Весь этот бизнес был фантазией, мечтой, а на мечтах Мокрист специализировался. В прошлом, когда он был плохим парнем, мечты были его главным товаром. И особенно та, в которой обычный человек, благодаря чистому везению, вдруг становится богачом. Мокрист с успехом впаривал стекло под видом бриллиантов, а всё потому, что людям застила глаза их жадность. Разумные, солидные работяги вопреки всему своему жизненному опыту продолжали верить во внезапное обогащение на пустом месте. Но коллекционеры марок… это другое дело. Им действительно было, во что верить. Маленький кусочек огромного мира может в какой-то момент оказаться правильным. А если он таковым не окажется, ты, по крайней мере, точно знаешь, чего в нем не хватает для полного совершенства. Например, перевёрнутой головы патриция на 50-центовой Синей Треугольной марке. Как ни крути, шесть таких марок еще гуляют где-то по рукам, и кто знает, какие чудеса заготовила фортуна для упорного коллекционера?
"Чудо потребуется немаленькое" – подумал Мокрист. А все потому, что он знал, где находятся четыре из этих Синих – припрятаны на черный день в свинцовой коробочке, в укромном тайнике под полом его кабинета. Но даже с учетом этого обстоятельства, где-то были еще две. Может, они уничтожены, потеряны или сожраны улитками… А может, прячутся в толстой пачке писем у кого-то в дальнем ящике стола. И тут открывается простор для Надежды, обширный, словно равнины Сто.
…мисс Пуччи просто не умела общаться с народом. Она топала ногами, требовала внимания, грозилась страшными карами и сыпала оскорблениями. Она и подлизываться пыталась, называя их "добрыми гражданами", но это мало помогало, потому что никто не любит явных лжецов. Когда ставки достигли тридцати четырех долларов, Пуччи окончательно взбеленилась и…
…разорвала банкноту в клочья!
- Вот что я думаю об этих дурацких деньгах! – крикнула она и подбросила обрывки в воздух. А потом гордо выпрямилась, тяжело дыша и с триумфом во взгляде, словно сделала что-то умное.
Это была пощечина всем присутствующим. От такого варварства буквально слезы на глаза наворачиваются! Ну ладно же…
Мокрист вытащил из кармана еще одну банкноту и поднял ее над головой.
- Дамы и господа! – объявил он. – У меня в руках одна из редчайших первых долларовых банкнот! Которых остается всё меньше! – он сделал паузу, чтобы переждать общий смех. – Подписана мной и самим председателем! Ставки от сорока долларов, пожалуйста! Весь доход в пользу сироток!
Ставки быстро поднялись до пятидесяти. Пылающая злостью и всеми позабытая Пуччи постояла немного в сторонке, а потом рванулась прочь из банка. Рывок получился неплохой. Пуччи не умела общаться с людьми, и частенько путала самолюбование с внутренним самоуважением, но рванулась и правда впечатляюще. Ничуть не хуже, чем жирная индейка с ледяной горки.
Счастливый победитель аукциона в окружении менее удачливых конкурентов направился к выходу. Остальные свидетели бурных событий поспешили к банковской стойке, открывать вклады. Они так толком и не поняли, что происходит, но были полны решимости принять в этом участие.
Мокрист сложил ладони рупором и прокричал:
- Дамы и господа, сегодня днём мы с мистером Гнутом готовы обсудить со всеми желающими условия выдачи кредитов!
Это вызвало дополнительное оживление.
- Надувательство, мистер Губвиг, – проворчал Гнут, отвернувшись от зрелища возбужденной толпы в главном зале. – Надувательство, и ничего более.
- Однако, признайте, проделано ловко! Без помощи каких-либо шлангов и насосов! – весело ответил Мокрист.
- А что там было насчет "сироток"?
- Ну, найдёте каких-нибудь. Неужто поблизости нет приюта, которому пригодились бы пятьдесят долларов? Анонимное пожертвование, разумеется.
Гнут выглядел удивленным.
- В самом деле, мистер Губвиг? Откровенно говоря, вы не похожи на человека, который упустит случай устроить из благотворительных пожертвований цирк с конями.
Он умудрился произнести слово "цирк" так, словно речь шла о редком тайном извращении.
- А я такой! – ответствовал Мокрист - Мой девиз: "Твори добро в тайне".
"Все равно скоро все узнают, – добавил он про себя. – И я заработаю репутацию не просто рубахи-парня, но еще и великого скромника в придачу. Сам не знаю, я правда такой негодяй, или просто очень ловко притворяюсь".
В мозгу звякнул сигнал тревоги. ВолоскИ на шее встали дыбом. Что-то не так! Опасность!
Мокрист обернулся и снова посмотрел в главный зал. Повсюду бродили люди, выстраивались в очереди, беседовали, собравшись в кучки…
Когда все вокруг движется, неподвижные объекты привлекают внимание. В самом центре зала, игнорируя общую суету, тихо стоял человек. Время вокруг него словно замерло. Он был одет во все черное и большую шляпу с широкими полями, одну из тех, какие предпочитают носить наиболее мрачные поклонники Ома. Просто… стоял. И смотрел.
"Всего лишь еще один зевака, пришедший поглазеть на дармовое шоу", – подумал Мокрист, и тут же сам понял, что это неправда. Этот человек имел какое-то особое значение.
