стория со стихотворением возникла через три недели после ареста в ответ на настойчивые требования следователя признаться хоть в чем-нибудь.
Этого оказалось достаточно для расстрела. Случай, разумеется, дикий по своей нелепости и тяжести последствий, но в то время, увы, далеко не единичный. Однако интерес представляет последующее движение дела Батя, которое уже не имело никакого значения для него самого, но, очевидно, было важно его жене, которая в начале 1939 года обжаловала приговор сначала в Президиум Верховного Совета СССР, затем прокурору Москвы, а после отказа последнего – прокурору СССР, который возбуждает производство, и то же управление НКВД по Московской области, которое по сути приговорило Батя к смерти (посредством «тройки»), расследует дело заново: передопрашивает свидетеля Писманник, проводит графологическую экспертизу, допрашивает бывшего начальника Батя Шлифера[231] и следователя Либермана, запрашивает характеристику из МКЗ – и в конце концов, как пишет в своем протесте уже в 1956 году военный прокурор, «20 ноября 1939 г. УНКВД г. Москвы вынесено заключение об отмене постановления тройки, однако дело по существу решено не было». Почти через 20 лет после гибели Александра Григорьевича точку в деле поставил Военный трибунал Московского военного округа, отменивший постановление тройки за отсутствием состава преступления. Жену и детей Александра Григорьевича, насколько известно, репрессии не коснулись. Сестра Батя Лидия Григорьевна, переехавшая в Москву из Одессы в 1932 году, прожила долгую и плодотворную жизнь – она была журналисткой, критиком, писательницей и на протяжении 35 лет переписывалась с Ариадной Эфрон, дочерью Марины Цветаевой[232].
Дело № П-26036[233]
по обвинению Батя Александра Григорьевича
л. д. 1
Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения
Утверждаю Нач. Упр. НКВД МО, Комиссар Гос. Безопасности 1 ранга (Реденс[234]4)
Арестовать 28/IX [подпись нрзб]
28 сентября 1937 г.
Город Москва, 1937 г. сентября __ дня. я, Либерман[235],
П/Уполн. 5-го отд-ния четвертого отдела УГБ Управления НКВД, рассмотрев следственный материал по делу №__и приняв во
внимание, что гр. Бать Александр Григорьевич 1886 г.р., проживает: Б. Дмитровка, д. 9, кв. 42, достаточно изобличается в том, что он ведет злостную контрреволюционную агитацию, —
Постановил:
гр. Бать А. Г. привлечь в качестве обвиняемого по ст. ст. 58 п. 10 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей.
П/Оперуполномоченный 5-го Сержант Гос. Безопасности [подпись] (Либерман) Согласен Нач. 5 Отд-ния Лейтенант Гос. Безопас. [подпись] (Шупейко236)
Настоящее постановление мне объявлено 13.X.1937 г. Подпись обвиняемого [подпись]
л. д. 3
Анкета арестованного
<…>
5. Место службы и должность или род занятий: Член Свердловского коллектива защитников
<…>
14. Социальное происхождение: Из служащих
15. Политическое прошлое: В партиях не состоял.
В 1917 г. с июля по октябрь член гор[одского] продовольственного] управления] и председатель комитета общественной] безопасности Казанск. у[езда]
16. Национальность и гражданство: Еврей, СССР <…>
18. Образование.: высшее. Окончил Петербургский университет в 1912 г. Гос. экзамен в Казани в 1913 г.
<…>
21. Состояние здоровья: слабое
22. Состав семьи.:
жена Любовь Григорьевна Бать, 38, библиограф Треста Техн. без.
дочь Нина А-на Бать, 21, учащаяся ВУЗа. [236]
сын А-р Ал-ич Бать, 15, учащийся…
дочь Наталия А-на Бать, 29, экономист-конс…
сестра Лидия Григорьевна Бать-Мотолянская[237], 40, журналист.
Подпись арестованного: [подпись]
29 сентября 1937 г.
л. д. 11-12
Протокол допроса Батя А.Г.
от 29 сентября 1937 г.
<…>
Вопрос: Вы арестованы за контрреволюционную деятельность. Предлагаем Вам рассказать по существу проводившейся Вами контрреволюционной работы?
Ответ: Никакой контрреволюционной работы я не вел.
Вопрос: Вы говорите неправду. Следствие располагает достаточным материалом, уличающим Вас в контрреволюционной деятельности. Прекратите запирательство и расскажите искренно о своей контрреволюционной деятельности?
Ответ: Вторично утверждаю, что никакой контрреволюционной деятельностью я не занимался.
Вопрос: предупреждаем вас, что Вы будете уличены свидетельскими показаниями. Ваше запирательство бессмысленно. Еще раз настаиваем на даче правильных показаний о проводившейся Вами контрреволюционной работе?
