— Очень трогательно. — Даша просто не в силах была промолчать. — Будь это кольцо моим, я бы отдала не задумываясь.
— Вот! — оживился дядя. — Ты слышишь, что говорит твоя подруга?
Но Даша не могла позволить ему радоваться слишком долго:
— Простите, а как фамилия вашего дедушки?
Маленькие глазки забегали:
— Что?
— Мне любопытно, как фамилия вашего деда? — И, указав на Рону, предупредила: — Учтите, она проверит.
Человечек не выдержал и взорвался:
— Да проверяйте, чего хотите! Я просто прошу отдать мне это кольцо... Оцените его в любой ювелирной лавке, больше ста долларов за него не дадут.
Даша скептически поджала губы:
— Вообще-то мне казалось, что пятнадцатый век стоит немного дороже.
Дядя побледнел, лицо стало серым.
— Что вы такое говорите, — пробормотал он, — какой пятнадцатый век...
— Чиквенто, — со вздохом пояснила Даша. — Если использовать нашу терминологию.
— Вашу? Что значит — вашу?
— Говоря о Средневековье и эпохе Возрождения, мы, искусствоведы, обычно употребляем итальянскую терминологию.
— Так вы искусствовед... — выдохнул дядя.
— Представьте себе. Да еще с университетским образованием. И потому мне вполне понятен ваш интерес.
— Ну хорошо... — Теперь иссохшая кожа потемнела. — Я готов его купить у вас.
— У нее.
— Да, у нее. Сколько?
Даша задумалась. Рона стояла неподвижно, ее лицо абсолютно ничего не выражало.
— Ну если так прикинуть... Учитывая, что вы все-таки родственники...
Дядя облизнул пересохшие губы. Лысоватая голова мелко закивала:
— Конечно, конечно, родственники!
— И с учетом всех обстоятельств... Тысяч триста придется выложить, не меньше.
Дядя испуганно пригнулся:
— Триста тысяч чего?
— Фунтов стерлингов, разумеется, — усмехнулась Даша. — На аукционе Сотбис за него дали бы не меньше.
— Вы в своем уме? — прошелестел посиневшими губами дядя. — Вы хоть понимаете, какую сумму назвали?
— Мне кажется, что не понимаете вы, — как всегда спокойно возразила Рона. — Это моя вещь, и я могу продавать ее за какую угодно сумму. За триста тысяч, за миллион или два.
— Миллион! — Человечек обморочно закатил глаза. — Но ведь это грабеж!
— А вы не покупайте.
— Но я хочу его иметь!
— В таком случае вам придется выложить триста тысяч фунтов стерлингов.
— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ведь это почти полмиллиона долларов...
Даша зевнула.
— Слушай, Рон, а давай оставим твоего дядюшку на полчасика? За это время он попробует пересчитать указанную сумму в доллары, кроны, рубли, литы — во что только захочет.
— Мне надо подумать, — процедил дядя.
Даша едва не подавилась. Этот облезлый субъект мог думать только на одну тему: где найти пистолет, чтобы застрелиться, ибо таких денег ему явно брать негде.
В отличие от нее Рона и бровью не повела — возможно, сказывались нордические корни.
— Это ваше право. Когда надумаете, вы знаете, где меня искать.
Глава 26
Лия присела на большой мшистый камень и опустила голову. Светлые волосы упали на лицо.
— Чего ты смеешься? — устало спросил Пабло, опускаясь рядом.
— А ты знаешь, что мы уже за границей?
Она смешно морщилась и грызла соломинку.
— Ты шутишь?
— Очень надо!
— И что это значит?
— То, что ты свободен.
— Но... Подожди, разве литовская полиция не подаст на меня в международный розыск?
Девушка отбросила соломинку и соблазнительно потянулась.
— Да ну, придумаешь тоже... Очень надо. Я твою одежду на болотах бросила. Найдут машину, найдут одежду, напишут рапорт, что ты утонул. Я подтвержу.
— И все? — Пабло все еще не верил.
— А чего еще надо? Ну, пошли дальше?
— Стоп. — Пабло встал, к нему возвращалась уверенность. — Куда это ты собралась?
— С тобой.
— Только этого не хватало! Возвращайся домой.
— А как же фотосессия?
— Какая фотосессия?
— Ты забыл, что обещал устроить меня моделью? Обещал помочь получить контракт. Думаешь, я просто так старалась?
Разумеется, Пабло забыл — со дня их знакомства он успел разбиться, попасть в тюрьму, бежать, оказаться без единого документа в чужой стране — странно, что он помнил, как его зовут. И хотя он не чувствовал себя обязанным этой светловолосой ведьме, все же поспешил ее успокоить:
— Почему, я все помню. И выполню свои обещания.
— Тогда идем.
— Куда?
— Заключать контракт. Я, между прочим, на тебя трачу свои собственные деньги. А они у меня не лишние. Ну так что?
На смуглом лице мулата читалась усталость, смешанная со злостью.
— Послушай, Лия, по твоей милости я попал в такую передрягу, что едва не загремел в тюрьму лет на десять. Я очень плохо себя чувствую, мне надо прийти в себя, отдохнуть...
— Так отдыхай. Кто тебе не дает? Хочешь, можем снять номер в гостинице и там...
— ...И я получу еще лет десять за совращение несовершеннолетних.
Девушка кокетливо прищурилась:
— А ты собрался меня совращать?
