Писано с моих слов, прочитано – Умов [подпись] Допросил: Новицкий
л. д. 240—241
Протокол допроса Полетика Митрофана Петровича[128]
от 17 августа 1930 г.
До февральской революции: занимался адвокатурой – помощ. и прис. повер.
В Февр. революцию до Окт. революции: в консультации защитников при рев. трибунале.
М.П. Полетика. 1930
С Окт. революции: до 21 г. состоял в консультации. Затем состоял правозаступником[129] при Хамовническом райсовете до основания коллегии защитников. В 22–23 г. служил в Упродмосгубе[130] инструктором по прод. Остальные годы занимался консультацией для молодых защитников.
Со времени окончания курса в Демидовском Юридическом Лицее в 1894 г. я зачислился пом. прис. поверенного и по окончании стажа сделался Прис. Пов. и состоял в Московской адвокатуре до Октябрьской Революции. После революции я вместе с другими товарищами консультировал в консультации при Москов. Рев. Трибунале, затем с конца 20 или начала 21 года состоял сверхштатным консультантом при Хамовн. Райсовете. Служил в Упродмосгубе инструктором по продовольствию войск Москов. гарнизона, вел занятия с младшими инструкторами по статистике и учету. Вышел в отставку, кажется, по расформированию учреждения, точно не помню. Со введением положения об адвокатуре я в число правозаступников не зачислился, так как болезненное состояние и возраст не позволяли заниматься регулярно. Я страдаю склерозом, туберкулезом и миокардитом. Не состоя в числе защитников, я стал консультировать адвокатов по их делам, главным образом по составлению кассационных жалоб и разрешению принципиальных вопросов права в надзорных инстанциях.
Так, я занимался с советскими членами коллегии защитников до введения положения о коллективах защитников, после чего все их дела перешли к коллективам, и заниматься юридическими консультациями оказалось невозможным за неимением дел, которые бы вели защитники по поручению своих клиентов.
<…>
В коллегии защитников я не состоял и никакого отношения к ее деятельности не имел. О существовании в коллегии двух групп, революционной и обществ., мне известно, но лично я никакого участия в работе этих групп не принимал и ни с кем из членов этих двух групп деловой связи не имел. Сущность этих двух групп мне даже неизвестна.
Частной клиентуры у меня никогда не было.
Показания записаны с моих слов, протокол мною прочитан, в чем и расписываюсь.
Полетика [подпись]
л. д. 242
Постановление о привлечении в качестве обвиняемого
13 ноября 1930 г.
…Опер. уп. 2 отд. 0 отд. ГПУ Зусков… нашел, что гр. ПОЛЕТИКА Михаил Петрович в достаточной степени изобличается в участии в контрреволюционной группировке, деятельность которой была направлена на свержение советской власти и создание народно-демократической республики.
л. д. 243—244
Дополнительные показания арестов. Полетика М.П.
от 22.11.30 г.
По нездоровью своему, в члены Коллегии Защитников в момент ее организации я не вошел. Следовательно, все это время нахожусь вне интересов бытия и работы этой Коллегии.
Названную мне группу лиц – присяжных поверенных – я знаю по прошлой практике, но по причине, изложенной мной в начале этого протокола, общего у меня с ними ничего не было.
Проживал я на средства, которые зарабатывал консультациями членам Коллегии защитников, по порученным им делам. Постоянно я работал с ЧКЗ – Михайловым, но обращались и другие в течение этих десяти лет: Левашев, Кропоткин[131], Липскеров[132], Симсон[133], Ходасевич[134] и др.
Состав Президиума мне совершенно неизвестен, так же как и его деятельность. Быв. общественная группа, по моему мнению, слилась с группой политической, или, как она называлась – революционной. Первыми туда вошли мои товарищи Ходасевич и Пинес. Впоследствии никакой идеологической разницы между этими двумя группами по моим наблюдениям не замечалось, так как общественная группа и раньше, до образования Рев. группы, несла те же обязанности и функции, как и прежде.
Слышал, что на общих собраниях ЧКЗ проводились в Президиум кандидаты рев. группы, и прежние члены Филатьев и Коренев были забаллотированы. Было ли это согласно с их желанием, сказать не могу, так как с ними не встречался.
Мои критические высказывания относились к умалению прав защиты на суде, недопущению защитников, удалению защитников, плохо проводимому предварительному судебному следствию.
Писано с моих слов, прочитано
Полетика [подпись]
л. д. 248-251
Протокол допроса
Пинеса Исаака Григорьевича[135]
от 14 августа 1930 г.
