Он поглядел вверх. Прямо над головой виднелось окно кабинета Главного Почтмейстера.
Ооп… ля.
Его руки и плечи онемели, но при этом умудрялись болеть. Он услышал дребезжание большого грузового лифта, стук отодвинутой решетки, топот ног по крыше. Потом его руки коснулась брошенная веревка.
- Хватай или падай, – крикнули сверху, когда он постарался за нее уцепится. – Хотя, в п'рспективе, это без разницы.
В темноте раздался смех.
Человек уцепился за веревку изо всех сил, повис, подтянулся повыше, а потом оттолкнулся от стены и качнулся обратно к Почтамту. Прямо под водосточным желобом раздался звон стекла, веревку вытянули на крышу уже пустой. Члены спасательной экспедиции уставились друг на друга.
- Так, вы двое, бегом к парадным дверям и черному ходу! – скомандовал самый сообразительный извозчик – Будете на перехвате! Быстро в лифт! Все остальные начинайте прочесывать здание, этаж за этажом!
Когда погоня с грохотом скатилась по лестнице и уже неслась по коридору, человек в халате выглянул из дверей комнаты, с удивлением воззрился на них и требовательно воскликнул:
- Что столпились, черт возьми? Скорей, ловите его!
- О, правда? А ты кто такой? – притормозил один из конюхов.
- Он мистер Мокрист фон Губвик, вот кто! – уточнил подоспевший извозчик. – Главный Почтмейстер!
- Кто-то вломился через окно и рухнул прямо между на… то есть, чуть не упал на меня! – крикнул человек в халате. – Вон туда побежал, по коридору! Десять долларов каждому, если сцапаете его! И, кстати, моя фамилия Губвиг!
Погоня уже было возобновилась, но дотошный конюх потребовал с подозрением в голосе:
- А ну-ка, скажи "брат"!
- Это зачем? – удивился извозчик.
- Голос немного похож на того парня, – упорствовал конюх. – И, к тому же, он тяжело дышит!
- Ты что, идиот? – возмутился извозчик. – Это же Почтмейстер! У него есть чертов ключ! У него все ключи! Какого дьявола ему ломиться в собственный Почтамт?
- Думаю, нам нужно обыскать его комнату, – настаивал конюх.
- Праавда? А я вот думаю, что если мистер Губвиг запыхался в своей личной комнате, на то у него есть свои личные причины, – возразил извозчик, интенсивно подмигивая Мокристу. – А еще я думаю, что наши десять долларов удирают от нас, пока ты тут умничаешь. Извините, сэр, – добавил он, обращаясь к Мокристу, – парень новичок, манеры ни к черту.
Извозчик сделал вид, что вежливо приподнимает отсутствующую шляпу, прикоснувшись к сбившейся набок челке.
- Мы покидаем вас, сэр. Еще раз извините за беспокойство. Вперед, недоноски!
Когда они умчались вдаль, Мокрист вернулся в свою комнату и тщательно запер дверь.
Ну что же, кое-какие навыки у него сохранилась. Намек на присутствие женщины был явно удачным ходом. В любом случае, он действительно Главный Почтмейстер и действительно имеет доступ к любым ключам.
До рассвета оставался час. Все равно теперь не заснуть. Лучше уж устроить официальный подъем, тем самым укрепив репутацию крайне ревностного к службе человека.
Они могли пристрелить его прямо на стене, размышлял он, застегивая рубашку. А могли, в лучших традициях Анк-Морпорка, оставить висеть, чтобы делать ставки, как долго он продержится. Вместо этого они решили хорошенько его измолотить, прежде чем просунуть сквозь щель почтового ящика Гильдии Воров. Можно сказать, повезло. Впрочем, везет тем, кто и сам не плошает…
Раздался стук в дверь, громкий, но при этом удивительно вежливый.
- Вы В Приличном Виде, Мистер Губвиг? - прогрохотал гулкий голос.
"Увы, да, – подумал Мокрист. – Я стал таким приличным". Но вслух ответил:
- Входи, Глэдис.
Открылась дверь, затрещал паркет, задрожала мебель.
А все потому, что Глэдис - голем, семифутовый человек из глины (точнее, ради мира в Почтамте, женщина из глины). Она – скажем "она", потому что созданию с именем "Глэдис" местоимения "оно" и "он" просто никак не подходят – была одета в синее платье.
Мокрист покачала головой. Вся эта глупая история была не более чем уступкой правилам приличия. Мисс Маккалариат заявила, что не допустит мужчину-голема убираться в женских туалетах. Та самая мисс Маккалариат, старший кассир Почтамта, которая руководила кассиршами железной рукой, а луженой глоткой приводила их в трепет. Почему она решила, что големы мужского рода не только по правилам грамматики, но и по сути – так и осталось загадкой. Однако спорить с ней никто не рискнул.
Одного из големов пришлось назвать "Глэдис" и нарядить в огромное ситцевое платье, это сделало его достаточно женственным, по крайней мере, с точки зрения мисс Маккалариат. Самое странное, что Глэдис каким-то чудом действительно стала более женственной. И дело было не в платье. Она сдружилась с кассиршами, которые приняли ее в свое общество, не взирая на тот факт, что Глэдис весила полтонны. Они даже давали ей почитать свои женские журналы, хотя было трудно вообразить, чем советы по зимнему уходу за кожей могут помочь созданию возрастом свыше тысячи лет и с глазами, горящими красным огнем, словно жерло топки.
