— Можешь. — Закинув голову к потолку, Даша принялась изучать потолочную роспись. — Но только в том случае, если тебе от женщины или от ресторана что-то надо.
— Ты не путаешь меня с собой?
Полковник взялся за спинку стула, намекая, что пора бы уже и присесть, а не маячить посередине зала с задранной головой, привлекая внимание окружающих.
— Это только ты разыскиваешь меня, когда тебе что-то надо. Да сядь ты Бога ради...
С королевским великодушием дама позволила себя усадить.
— Неужели тебе что-то понадобилось от ресторана?
Полетаев хотел было продолжать отнекиваться, но вдруг его лицо озарила мальчишеская улыбка.
— Ну хорошо, сдаюсь, ты меня поймала.
Однако вместо того чтобы порадоваться собственной прозорливости, Даша удивилась:
— Что, правда? Я тебе понадобилась? Для какого-то дела?
— Да. — Полковник сел и пояснил с небрежным видом: — Честно говоря, это даже не дело, а так, небольшая просьба об одолжении.
Даша все еще поглядывала с недоверием:
— Что за просьба?
Полетаев ответил не сразу, он взял винную карту и сделал вид, что поглощен выбором напитков.
— Ну, — Даша поерзала на месте, — я слушаю.
— Я, наверное, тебе не говорил, но у меня есть племянник... Что? Что ты так смотришь?
Даша смотрела возмущенно:
— Что за ерунду ты мне тут рассказываешь!
— Ерунда — это то, что у меня есть племянник? — растерялся Полетаев.
— Это особенно.
— Но... почему?
— Если бы это было правдой, то означало, что у тебя есть брат или сестра, а, следовательно, и родители.
Полковник сморщился, как от желудочных колик.
— И что тут особенного? — кисло поинтересовался он.
— Только то, что сие противоречит закону Дарвина.
— Какому именно?
— «Какому, какому...» — С заговорщицким видом Даша огляделась по сторонам, затем понизила голос: — О естественном отборе, разумеется. Природа не могла естественно отобрать такое чудовище, как ты. Лично я всегда была уверена, что ты кадавр.
— Кто? — плоским от изумления голосом переспросил полковник.
— Кадавр, — со вкусом повторила рыжеволосая. — То бишь искусственно выращенная тварь. Нет, не в том смысле, что ты тварь, а...
— Так, я все понял. — Полковник помрачнел и полез во внутренний карман пиджака. — Будь добра, избавь меня от своих нездоровых ассоциаций. Если хочешь, то, конечно, и Станислава можешь считать кадавром, а также антихристом или кем тебе еще вздумается, но...
— Одну минуточку, кто такой Станислав?
— Мой племянник. — Полетаев выложил на стол небольшую фотографию. — Вот, прошу любить и жаловать, Станислав Олегович Полетаев, кадавр-младший.
Даша наклонилась к снимку, зрачки удивленно дрогнули. Полетаевский племянник, если, конечно, это был он, мог и дяде дать сто очков вперед: к узнаваемым породистым чертам добавлялись бесшабашность молодости и чувственная дерзость красивого лица. Положа руку на сердце, он был чертовски хорош, этот самый племянник.
Полетаев заметил ее удивление и поспешил внести разъяснение:
— Вижу, Стас произвел на тебя сильное впечатление, но хочу сразу предупредить — ему всего двадцать, так что воспринимай его именно как моего родственника, и не более того.
Фраза прозвучала с совершенно определенным подтекстом.
Крылья веснушчатого носа сердито дрогнули.
— Родственника, — проскрипела, задетая за живое, Даша, — как же! Скажи честно, это либо твой внебрачный сын, либо любовник.
От злости Полетаев чуть не подавился сигаретой.
— Как треснул бы тебе по загривку! — рыкнул он. — Что за глупости ты вечно мелешь...
— Ладно, — Даша отмахнулась. — Рассказывай, какие проблемы у твоего... племянника. — Двумя пальцами она обозначила в воздухе кавычки.
— Станислав действительно мой племянник, без всяких там... — Полковник повторил ее жест.
— Ой, да Бог с ним, давай рассказывай.
— В принципе ничего особенного не случилось. Недавно он познакомился с одной девушкой...
— Поздравляю, — Даша откинулась на спинку стула. — С одной девушкой — это не с двумя.
— Да дай же мне договорить! — Полковник несколько нервозным жестом потушил сигарету. — Дело в том, что моему брату и его семье эта дружба не очень нравится.
Даша удивленно приподняла брови:
— Ты вроде сказал, что твоему племяннику двадцать лет?
— Двадцать. Совсем мальчишка... А девушка на три года старше.
— Это ужасно. — Даша сочувственно кивнула. — Младенец и Магдалина. За эти три года, пока твоему племяннику меняли подгузники, она успела предаться всем порокам мира. Мне даже страшно предположить, что будет, окажись они наедине. О нашем с тобой возрасте я вообще стараюсь не думать. Синьор Монтекки, предлагаю немедленно разлучить влюбленных — давай, траванем негодяйку крысиным ядом, зачем ждать зловещей развязки?
— Ты начнешь когда-нибудь говорить серьезно? — Полетаев досадливо сдернул с салфетки кольцо. — Станислав — разумный человек, я за него в этом плане не переживаю. Да, он несколько избалован, но в целом отличный парень.