…спрятав некие письменные сведетельства…
Чьи свидетельства? О чем? У Мокриста не было прошлого. О, у множества его двойников прошлое было, и весьма бурное, но все они испарились вместе с Альбертом Блестером, которого повесили за шею, и он висел, пока почти не умер… А потом был оживлен лордом Ветинари, предложившим Мокристу фон Губвигу другую жизнь, новенькую и блестящую, словно пенни…
О боги, он слишком разнервничался. И отчего? Оттого, что какой-то старик просто стоит здесь и смотрит, со странной улыбкой на губах! Мокриста не знает никто! Он – мистер Неприметный! Если он пройдется по городу без своего золотого костюма, его не узнает ни единая живая душа!
- Что с вами, мистер Губвиг? Вы хорошо себя чувствуете?
Мокрист обернулся и посмотрел на главного кассира.
- Что? О, нет. То есть, да. Э… вы когда-нибудь прежде видели вон того человека?
- Какого человека?
Мокрист снова обернулся – загадочный старик уже исчез.
- Ну такого… священника, что ли, – пробормотал он. – Этот парень… Ну, как-то странно посмотрел на меня.
- Вы сами напрашиваетесь. Может, теперь согласитесь, что золотая шляпа – это чересчур?
- Она мне нравится! Другой такой нет!
Гнут кивнул.
- Тут вы правы, и слава богу, что нет. О боже. Бумажные деньги. Такими только варвары-агатейцы пользуются…
- Варвары? Да у них больше всяких богов, чем у нас! А золото в тех краях дешевле железа!
Мокрист смягчился. Лицо Гнута, обычно такое спокойное и холодное, сморщилось, словно смятый листок бумаги.
- Послушайте, я тут почитал кое-что. Монет в обращении сейчас раза в четыре больше, чем золота в подвалах банков. Это абсурд, без которого мы можем прекрасно обойтись. Золото – просто коллективная галлюцинация. Этот город достаточно богат, чтобы самому служить обеспечением вместо золота!
- Вам доверяют безо всяких на то причин, – ответил Гнут. – Люди вам верят, потому что вы забавляете их. Я так не умею, это не мой путь. Я не умею улыбаться, как вы, и красиво говорить, как вы говорите. Как вы не понимаете? Нам нужна вечная ценность, эталон, который не зависит от моды и политики. Вы что, собираетесь поставить Ветинари во главе моего банка? Что послужит гарантией сохранности сбережений, доверенных нам всеми этими людьми?
- Не что, а кто. Я. Лично я намерен проследить, чтобы этот банк не обанкротился.
- Вы?
- Да.
- А, ну конечно. Человек в золотом костюме, – мрачно сказал Гнут. – И что вы будете делать, если дела пойдут плохо? Молиться?
- В прошлый раз это сработало, – холодно заметил Мокрист.
У Гнута начал дергаться глаз. Впервые с тех пор как Мокрист его повстречал, главный кассир выглядел… растерянным.
- Я не понимаю, чего вы хотите от меня!
Это был почти стон. Мокрист похлопал Гнута по плечу.
- Управляйте банком, как и прежде. Думаю, сегодняшний приток средств позволяет нам подумать о выдаче новых кредитов. Вы как, в людях хорошо разбираетесь?
- Раньше я думал, что да, – ответил Гнут – Сейчас? Не знаю. Сэр Джошуа, с прискорбием должен заметить, разбирался в людях неважно. Миссис Мот, напротив, очень-очень хорошо.
- Даже лучше, чем вам кажется, – согласился Мокрист. – Ладно. Пора вывести на прогулку председателя, а потом… займемся раздачей денег. Что думаете?
Гнут пожал плечами.
"Таймс" напечатала экстренный дневной выпуск. Всю первую полосу занимала большая картинка очереди, выстроившейся у входа в банк. Большинство стоявших в ней просто хотели поучаствовать в представлении, неважно, каком именно. Остальные встали в очередь, чтобы узнать, не происходит ли на другом ее конце что-нибудь интересненькое. Вдоль очереди бегал мальчишка-газетчик, и люди покупали "Таймс", чтобы прочесть статью, озаглавленную: "В банк выстроилась огромная очередь". Мокриста их поведение несколько удивляло. Они и так уже стоят в этой самой очереди. Зачем об этом еще и в газете читать? Для проверки, что ли?
- Тут некоторые… личности уже спрашивают насчет кредитов, сэр, – раздался у него за спиной голос Гнута. – Позвольте, я сам с ними разберусь.
- Мы разберемся, мистер Гнут, – ответил Мокрист, отходя от окна. – Пригласите их в кабинет на первом этаже, пожалуйста.
- Сэр, я настоятельно советую вам оставить эту проблему мне. Некоторые из них явно плохо разбираются в банковском деле, – упорствовал Гнут. – Фактически, я подозреваю, что большинство этих личностей никогда не были в банке прежде. Разве что, под покровом тьмы.
- Конечно, ваше присутствие весьма желательно, но окончательное решение буду принимать я, – насколько мог высокомерно объявил Мокрист, – при помощи председателя, естественно.
- Мистер Хлопотун?!
- Да.
- Он в этом деле эксперт, наверное?
- О, да!
Мокрист подхватил на руки пёсика и направился в кабинет, спиной ощущая яростный взгляд главного кассира.