А теперь она спрашивает, в приличном ли он виде. Будто имеет понятие, о чем говорит.
Она принесла Мокристу чашку чая и свежий выпуск "Таймс", еще влажный, только из типографии. То и другое с большой осторожностью было водружено на стол.
И… О боги, они все-таки напечатали картинку! Его портрет! Картинка изображала вчерашнюю церемонию торжественного водружения на место новой люстры. Там присутствовали и Мокрист, и Ветинари, и многие другие из городской знати. Мокрист, конечно, постарался дернуться в момент съемки, поэтому портрет получился слегка размытым, но, тем не менее, без сомнений это было оно – то самое лицо, которое он каждое утро видел в зеркале для бритья. Отсюда и до самой Колении множество людей были обмануты, обжулены, облапошены и одурачены человеком с этим лицом. Только надувательством он не занимался, да и то потому лишь, что не придумал, как.
Ну да, лицо у него было универсального сорта, оно казалось похожим на множество других лиц разом, но все равно, не очень-то приятно увидеть его вот так пришпиленным к бумаге. Некоторые уверены, будто картинка крадет часть вашей души, однако Мокрист гораздо больше беспокоился о свободе.
Мокрист фон Губвиг, столп общества. Ха…
Словно по наитию, Мокрист вгляделся в картинку внимательнее. Что это за человек там, у него за спиной? Куда-то пристально смотрит поверх плеча. Толстое лицо, бородка, как у Ветинари, хотя Патриций носил настоящую эспаньолку, а растительность на лице незнакомца выглядела скорее результатом неаккуратного бритья. Кто-то из банка, так? Слишком много было вчера незнакомых лиц, слишком много рукопожатий, и всем хотелось попасть в газету. Вид у незнакомца был отсутствующий, но такое часто случается с людьми, которым постоянно сверкают в глаза саламандровой вспышкой. Просто еще один гость на очередной церемонии…
Картинка из Почтамта оказалась на первой странице лишь потому, что кто-то вообразил, будто первополосная статья не заслуживает иллюстрации. Ну подумаешь, еще один банк обанкротился и озверевшие клиенты пытались повесить управляющего на ближайшем столбе. Отчего редактор не оказал читателям любезность, и не украсил текст картинкой почти повешенного банкира? Вот бы народ порадовался. Но нет, им понадобилось воткнуть сюда портрет Мокриста чертова фон Губвига!
И, разумеется, боги, которые и так подкинули ему немало проблем, не удержались от еще одного удара. Подвал первой полосы украшал заголовок: "Фальшивомарочник будет повешен". Они собрались казнить Совика Дженкинса. И за что? За убийство? За банковские махинации? Нет, всего лишь за подделку нескольких тысяч марок. Отличное качество, кстати. Стража никогда бы его не поймала, если бы не обнаружила у него на чердаке полдюжины развешенных для просушки листов с красными полупенсовыми марками.
Мокристу пришлось выступать свидетелем в суде. Просто выхода не было. Общественный долг, будь он неладен. Подделка марок рассматривалась наравне с подделкой монет, и он не смог уклониться. Он же Главный Почтмейстер, в конце концов, и к тому же столп общества. Если бы преступник проклинал его или буравил ненавидящим взглядом, было бы легче. Но нет, маленький человек с тонкой бородкой просто тихо сидел на скамье подсудимых. Он выглядел растерянным и смущенным.
Он подделывал полупенсовые марки, да. И это разбило тебе сердце, Мокрист фон Губвиг, да. О, другие номиналы искусник тоже подделывал, но кем надо быть, чтобы влипнуть в такие неприятности за полпенса? Совиком Дженкинсом, вот кем. Теперь он сидел в камере смертников в Танти, и обладал запасом в несколько дней, чтобы поразмышлять на досуге о превратностях злодейки-судьбы, прежде чем его пригласят сплясать в воздухе.
"Был там-то, делал то-то – размышлял Мокрист – Потом всё потемнело вокруг, а потом я получил совершенно новую жизнь. Но я никогда не думал, что у честного гражданина может быть так скверно на душе".
- Гм… спасибо, Глэдис, – сказал Мокрист, обращаясь к благовоспитанно маячившей поодаль огромной фигуре.
- А Еще У Вас Назначена Встреча С Лордом Ветинари, – напомнила голем.
- Уверен, что нет.
- Снаружи Ждут Два Гвардейца, Которые Уверены, Что Да, Мистер Губвиг, – прогрохотала Глэдис.
"А, подумал Мокрист – Одна из этих встреч".
- Время встречи – прямо сейчас. Угадал?
- Да, Мистер Губвиг.
Мокрист схватил свои брюки, но некие остатки былой благовоспитанности вынудили его помедлить.
- Извини? – намекнул он.
Глэдис отвернулась.
"Она – всего лишь полтонны глины, - мрачно размышлял Мокрист, сражаясь с одеждой. – Но безумие, похоже, заразно".
Он закончил туалет, спустился по задней лестнице и вышел в каретный двор, который недавно чуть не стал предпоследним местом его последнего упокоения. Как раз отбывал экипаж в Квирм, Мокрист вскочил на козлы рядом с извозчиком, кивнул ему и с шиком проехался противосолонь по Бродвею до самых ворот дворца.