Секретарь Стукпостук на мысочках своих бархатных туфель вошел в кабинет лорда Витинари.
— С добрым утром, — сказал его светлость, отворачиваясь от окна. — Туман сегодня имеет приятный желтоватый оттенок. Какие-нибудь новости о Досихпоре?
— Щеботанская Стража разыскивает его, сэр, — сказал Стукпостук и положил перед Витинари свежий выпуск городского издания «Правды».
— Зачем?
— Он купил билет до Щеботана.
— А второй он купит с рук у возницы, едущего в Орлею. Он будет бежать со всех ног. Отправь срочный клик нашему человеку в Орлее, будь добр.
— Надеюсь, вы правы, сэр.
— Серьезно? Я надеюсь, что не прав. Это пойдет мне на пользу. Ах. Ах-ах-ах.
— Сэр?
— Вижу, «Правда» снова раскрасила первую полосу. Долларовая банкнота с лицевой и оборотной части.
— Да, сэр. Очень красиво.
— И в натуральную величину, — сказал Витинари, продолжая улыбаться. — Здесь написано — это чтобы ознакомить народ с ее внешним видом. Прямо сейчас, Стукпостук, прямо сейчас добросовестные горожане аккуратно вырезают оба рисунка и склеивают половинки.
— Мне поговорить с редактором, сэр?
— Нет. Будет интереснее позволить событиям развиваться естественным путем.
Витинари откинулся на спинку кресла и со вздохом закрыл глаза.
— Хорошо, Стукпостук, я собрался с силами и готов услышать, что представляет собой политическая карикатура.
Послышался шелест бумаги, и Стукпостук нашел нужную страницу.
— Что ж, Шалопай вышел очень хорошо.
Под столом Витинари пес, услышав звук своего имени, открыл глаза. Так же, как и его новый хозяин, с еще большим нетерпением.
— У него же ничего нет в пасти?
— Нет, сэр, — спокойно ответил Стукпостук. — Это же анк-морпоркская «Правда», сэр.
Витинари снова расслабился.
— Продолжай.
— Он на поводке и выглядит непривычно свирепым. Вы держите поводок, сэр. От него нервно пятится в угол стая жирных котов. На котах надеты цилиндры, сэр.
— Обычное дело у котов.
— И на них написано «Банки», сэр, — добавил Стукпостук.
— Как тонко!
— В то время как вы, сэр, машете перед ними веером бумажных денег, и в облаке у вас над головой написано…
— Дай угадаю. «Это вам не ананасовый крем»?
— Очень хорошо, сэр. Кстати, оказывается, председатели остальных городских банков желают аудиенции, в любое удобное для вас время.
— Хорошо. Тогда сегодня после обеда.
Витинари поднялся и подошел к окну. Туман рассеивался, но его дрейфующий покров все еще скрывал город из вида.
— Господин фон Губвиг очень… популярный молодой человек, не так ли, Стукпостук? — спросил Витинари, глядя в полумрак.
— Да, сэр, — согласился Стукпостук, собирая газеты. — Исключительно популярный.
— И очень уверен в собственных силах.
— Согласен с вами.
— И преданный?
— Он принял за вас торт, сэр.
— Стратег со стремительным мышлением.
— О да.
— Не будем забывать, что его собственное будущее зависело от этого торта.
— Он восприимчив к политическим веяниям, — сказал Стукпостук и взял стопку бумаг в руки.
— И, как ты верно говоришь, популярен, — сказал Витинари, оставаясь сухопарым силуэтом на фоне тумана.
Стукпостук выждал. Не только Мокрист был восприимчив к политическим течениям.
— Настоящая находка для города, — проговорил Витинари после недолгого молчания. — И не нужно позволять ему простаивать. Хотя понятно, что он должен пробыть в Королевском банке достаточно времени, чтобы прогнуть его под себя окончательно, — задумчиво произнес он.
Стукпостук ничего не сказал и просто придал бумагам на столе более приятный вид. На глаза ему попалось одно имя, и он переложил документ наверх.
— Тогда ему, конечно, снова начнет не сидеться на месте, и он подвергнет опасности и себя, и окружающих…
Стукпостук улыбнулся документам. Его рука застыла в воздухе…
— Не к слову будет сказано, сколько лет господину Сморщу?
— Главному налоговому инспектору? Уже за семьдесят, сэр, — ответил Стукпостук и открыл выбранную им папку. — Верно, тут написано, семьдесят четыре.
— Не так давно мы задумались над его методами, не так ли, Стукпостук?
— Совершенно так, сэр. На прошлой неделе.
— Боюсь, это человек не гибкого ума. И он несколько растерялся в современном мире. Держать кого-то вверх тормашками над корытом и трясти — это уже не метод. Я бы не стал его винить, если он решит уйти на заслуженный и честно заработанный покой.
— Да, сэр. Когда бы вы хотели, чтобы он принял такое решение? — спросил Стукпостук.
— Спешить некуда, — ответил Витинари. — Спешить некуда.
— Вы уже обдумали кандидатуру на его место? На такой работе друзей не заводят, — сказал Стукпостук. — Тут понадобится особенный тип.
— Я обдумаю это, — сказал Витинари. — Наверняка подходящий человек еще подвернется.