Даша пожала плечами. Даже если этот племянник вылеплен из чистого золота, все равно не понятно, какое она имеет отношение к нему, а заодно и к любовной истории, разворачивающейся за пару тысяч километров.
— Ну а если он такой разумный, то, может, сам разберется?
— Тут дело в другом… — Полковник явно колебался. — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать. Ты так легкомысленно настроена...
— Да ладно тебе! — Даша сделала строгое лицо. — Я совершенно серьезна, серьезнее не бывает. Итак, в чем проблема?
— Мой брат просил ее проверить.
— Кого? — не сразу поняла Даша.
— Девушку своего сына, разумеется.
— А... — Даша хотела спросить, «как насчет милиции?», но тут же вспомнила, с кем имеет дело: — Кому же проверять такие вещи, как не тебе?
— Да проверял я. — Полковник выглядел расстроенным. — Но ничего не нашел. Я имею в виду — ничего криминального.
— О, это очень подозрительно. — На конопатом лице тут же появилось озабоченное выражение. — Если даже ФСБ ничего криминального не обнаружила, тут явно дело нечисто.
Представитель службы безопасности почувствовал себя оскорбленным:
— Твоя ирония совершенно не уместна. Между прочим, речь идет о судьбе моего племянника.
Даша кивнула.
— В таком случае сообщаю: твой племянник достаточно взрослый и за свою судьбу уже в состоянии отвечать сам. Кроме того, как бы ни удивлялась твоя семья, но в мире полно честных, не замешанных ни в каком криминале девушек. А то, что они иногда не нравятся будущим свекровям, так это вообще в порядке вещей. — Тут рыжеволосая посмотрела строго. — Поэтому если хочешь просить меня о помощи, то назови действительно вескую причину, по которой стоит браться за это дело.
Полетаев со вздохом захлопнул винную карту:
— У нее нет родственников.
— В смысле?
— В самом прямом. У нее нет родителей, братьев, сестер, бабушек и так далее.
— Какой ужас, бедная девочка! — Даша сочувственно всплеснула руками, но тут же неожиданно рассердилась: — Ах, вот оно в чем дело! Значит, обыкновенная сирота не может породниться с откормленным павианом из вашего благородного курятника. Так?
— Нет, не так, — недовольно заметил Полетаев. — Тем более что павиан — это обезьяна.
— Ты это к чему?
— К тому, что ему в курятнике вроде как нечего делать.
— Вот и хорошо. — Даша сняла салфетку с колен и положила рядом с тарелкой. — В таком случае мне здесь тоже делать нечего. Сегодня ты меня просишь шпионить за сиротами, а завтра что? Отбирать у безногих костыли?
— Подожди. — Полетаев силком усадил рыжеволосую обратно на стул. — Я не сказал тебе самого главного.
— Кто бы сомневался. — Молодая женщина все еще порывалась уйти. — Солнце встанет с запада в тот день, когда ты решишься рассказать всю правду.
— Ну, всю не всю...
— Никаких — ну! Или ты рассказываешь все, как есть, или...
— Хорошо, я расскажу все.
— Угу.
— Да, расскажу!
— Рассказывай, рассказывай.
— А я и рассказываю...
— Слушай, — разозлилась Даша, — я не доярка из тебя тут по капле выдавливать...
— Выцеживать...
— Опять?!
— Да ладно, рассказываю...
Было видно, что полковнику страсть как не хочется ничего говорить, но непреклонность собеседницы не оставляла ему выбора. Он наклонился вперед и тихо произнес:
— У нее кошачьи глаза.
— В каком смысле? Вытянутые вот так? — Даша красиво изобразила линии от носа к вискам.
— Нет, вот так, — Полетаев провел две прямых от бровей к подбородку.
Даша медленно раскрыла рот. Некоторое время она так и сидела, пока частичное непонимание не сменилось непониманием полным.
— Погоди, что ты этим хочешь сказать? Что у нее глаза вбок открываются?
— Почему в бок? В какой бок?
— Ну, если они у нее расположены вертикально, то куда же им еще открываться?.. — Даша потрясла головой. — Кошмар какой... Слушай, а где твой племяш такого уродца отыскал? Во французском средневековом цирке?
— Ты ненормальная! — Полковник перешел на шипение: — Чего ты несешь? У нее не глаза вертикально расположены, а зрачки.
— Как это? — снова не поняла Даша. — Как у кошки, что ли?
— Именно, как у кошки.
— А, понятно... Так сразу бы и сказал.
— Я так сразу и сказал.
Даша над чем-то сосредоточенно размышляла:
— А у людей разве такое бывает?
— Судя по истерическому состоянию моей невестки, — да.
— Ага, — сказала Даша, — понятно. — Хотя по лицу было видно, что она пока мало что понимает. — Ну, допустим, у нее кошачьи зрачки, хм... А при чем здесь я? Я не офтальмолог и не Пикассо. Чем я-то смогу помочь?
— Понимаешь, жена моего брата вбила себе в голову, что эта девушка предвестница конца света. Что либо сожрет ее сына, либо родит какую-нибудь трехглавую гидру.
— Слушай, — Даша сосредоточенно задумалась, — а они тебе кем будут приходиться?