После долгой паузы Мокрист осмелился спросить:
— Да?
— А вы не согласны? Здесь их больше, чем во всем городе.
— Правда? — Мокрист нервно оглянулся по сторонам. — Э, сюда приходят в какое-то определенное время?
— Как правило, в часы работы банка, но мы пускаем группы и по особой договоренности.
— Знаешь, — сказал Мокрист, — мне кажется, я где-то утратил нить беседы.
Бент взмахом обвел потолки.
— Я говорю об этих изумительных сводах, — сказал он. — Слово образовано от «совокупность» и «скопление».
— А! Да? Ясно! — сказал Мокрист. — Не удивлюсь, если немногие об этом знают.
И тогда Мокрист увидел мерцающего под сводами Хлюпера.
Глава 3
Хлюпер — Настоящий Хьюберт — Один, но очень большой матрац — Несколько слов о туризме — Глэдис готовит сэндвич — Отдел слепых писем — Наследники госпожи Шик — Зловещее письмо — Аварийный план — Еще одно зловещее письмо, и куда более зловещее, чем предыдущее — Господин фон Губвиг ошибается каретой
Мокрист видел стеклодувов за работой и изумлялся их мастерству, как может изумляться только человек, мастерски владеющий лишь словом. Возможно, здесь потрудились именно такие мастера. Заодно со своими Злыми Двойниками из гипотетического параллельного мира — стеклодувами, продавшими души своему плавкому богу за талант выдувать из стекла спирали, и хитроумные перекрещивающиеся бутыли, и фигуры, которые казались совсем близко и в то же время так далеко. Жидкость бурлила, плескалась и — да — хлюпала в стеклянных трубах. В воздухе пахло солью.
Бент подтолкнул Мокриста, указал на несуразную деревянную вешалку и молча протянул ему длинный желтый клеенчатый плащ и такую же непромокаемую шляпу. Сам он уже успел облачиться в этот костюм и, словно по волшебству, добыл где-то зонтик.
— Это — «платежный баланс», — объяснил он, когда Мокрист натянул плащ. — И он никогда не сходится.
Где-то послышался грохот, и на них дождем полилась вода.
— Что я говорил? — добавил Бент.
— Что оно делает? — спросил Мокрист.
Бент закатил глаза.
— Черти знают, боги догадываются, — сказал он. — Хьюберт, — позвал он громче. — У нас гости!
Плеск стал ближе, и из-за угла стеклянного сооружения показалась фигура.
Справедливо или нет, но Хьюберт — одно из тех имен, к которым всегда мысленно подрисовываешь картинку. Хьюберты могут быть высокими, могут быть худыми — Мокрист ни на чем не настаивал, но этот Хьюберт выглядел как самый настоящий Хьюберт, то есть был упитанным коротышкой. У него были рыжие волосы — необычная, по опыту Мокриста, черта для стандартной модели Хьюберта. Густая шевелюра топорщилась у него на голове, как щетина на кисточке. На высоте пяти дюймов от черепа они были обрезаны при помощи садовых ножниц и ватерпаса. На эту голову можно было поставить чашку с блюдцем.
— Гости? — нервно переспросил Хьюберт. — Чудно! К нам сюда нечасто заглядывают! — На Хьюберте был длинный белый халат, и из нагрудного кармана торчали карандаши.
— Неужели? — протянул Мокрист.
— Хьюберт, знакомься, господин фон Губвиг, — сказал Бент. — Он здесь для того… чтобы узнать о нас побольше.
— Мокрист, — сказал Мокрист и выступил вперед с протянутой рукой и лучшей своей улыбкой.
— Ой, мои извинения, нужно было повесить плащи ближе к двери, — запричитал Хьюберт. Он осмотрел руку Мокриста, как некий любопытный прибор, и осторожно пожал ее.
— Ты застал нас не в лучшей форме, господин фон Губвиг, — сказал он.
— Неужели? — спросил Мокрист, продолжая улыбаться. Он все гадал, почему волосы Хьюберта стоят торчком. Клеем он их, что ли, мажет?
— Господин фон Губвиг у нас главный почтмейстер, Хьюберт, — объяснил Бент.
— О, вот как. Я в последнее время редко выхожу из подвала, — сказал Хьюберт.
— Неужели? — повторил Мокрист, улыбаясь уже несколько натянуто.
— Да, мы ведь так близки к идеалу, — сказал Хьюберт. — Я уверен, что еще чуть-чуть и…
— Господин Хьюберт полагает, что сей… аппарат — сродни хрустальному шару, который показывает будущее, — пояснил Бент, закатывая глаза.
— Вероятные будущие. Желает ли господин фон Губка увидеть аппарат в действии? — спросил Хьюберт, дрожа от усердия и энтузиазма. Только бессердечный человек смог бы ему отказать, поэтому Мокрист предпринял героическую попытку изобразить, что именно это и было пределом его мечтаний.
— С удовольствием, — воскликнул он. — Но что конкретно это за аппарат?
Слишком поздно он заметил знаки. Хьюберт вцепился в лацканы своего халата, словно обращаясь к аудитории, и весь раздулся от нетерпения начать разговор или по крайней мере монолог, полагая, что это одно и то же.
