Мокрист поставил миску на пол, где она вызвала живейший интерес мистера Хлопотуна.
Наблюдать, как собака пытается прожевать здоровенный кусок тофу, было наслаждением, достойным богов. Многочисленные предки мистера Хлопотуна наградили его потрясающе подвижными челюстями. Он радостно кувыркался по полу, и корчил зверские рожи, как резиновая горгулья в стиральной машине.
Через несколько секунд Мокрист явственно расслышал звук вонзившегося в дерево ножа, а затем крик: 'Nom d'une bouilloire! Pourquoi est-ce que je suis hardiment ri sous cape a part les dieux?'
В большие двойные двери кабинета постучали, после чего немедленно вошел мистер Гнут. Он тащил большую круглую коробку.
- Номер готов, хозяин, – объявил он. – Ну, то есть, для мистера Хлопотуна.
- Номер?
- Да. Апартаменты председателя, сэр.
- А, этот номер. Квартирует, значит, прямо над своими владениями?
- Разумеется. Мистер Косой любезно ознакомил меня с завещанием. Председатель должен постоянно ночевать в банке…
- Но у меня есть прекрасная собственная квартира в…
- Гм. Извините, но таковы Условия, сэр, – прервал его Гнут. – Вам тоже полагается кровать, конечно же, – щедро добавил он. – Мистер Хлопотун будет спать в своем лотке. Он прямо там и родился, кстати.
- Значит, я буду заперт здесь каждую ночь?
В общем, когда Мокрист осмотрел апартаменты, такая перспектива уже казалась ему слишком мрачной. Ему пришлось пройти сквозь четыре двери, чтобы только разыскать кровать. Апартаменты включали в себя столовую, гардероб, ванную, отдельный туалет, гостевую спальню, рабочий кабинет и еще небольшую частную студию вдобавок. В спальне хозяина Монетного двора стояла огромная дубовая кровать с парчовым балдахином, и Мокрист полюбил ее с первого взгляда. Он прилег на пробу. Кровать была такой мягкой, словно лежишь в огромной теплой луже…
От посетившей его мысли он немедленно вскочил.
- Неужели миссис Мот…
- Она скончалась в кресле за своим рабочим столом, Хозяин, – успокоил его Гнут, развязывая веревочку, которой была перевязана круглая коробка. – Кресло мы уже заменили. Кстати, ее похороны завтра. Кладбище Малых Богов, в полдень. Члены семьи допускаются только по предварительному запросу.
- Кладбище Малых Богов? Как-то мелко для члена семейства Мотов, разве нет?
- Полагаю, там похоронено немало членов семьи Кувырком. Однажды, в минуту откровенности, она призналась мне, что скорее будет проклята, чем позволит навеки причислить себя к Мотам, – раздался шорох бумаги и Гнут объявил: – ваша шляпа, сэр.
- Какая еще шляпа?
- Шляпа Хозяина Королевского монетного двора, – Гнут поднял её повыше.
Это был черная шляпа. Когда-то блестящая. Теперь же, в основном, потертая. Старые бродяги, и те носят шляпы поприличнее.
Она была создана в виде высокой стопки долларовых монет. Предполагалось, что она будет словно корона. Предполагалось, что ее украшают выложенные драгоценными камнями сценки из истории развития денег, которыми служили когда-то маленькие белые ракушки, потом коровы, и, наконец, золотые монеты. Предполагалось, что она символизирует собой магию денег. Предполагалась, что она прекрасна.
Черный цилиндр. Не стильный. Вообще.
- Мистер Гнут, вы не могли бы послать кого-нибудь в Почтамт за моими вещами? – спросил Мокрист, мрачно глядя на старую развалину.
- Конечно, Хозяин.
- Думаю, "мистер Губвиг" будет в самый раз, спасибо.
- Да, сэр. Конечно.
Мокрист уселся за огромный стол и любовно погладил ладонями потертую зеленую кожу.
Ветинари был прав, будь он проклят. Почтамт превратил Мокриста в слишком нервного и осторожного человека. Ему не хватало вызова, не хватало веселья.
Вдали прогремел гром, и на яркое солнце стали наползать сине-черные тучи. С равнины на город накатывалась буря, с явным намерением бушевать до утра. Согласно "Таймс", в дождливые ночи возрастало количество преступлений. Может, дело в оборотне, который, как все теперь знали, служит в Страже. Дождь смывает запахи.
Через некоторое время Пегги принесла омлет, не содержащий абсолютно никаких намеков на слово "чеснок". А вскоре после этого прибыла Глэдис с гардеробом Мокриста. Весь гардероб, включая шкаф, поместился у нее под мышкой. Она гулко протопала по устланному ковром полу и водрузила гардероб прямо посреди обширной спальни.
Мокрист направился было к ней, но она в защитном жесте подняла огромные ладони.
- Нет, Сэр! Позвольте, Я Вначале Выйду!
Она протопала в коридор.
- Чуть Не Случилось Страшное, – заявила она.
Мокрист подождал объяснений, не дождался и спросил:
- Что именно?
- Мужчина И Юная Леди Не Должны Уединяться В Спальне, – заявила голем со священной убежденностью в голосе.
- Гм, Глэдис, а сколько тебе лет? – осторожно спросил Мокрист.
- Тысяча Пятьдесят Четыре Года, Мистер Губвиг.