Ответ: Категорически отрицаю свою причастность к какой-либо контрреволюционной деятельности.
Вопрос: Следствием установлено, что Вы, вращаясь в кругу антисоветски настроенных лиц, совместно с ними вели злобную антисоветскую агитацию. Что Вы можете показать по данному вопросу?
Ответ: С антисоветски настроенными людьми я не общался и никакой антисоветской агитации не вел.
Протокол допроса мною прочитан, с моих слов записан правильно.
А. Бать [подпись] Допросил: Либерман
л. д. 13—14
Протокол допроса Батя А.Г.
от 29 сентября 1937 г.
<…>
Вопрос: Назовите Ваших знакомых, близких друзей, бывавших у Вас на квартире и у которых Вы бывали?
Ответ: Среди близких друзей я могу назвать только Шлифера Бориса Григорьевича – члена коллегии защитников, сестру мою – Лидию Григорьевну Бать и ее мужа Мотолянского Самуила Ефимовича[238]. Хорошими знакомыми своими считаю Дейча Александра Иосифовича[239] (литературный критик), Фридман Надежду Зиновьевну[240] (библиотека иностранной литературы) и Спивака Якова Давидовича. К знакомым, бывавшим у меня и у которых я бывал, отношу: доктора Шпирта[241] (М. Дмитровка, д. 25), доктора Красного Якова Израилевича (Кировская ул., д. 21) и жену его Красная Рахиль Александровна (машинистка). Более или менее случайными знакомыми считаю: гр-ку Соловьеву Нину Валерьяновну (М. Кочки), Елизавету Осиповну, фамилию которой забыл. Бывает изредка у нас Мария Моисеевна Равич, бывшая сослуживица жены моей. Кроме этого знаю Котляр Михаила Семеновича и его жену Котляр Люсию [?] Абрамовну и также Писманник Иду Павловну. Знаком с ними по совместной игре в «покер».
Вопрос: Вы не назвали еще ряд близких своих друзей и знакомых. Почему Вы их не называете?
Ответ: Возможно, что я кого-нибудь и упустил, но сейчас вспомнить не могу. Постараюсь на следующем допросе вспомнить тех лиц, о которых я забыл теперь.
Протокол допроса мною прочитан, с моих слов записан правильно.
А. Бать [подпись] Допросил: Либерман
л. д. 15-16
Протокол допроса Батя А.Г.
от 1 октября 1937 г.
Вопрос: Вы до сих пор запираетесь и не говорите следствию о проводившейся Вами контрреволюционной работе. Предлагаем Вам прекратить запирательство и начать говорить правду?
Ответ: Я снова утверждаю, что никакой контрреволюционной работы я не вел и говорю только правду.
Вопрос: Следствием установлено, что Вы в окружающей Вас среде критиковали мероприятия коммунистической партии и Советского правительства с контрреволюционных позиций. Признаете Вы это?
Ответ: Нет, не признаю.
Вопрос: Напоминаем Вам вторично, что Вы будете полностью изобличены свидетельскими показаниями. Прекратите запирательство и расскажите по существу проводившейся Вами контрреволюционной деятельности.
Ответ: Настаиваю на прежних ответах. Контрреволюционной деятельностью я не занимался.
Протокол допроса мною прочитан, с моих слов записан правильно.
А. Бать [подпись] Допросил: Либерман
л. д. 17
Собственноручные показания Бать Александр Григорьевич
10 октября [1937 г.]
До 1932 г. я, как это ни странно, мало интересовался политикой и позорно мало в ней разбирался. Троцкистом я никогда не был, но мне по-обывательски казалось, что у него в прошлом были заслуги. Я, конечно, знал, что за различные преступления по партийным вопросам Троцкий выслан за границу.
Когда в феврале 1932 года в газетах было сообщено, что Троцкий лишается союзного гражданства[242], мне показалось, что это слишком суровая кара. Повторяю, я считал (как знаю теперь, совершенно ошибочно), что у него были в прошлом заслуги.
Я немного поэт и иногда пишу стихи. Тогда же, в феврале 1932 года, я написал под влиянием газетного сообщения стихотворение, в котором выражались похвалы Троцкому; вместе с тем в этом стихотворении была клевета на Сталина, хотя имя его не было упомянуто; это стихотворение я прочитал в кругу семьи и кое-кому из близких знакомых. Стихи не нашли сочувствия по содержанию, но были неплохи по форме. Я разорвал стихотворение и постарался о случившемся забыть. В ближайшее же время я убедился в том, каким круглым взрослым идиотом я был. Я ясно понял, убедился, что Троцкий – величайший предатель интересов рабочего класса и стал вождем международной контрреволюции. Еще яснее я понял и убедился в том, что Сталин гениальный вождь трудящихся всего мира, под руководством которого СССР подошел к социализму.