— Нет! Но я и музей грабить не собирался, да только едва не сел за это. Прошу, оставь меня в покое, я с тобой за все рассчитался.
— Интересно чем?
— Тремя днями, проведенными в тюрьме, поврежденным позвоночником. И еще неизвестно, как все закончится.
— Да ничем не закончится — я же сказала, что все будет в порядке.
Пабло посмотрел на небо. Солнце клонилось к лесу. Еще одна ночевка на сырой траве добьет его окончательно.
— Слушай, давай отложим выяснение отношений на потом. Обещаю, как только утрясу свои дела, помогу тебе стать моделью, манекенщицей, дрессировщицей тигров, кем захочешь... Но сейчас нам необходимо на какое-то время расстаться — мне надо отдохнуть...
Казалось, девушка была несколько разочарована.
— А я думала, тебе надо закончить работу над контрактом...
— Надо, надо... Слушай, давай договоримся встретиться в Париже, скажем, числа...
Но литовка не стала дослушивать:
— Как же, в Париже! А почему не на Юпитере? Ищи дурочку. Деньги я трачу сейчас, а отблагодарить меня ты собираешься в следующей жизни?
— Значит, ты мне не веришь?
— Конечно нет.
— Ну и что ты собираешься делать?
— Буду идти за тобой.
Пабло не выдержал и психанул:
— Да пошла ты... обратно домой!
Девушка молча показала кукиш. Она больше не улыбалась, лицо стало хмурым и неожиданно взрослым.
— Ты возьмешь меня с собой. Ты сделаешь мне портфолио и поможешь заключить контракт с фирмой, на которую работаешь...
— Да не работаю я ни на какую фирму! — закричал мулат.
— Значит, ты меня обманул?
Девушка выглядела подозрительно спокойной.
— Ну обманул, и что? Подашь на меня в суд?
— Зачем?
— Затем, чтобы... — Пабло осекся. Он не мог сказать ей правду.
— Чтобы что? — Литовка даже не дрогнула.
— Да просто так. — Он презрительно усмехнулся. — Всем бабам нравится, когда им вешают лапшу на уши. Особенно если предлагают сниматься для журналов или в кино. А у тебя даже лицо не фотогеничное, да и нос слишком длинный...
Литовка рывком притянула его к себе.
— Пусть тебя мой нос не касается, — прошипела она. — Я не знаю, когда ты врешь, а когда говоришь правду, да, в общем, меня это и не шибко беспокоит, но клянусь — если ты не устроишь мне контракт, я превращу твою жизнь в ад. Понял?
— А что, если я тебя сейчас здесь придушу? — неожиданно спокойно спросил Пабло. — Не боишься?
— Дурак! — Девушка презрительно фыркнула. — Тогда мои родственники тебя точно в тюрьме сгноят. Или на шнурки порежут. Думаешь, они не знают, где я и с кем? Более того, если я не буду регулярно звонить и сообщать, что со мной все в порядке, они тут же обратятся в Интерпол. Давай-ка посмотрим, что у нас набежало? — Она принялась загибать пальцы: — Ограбление, побег, похищение несовершеннолетней, ну всякую мелочевку мы опускаем... Как ты думаешь, сколько тебе дадут? Сто лет? Двести?
— Да плевать, — Пабло и в самом деле сплюнул. — Ну нет у меня никаких связей в модельном бизнесе. Хочешь, звони своим сраным родственникам, мне уже все равно.
Девушка смотрела не мигая:
— Ты лжешь.
— Дура. — Мулат понял, что чаша весов качнулась в его сторону. — Что мне, жалко тебя показать, если бы было кому?
— Тогда почему ты не хочешь, чтобы я ехала с тобой?
— Куда?!
— В Швейцарию. Ты же там живешь?
— Я живу там с женщиной, на которой собираюсь жениться.
— Ты говоришь о той блондинке, которую зарезали?
Пабло так растерялся, что даже не успел соврать. Он отвел глаза, но было поздно. Девица насмешливо рассматривала его угрюмую физиономию.
— Думаешь, я не понимаю, кто ты и кем ей приходился? Ты альфонс и жил у нее на содержании. Но теперь ее нет и…
— И теперь я должен искать себе новую бабу, — грубо оборвал ее мулат. — Теперь мне тем более не до тебя.
— Слушай, зачем тебе какая-то грымза, начни меня продюсировать и…
— Да пошла ты! — Показывая, что больше не намерен ее слушать, Пабло развернулся и зашагал по тропинке.
Вслед послышался окрик:
— Там через полкилометра застава! У тебя есть документы?
Он продолжал молча шагать вперед, ну разве что шаг стал чуть медленнее.
— А у меня есть документы. У меня есть для тебя новый паспорт.
Пабло остановился. Несколько секунд он размышлял, затем пошел обратно.
— А ну покажи.
Девушка достала из сумочки литовский паспорт и помахала им в воздухе.
Пабло вырвал документ, раскрыл, и темные глаза удивленно дрогнули. Рядом с непонятными, совершенно нечитаемыми словами была вклеена его фотография.
— Откуда это у тебя? — спросил он.
— Если я что-то делаю, то довожу до конца. Если я предлагаю кому-то бежать, то, естественно, обеспечиваю документами.
— Я спрашиваю, где ты его взяла? Что, в вашей стране паспорт можно достать просто так?
— Просто так нельзя. Но я смогла.