И.Г. Пинес. 1930
В коллегии ЧКЗ я состою с момента ее возникновения, т. е. с 1922 г. С самого начала тесно и дружно спаялась группа старых адвокатов, под названием «общественная». В нее входили видные адвокаты, которые составляли бюро, а именно: Ордынский, Постоловский, Соколов, Коренев, Долматовский, Филатьев, затем примкнули Динесман, Коган, Тагер, Оцеп и др. Ближайшими их друзьями были: Корякин, Зорохович[136], Розенблюм А.Б. Секретарем Бюро был Иков. Собирались преимущественно у Ордынского, иногда у П. Малянтовича. Какая цель группы. Ее прекрасно осветил пред. револ. группы С.Б. Членов в том смысле, что общ. группа чужда и м. б. даже враждебна к Советскому суду; в дальнейшем группа стремилась объединить большинство, чтобы на собраниях выбирать в Президиум своих членов, что им и удавалось. В Президиуме они старались проводить традиции старой адвокатуры в смысле понимания роли защитника в суде. Группа офиц. была ликвидирована в 1925 г., но и после этого бюро безусловно собиралось тайно, о чем приходилось слышать не раз от Икова; они продолжали иметь «своих» в президиуме. Наиболее видную и активную роль играли: Долматовский, Ордынский, П. Малянтович, Коренев, а в последние годы Коган ГМ. и Динесман; это проявилось с их стороны, когда зашла речь о коллективизации; они были формально за нее, но их проекты «добровольно» были таковы, что осуществление их было равносильно провалу идеи. Сами они разбежались на службу.
На общем собрании членов Коллективов в Суде примерно во второй половине июля делал доклад т. Платонов о работе Президиума. Тут выступал т. Розен[137] с восхвалением общ. группы. Особенное привлекло внимание выступление т. Брука, который говорил о том, что в коллегии много министров и на случай переворота у них – готовое министерство. Это произвело сильное впечатление на аудиторию. Министрами и их товарищами были в 1917 г.: П. Малянтович, его брат В. Малянтович, Патушинский, Никитин, Филатьев, Амаспюр. Надо думать, что эти ЧКЗ если бы и не вошли в Мин-во, то не прочь были бы занять почетную службу в другом правительстве, так как считаю совершенно убежденно чуждыми Соввласти. Сюда же отношу Долматовского, Динесмана, Когана, Духовского, Розенблюма, Зороховича, Рязанского[138] и др. из Коллегии; все они входили в общ. группу Один из них – Рязанский еще недавно сказал: «Когда же кончится в Коллегии – бардак».
Записано собственноручно.
Пинес [подпись]
л. д. 252-256
Протокол допроса Пинеса Исаака Григорьевича
от 20 августа 1930 г.
В дополнение к своему показанию могу сообщить следующее: самый факт существования революц. группы во главе с т. Членовым указывал в свое время на то, что среди ЧКЗ были такие в коллегии, которые считали необходимым противопоставить себя группе «общественной», как подлинные советские суд. работники, ибо очень многие не только из бюро общественной группы, но и из самой группы после Октябрьского переворота саботировали и в органах юстиции не работали, что указывает на то, что советская юстиция их не привлекала и не удовлетворяла. Между тем, как только объявлен был декрет об образовании Коллегии защитников, в нее вошли все те, кто вскоре вошел в бюро общ. группы. Бюро было безусловно настроено антисоветски. Всякий раз, как на общ. собрании выдвигалась кандидатура в Президиум из других группировок, – представители общественной группы выступали с возражениями, указывая на неопытность и неподготовленность товарища к организац. работе в Президиуме, и так как общественная группа объединяла огромное большинство (тогда в Коллегии было от 300–500 человек), то она и проводила своих кандидатов. Бюро собиралось на частных квартирах у Ордынского, Коренева, Филатьева и др., причем они всегда держали в тайне содержание и программу своих совещаний. Перед выборами Президиума их секретарь, Иков, иногда пускал фразу в консультации, обращаясь ко мне и другим своим противникам: «Мы вам покажем. У нас силы, которые уважает фракция (и мы с ней заодно), у вас мелочь…» Когда бюро официально было ликвидировано, оно продолжало собираться на квартире у тех же членов бюро. Уверен, что и в это время в бюро, судя по лицам, в него входившим, настроение было антисоветское; это явствовало из того, что члены президиума беспартийные (из общ. группы) были всегда в антагонизме с партийной частью президиума по всем почти вопросам права, работы в консультациях и пр. В 1929 г члены Бюро ездили по консультациям и агитировали за своих кандидатов, доказывая, что кандидаты не из ихней группы – «дураки, бездарные» и т. п. Кроме того, небольшими группами они собирались на квартире у Ордынского, Мутушева