся, преступника часто усаживали задом наперед, заставляя держаться за хвост животного.
Одни из самых ранних упоминаний о «прогулке» встречаются в древнегреческих источниках. Была ли она заимствована полисным правом (например, с Востока) или являлась местным изобретением, сказать, к сожалению, почти невозможно. Единственное, что мы знаем точно, – в Древней Греции это наказание использовалось только тогда, когда речь шла о преступлениях, совершенных на сексуальной почве. Как сообщал Николай Дамасский (I в. до н. э.), в некоторых городах Писидии на осле катали мужчин:
Если кто-либо будет схвачен как прелюбодей, то в течение установленного числа дней его и женщину возят по городу на осле[287].
Впрочем, тому же наказанию могли подвергнуть и неверную супругу. Так, Плутарх (I в. н. э.), описывая нравы, царившие в эолийской колонии Киме, писал:
Женщину, уличенную в неверности, выводили на площадь и ставили всем напоказ на какой-то камень. Затем ее сажали на осла (όνος) и провозили вокруг всего города, а потом она опять должна была стоять на том же камне. После этого женщина оставалась обесславленной на всю жизнь и звалась «онобатис»; камень же из-за этого считался нечистым, и его чурались[288].
Скромное количество упоминаний ритуала «катания на осле» вовсе не означает, что данная практика являлась в Античности исчезающе редкой; напротив, она оказалась весьма живучей. И хотя мы не находим ее следов в римском уголовном судопроизводстве (как периода Республики, так и периода Империи), явная отсылка к «прогулке» присутствовала, например, в «Метаморфозах» Апулея (II в. н. э.), ставших, по мнению современных исследователей, латинской адаптацией греческого романа «Лукий, или осел» псевдо-Лукиана или написанных под его сильнейшим влиянием[289]. Главный герой Апулея, Луций, превращенный колдуньей в осла, возил на спине прекрасную Хариту, чья чистота и невинность ставились, таким образом, автором под сомнение. Недаром разбойники, в плену у которых оказывались оба героя, предлагали сделать из нее «потаскушку» и продать в публичный дом[290]. Непристойный характер отношений осла и девушки обыгрывался Апулеем и в сцене возвращения Хариты к родным при посредстве ее жениха Тлеполема:
Действительно, для всякого пола и возраста картина была небывалая и, клянусь Геркулесом, достойная памяти, как дева торжественно въезжала верхом на осле. Я сам повеселел и, чтобы не сочли, что я ни при чем в этом деле, навострил уши, раздул ноздри и громко заревел, огласив все кругом звучным ревом[291].
Возможно, именно с греческой традицией следует связать и популярность «катания на осле» в качестве уголовного наказания в Византии, где его использование фиксировалось уже с V в. Правда, здесь на этих малопочтенных животных усаживали не прелюбодеев, но людей, совершивших политическую измену – светских или церковных узурпаторов. Так, в «Войне с вандалами» Прокопия Кесарийского (490/507 – после 565) подробно описывалось наказание, которому в 426 г. император Валентиниан III (419–455) подверг своего соперника Иоанна:
Сын Аркадия Феодосий послал против этого Иоанна большое войско под начальством Аспара и Ардавурия, сына Аспара; он лишил Иоанна власти и передал царскую власть Валентиниану, совсем еще мальчику. Валентиниан, захватив Иоанна живым, велел отправить его на ипподром Аквилеи, отрубить ему одну руку, провезти его перед народом посаженным на осла и, заставив испытать множество оскорблений от слов и действий мимов, казнил. Так Валентиниан получил власть над Западом[292].
Точно так же в 742 г. расправился с лжепатриархом Анастасием император-иконоборец Константин V (718–775):
Давая конские игры, приказал вывести Артавазда с детьми его и с друзьями, связанных, провести через ристалище со лжеименным патриархом Анастасием, ослепленным публично и на осле к хвосту посаженным[293].
В 768 г. похожая участь постигла лжепатриарха Константина:
В тот же день на гипподроме выдергали ему ресницы и брови, выдергали всю бороду и все волоса с головы; потом одели в шелковый без рукавов мешок, посадили на осла наизворот оседланного, за хвост которого он должен был держаться, и вели его через малый на великий гипподром, а весь народ и все стороны смеялись и плевали на него[294].
В 1043 г., подавив восстание Георгия Маниака, Константин IX Мономах (ок. 1000–1055) устроил триумф в честь победы, приказав прогнать мятежников «не в строю и не в пристойном виде, но… на ослах, задом наперед, с обритыми головами, с кучей срамной дряни вокруг шеи»[295].
Именно из Византии, на мой взгляд, обычай катания преступника на осле был воспринят в Средние века и в странах Западной Европы. Впрочем, здесь оказались задействованы обе правовые традиции – как греческая, так и византийская. Иными словами, подобное наказание могло полагаться как за «обычный» адюльтер, так и за политическую измену: при этом в первом случае речь шла исключительно о парасудебных ситуациях, тогда как во втором – о приговорах, вынесенных официальными властями.
Во Франции «прогулка на осле» пользовалась особой популярностью и даже получила специальное название – azouade. К ней прибегали жители того или иного города, когда хотели лично расправиться с человеком, признанным ими виновным в адюльтере[296]. Любопытно отметить, что в роли последнего обычно выступал здесь не любовник неверной женщины, но ее собственный законный супруг, всеми способами пытавшийся скрыть прискорбный факт измены. Та же участь была уготована мужчине, если жена имела обыкновение бить его, а он не предпринимал никаких ответных мер. Вне зависимости от состава преступления, «преступника» следовало усадить на осла задом наперед и в таком виде катать по улицам города[297].
Тем не менее, в отличие от course, «прогулка» не являлась в средневековой Франции правовой нормой; однако за отказ подчиниться требованиям окружающих официальные власти назначали виновному штраф. Главными свидетелями и гарантами приведения