- Верно. И ты, к тому же, сделана из глины. Я хочу сказать, все мы прах и в прах обратимся, в некотором смысле, но, будучи големом, ты… э… ну, буквально сделана из праха, сиречь глины…
- Да, Мистер Губвиг. Но Я Не Замужем.
Мокрист застонал.
- Глэдис, что тебе на этот раз дали почитать наши кассирши?
- "Благоразумные Советы Юным Девицам" За Авторством Леди Дейрдры Телеги, – ответила Глэдис. – Необычайно Интересная Книга. Поясняет Правила Приличия.
Она вытащила томик из огромного кармана своего клетчатого платья. Книжка выглядела убого.
Мокрист вздохнул. Это была одна из тех старинных книг об этикете, в которых пояснялись всякие тонкости, типа: Десять Вещей, Которые Нельзя Делать С Вашим Зонтиком От Солнца.
- Понятно, – сказал он.
На самом деле, было совершенно непонятно, как ей объяснить. Хуже того, неясно было даже, что именно объяснять. Големы, они… ну, просто големы. Огромные куски глины с искрой жизни внутри. Одежда? Зачем? Даже големы-мужчины из Почтамта не носили на себе ничего, кроме нескольких мазков синей и золотой краски, чтобы выглядеть наряднее… Стоп, стоп, вот же оно! Нет никаких големов-"мужчин"! Големы были просто големами в течение тысяч лет! Но теперь они оказались в современном Анк-Морпорке, гигантском шейкере, где смешались тысячи рас, идей и мнений… Просто поразительно, какие коктейли порой получались в результате.
Без дальнейших рассуждений, Глэдис протопала в угол, развернулась спиной к стене и застыла на месте. Свет в ее глазах потускнел. Ну вот и все. Она решила, что останется здесь.
В своем лотке храпел мистер Хлопотун.
Мокрист принялся крутить в руках половинку расписки Космо.
Необитаемый остров. Необитаемый остров. Безусловно, я лучше думаю, когда нужно думать быстро, но все-таки, что же именно я имел в виду?
На необитаемом острове золото бесполезно. Лучше иметь еду и не иметь золота, чем наоборот. Если на то пошло, золото в шахте тоже бесполезно. В шахте единственным средством расчетов является кирка.
Хммм. Мокрист снова уставился на половинку расписки. Что нужно, чтобы эта бумажка обрела стоимость в десять тысяч долларов? Печать и подпись Космо, вот что. Все знают, что долги он платит. Ни на что больше не годный ублюдок, но денежки у него есть.
Банки пользуются такими расписками постоянно. Любой банк на Равнинах выдаст мне за нее наличные, удержав комиссию, разумеется, потому что банки всегда дерут с тебя три шкуры. Все равно, такие расписки гораздо легче и удобнее, чем мешки с деньгами. Конечно, мне тоже придется расписаться на ней, удостоверить получение денег.
Если она после погашения останется чистой, её кто угодно сможет снова использовать.
Необитаемый остров, необитаемый остров… На острове мешок овощей дороже золота, в городе золото дороже мешка овощей.
Это что-то вроде уравнения, так? Где же тут истинная ценность?
Внезапно он вытаращил глаза.
Она в городе. В самом городе. Город говорит: в обмен на вот это золото, ты можешь получить вот эти товары. Город - волшебник, алхимик наоборот. Он превращает бесполезное золото в… да во все что угодно.
Сколько ст0ит Анк-Морпорк? Сложи-ка все вместе! Все дома, все улицы, всех людей и все их навыки, все музеи, все гильдии, все законы, все библиотеки… Миллиарды? Нет. Никаких денег не хватит.
Весь город – один огромный золотой слиток. Что нужно для обеспечения валюты? Город. Это город определяет, что доллар ст0ит доллар.
Это был сон, мечта, фантазия, но Мокрист преуспел в мастерстве продажи фантазий. И если ты продашь этот сон значительному количеству людей, никто из них не посмеет проснуться.
В маленькой подставке на столе покоились чернильная подушечка и два штампа: с гербом города и печатью банка. Но Мокрист увидел, что их окружает золотое сияние. Вот она, истинная ценность!
- Мистер Хлопотун? – позвал Мокрист. Песик уселся в своем лотке и вопросительно посмотрел на него.
Мокрист закатал рукава и размял пальцы.
- Не пора ли нам сделать немного денег, мистер Председатель? – спросил Мокрист.
Тихим "гав!" председатель выразил безусловное согласие с предложением.
На листочке плотной банковской бумаги Мокрист написал: "Выплатить подателю сего один доллар".
Он проштамповал бумажку обеими печатями и критически осмотрел результат своих трудов. Тут явно требовалось нечто большее. Люди любят шоу. Видимость – это всё.
Бумажке нужно было придать… значительность. Сам банк действовал так же. Кто понесет денежки в бревенчатую хижину?
Хммм.
Ах, да. Все ради города, верно? Чуть ниже он написал крупными буквами с завитушками:
AD URBEM PERTINET
И, после некоторого раздумья, буквами помельче:
Promitto fore ut possessori postulanti nummum unum solvent, an apte satisfaciam.
Подписано Мокристом фон Губвигом от имени Председателя.
- Извините, мистер Председатель – сказал он, и поднял пса в воздух.
Хватило секунды, чтобы промокнуть его лапу чернильной подушечкой и поставить отпечаток рядом с подписью.