— Хлюпер, как мы тут между собой выражаемся, — это то, что я называю, цитата, аналоговым устройством, конец цитаты. Он решает задачи не путем отношения к ним как к числовым примерам, но реально дублируя их в формате, которым мы можем управлять: в данном случае денежный поток, циркулирующий внутри города, становится потоком воды, обращающимся в стеклянной матрице — Хлюпере. Геометрическая форма определенных сосудов, функционирование клапанов и, осмелюсь сказать, гениальные опрокидывающиеся ковши и винты для подачи воды позволяют Хлюперу симулировать самые сложные транзакции. Мы также можем калибровать исходные условия, чтобы изучить законы, лежащие в основе экономики. К примеру, можно выяснить, что произойдет, если сократить рабочую силу в городе вдвое, просто подкрутив пару клапанов, вместо того чтобы идти на улицы и убивать жителей.
— Огромный шаг вперед! Браво! — отчаянно воскликнул Мокрист и зааплодировал.
Никто не присоединился. Он сунул руки в карманы.
— О, возможно, ты предпочтешь менее, э, радикальный пример? — предложил Хьюберт.
Мокрист закивал.
— Да, — сказал он. — Покажи мне… покажи, что произойдет, когда люди махнут рукой на банки.
— Ах да, знакомый случай! Игорь, включи пятую программу! — крикнул Хьюберт фигуре, спрятанной в стеклянном лесу. Послышался скрип заворачивающихся болтов и бульканье наполняющихся резервуаров.
— Игорь? — переспросил Мокрист. — У тебя есть Игорь?
— О да, — ответил Хьюберт. — Благодаря ему у нас это дивное освещение. Они умеют ловить молнии банками! Но ни о чем не беспокойся, господин фон Губка. То, что у меня служит Игорь, а я работаю в подвале, вовсе не значит, что я какой-нибудь безумный ученый, ха-ха-ха!
— Ха-ха, — отозвался Мокрист.
— Ха-хах-хах! — продолжал Хьюберт. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха!! Аха-ха-ха-ха-ха-ххххх!!!!!..
Бент похлопал Хьюберта по спине. Тот закашлялся.
— Извиняюсь, — пролепетал он. — Воздух здесь такой.
— Оно определенно выглядит… непростым, это твое устройство, — заметил Мокрист, как будто ничего не произошло.
— Кхм, да, — сказал Хьюберт, немного сбитый с толку. — И мы постоянно его дорабатываем. Допустим, поплавки вкупе со шлюзовыми затворами на пружинах в других секторах Хлюпера позволяют изменениям уровня одной колбы автоматически регулировать поток в других секторах системы…
— А это для чего? — перебил Мокрист, ткнув наугад в круглую склянку, подвешенную среди труб.
— Клапан лунных фаз, — отчеканил Хьюберт.
— Луна влияет на денежный оборот?
— Мы не в курсе. Но почему нет? Погода ведь влияет.
— Неужели?
— Конечно! — Хьюберт просиял. — И мы продолжаем подключать новые факторы. Нет, я не успокоюсь, пока это великое устройство не сможет с точностью до мелочей имитировать экономический цикл нашего замечательного города!
Звякнул колокольчик, и он отозвался:
— Спасибо, Игорь, опускай!
Что-то лязгнуло, и в самые толстые трубы с пеной и плеском полилась цветная вода. Хьюберт поднял указку и повысил голос:
— Итак, если мы понизим общественное доверие к банковской системе — вот эта трубка, — здесь мы увидим отток наличности из банков — в колбу двадцать восемь, в данной задаче выступающую как «старый чулок под матрацем». Даже самые богатые люди не хотят терять власть над своими деньгами. Видишь, как набирается «матрац»? Или лучше сказать… набивается?
— Очень много матрацев, — согласился Мокрист.
— Я бы назвал это одним матрацем в треть мили вышиной.
— Неужели? — сказал Мокрист.
Плюх! Где-то пооткрывались клапаны, и вода потекла по новому маршруту.
— Теперь смотри, как опустошаются «банковские займы», пока деньги утекают в «чулок». — Буль! — Следи за резервуаром номер одиннадцать, вот он. Это значит, замедляется экономический рост… вот он идет, идет… — Кап! — Теперь посмотри на ковш номер тридцать четыре, вот он наклоняется, наклоняется… опа! Шкала слева от семнадцатой колбы обозначает обвал торговли, кстати. Видишь, вот начинает переполняться девятая колба? Это у нас «взыскания по закладным». «Потеря рабочих мест» в седьмой колбе… и вот открывается клапан на двадцать восьмой колбе, в ход идут «чулки». — Плюх! — Но что же можно купить? Мы прекрасно видим, что одиннадцатая колба тоже опустошена… — Кап!
Водная активность стихла, не считая отдельных побулькиваний.
— И мы оказываемся в безвыходном положении, потому что наплевали, грубо говоря, в свой колодец, — сказал Хьюберт. — Безработица растет, люди остаются без средств к существованию, жалованье падает, фермы возвращаются в первобытное состояние, тролли спускаются с гор и буянят…
— Тролли уже здесь, — сказал Мокрист. — Некоторые даже в Страже служат.
— Точно? — не поверил Хьюберт.
— Точно, в шлемах, и все как положено. Я сам видел.
— Ну, тогда они убираются буянить обратно в горы, — решил Хьюберт. — Я бы на их месте так и сделал.
— И ты считаешь, что все может так и случиться? — спросил Мокрист. — Ты настолько доверяешь своим трубочкам и ковшикам?
— Они очень тесно взаимосвязаны с происходящим, господин фон Губка, — ответил Хьюберт с обиженным видом. — Взаимосвязи играют критическую роль. Знаешь ли ты — и это научный факт, — что в период национального кризиса всегда задираются подолы?