Сотрудники банка приходили на работу раньше обычного, пробиваясь через толпы, наводнившие улицы, потому что (а) начинался новый акт восхитительного уличного представления под названием Анк-Морпорк и (б) у кого-то будут большие неприятности, если пропадут их деньги. Однако ни господина Бента, ни госпожи Драпс нигде не было видно.
Мокрист был на монетном дворе. Работники господина Шпулькса — что ж, они сделали все, что могли. Извинительная фраза, которую часто произносят, чтобы сказать, что результат оказался на вершок выше посредственного, в их случае значила: на голову выше превосходного.
— Уверен, мы сможем их еще усовершенствовать, — повторял Шпулькс, пока Мокрист любовался.
— Они идеальны, господин Шпулькс!
— Вовсе нет. Но очень лестно слышать такие слова. Пока что мы успели сделать семьдесят тысяч.
— Этого недостаточно!
— Со всем уважением, мы же не газеты печатаем. Но мы набиваем руку. Ты что-то говорил про другие номиналы?..
— О да. Для начала — два, пять и десять долларов. И пусть пятерки и десятки будут говорящими.
И это не предел, думал Мокрист, пока разноцветные деньги порхали в его пальцах. Люди будут выстраиваться за ними в очередь. Стоит им увидеть такое, и они больше не захотят грубых, тяжелых монет! Гарантия: големы! Чего стоит монета по сравнению с рукой, которая ее держит? Вот это — ценность! Вот это — достоинство! Хм, да, пожалуй, это будет хорошо смотреться и на двухдолларовой банкноте, главное, не забыть.
— Деньги… говорящими? — переспросил Шпулькс с опаской.
— Бесята, — сказал Мокрист. — Это ведь всего лишь разумные заклинания. Даже не нужно придавать им определенную форму. Мы напечатаем их на купюрах большего номинала.
— И ты думаешь, в университете согласятся на такое? — спросил Шпулькс.
— Да, потому что я нарисую голову Чудакулли на пяти долларах. Я схожу и переговорю обо всем с Думмингом Тупсом. Если это не прецедент для нецелесообразного применения магии, то что тогда?
— И что будут говорить деньги?
— Все, что мы пожелаем. Например: «Ты уверен, что тебе нужна эта покупка?» или «Может, отложишь меня на черный день?». Возможности безграничны!
— Мне они обычно говорят: до свидания, — сказал печатник, вызвав дежурное веселье.
— Ну так мы попробуем сделать так, чтобы они посылали тебе воздушный поцелуй вдогонку, — сказал Мокрист. Он повернулся к людям из подсобок, которые сияли и светились от внезапной значимости. — Кто из вас, господа, поможет мне отнести все это в банк?..
Стрелки часов играли в догонялки, спеша разменять новый час, когда Мокрист прибыл в банк, а господина Бента все еще не было.
— Эти часы правильно идут? — спросил Мокрист, когда стрелки расслабленно зашагали к половине.
— Конечно, сэр, — ответил кассир. — Господин Бент подводит их дважды в день.
— Может, и так, но он отсутствует уже…
Двери распахнулись, и появился он. Мокрист почему-то ожидал увидеть клоунский наряд, но это был отглаженный и отполированный господин Бент в строгом пиджаке и в брюках в полосочку, и…
…с красным носом. За руку с госпожой Драпс.
Работники банка уставились на это, не зная, как реагировать.
— Дамы и господа, — произнес Бент, и его голос гулким эхом прокатился в воцарившейся тишине. — Я должен принести вам столько извинений. Я совершил множество ошибок. Да, вся моя жизнь была ошибкой. Я верил, что истинная ценность заключается в кусках металла. Почти все, во что я верил, на самом деле не стоит и гроша, но господин фон Губвиг поверил в меня, и поэтому сегодня я здесь. Давайте делать деньги, основанные не на геологической прихоти, но на гении человеческих рук и разума. А теперь… — Он прервался, потому что госпожа Драпс сжала его руку. — Ах да, как я мог забыть? Теперь я всем сердцем верю в то, что госпожа Драпс выйдет за меня замуж в Веселой Часовне в Гильдии Шутовских дел в ближайшую субботу, церемонию проведет преподобный брат Бим-Бом. Приглашены все…
— …только осторожнее выбирайте костюм, потому что это побелочная свадьба, — сказала госпожа Драпс, пытаясь говорить игриво.
— И с этим мне остается только… — попытался продолжить господин Бент, но тут его сослуживцы осознали, что они только что услышали, и обступили жениха и невесту. Женщин тянуло к будущей госпоже не-Драпс ни с чем не сравнимой силой притяжения обручального кольца, а мужчины сначала хлопали господина Бента по спине, а потом перешли к чему-то неслыханному, а именно: подхватили его и на руках пронесли по комнате.
В конце концов Мокристу пришлось поднести ладони ко рту и прикрикнуть:
— Дамы и господа, посмотрите на время! Наши клиенты ждут, дамы и господа! Не будем мешать себе делать деньги! Нам нельзя быть плотиной в экономическом потоке!
…и он задумался, чем сейчас занят Хьюберт…
Высунув язык от усердия, Игорь вынул тонкую трубочку из клокочущих недр Хлюпера.
Несколько пузырьков зигзагами поднялись наверх центрального гидроблока и с хлюпом вырвались на поверхность.
Хьюберт вздохнул с облегчением.
— Отличная работа, Игорь, остался всего один до… Игорь?