"Было бы здорово, - думал он, взбегая по ступеням, - если бы его светлость хотя бы иногда рассматривал назначение встречи как процесс, в котором принимают участие два человека". Но Ветинари был тираном, в конце концов. Надо же им хоть как-то развлекаться.
Барабантт, секретарь Патриция, встретил Мокриста у дверей Продолговатого Кабинета и быстро проводил в кресло у стола его светлости.
Лорд Ветинари трудолюбиво работал с документами еще девять секунд, а потом поднял взгляд от бумаг.
- Приветствую, мистер Губвиг, – сказал он. – А где же ваш золотой костюм?
- В чистке, сэр.
- Надеюсь, у вас все хорошо? До настоящего момента, по крайней мере?
Мысленно перебирая возникавшие в последнее время небольшие проблемы Почтамта, Мокрист огляделся. Они с Ветинари были одни, если не считать Барабантта, который стоял рядом со своим господином, всем видом выражая почтительное внимание.
- Послушайте, я могу все объяснить, – произнес, наконец, Мокрист.
Лорд Ветинари приподнял бровь с выражением человека, который, обнаружив в салате кусочек гусеницы, осторожно перебирает остальные листья.
- Умоляю, не откажите в любезности, – сказал он, откидываясь в кресле.
- Мы слишком увлеклись, – сознался Мокрист. – Излишне творчески подошли к процессу. Разведение мангуст в почтовых ящиках имело целью снизить поголовье змей…
Лорд Ветинари промолчал.
- Гм… которых, должен признать, мы сами посадили внутрь, чтобы бороться с жабами…
Лорд Ветинари не изменил образ действий.
- Гм… которых, не стану отрицать, сотрудники подсаживали туда, чтобы выгнать улиток…
Лорд Ветинари продолжал безмолвствовать.
- Гм… каковые, не могу не отметить истины ради, забирались в ящики сами по себе, чтобы поедать клей с почтовых марок, – закончил Мокрист, уже понимая, что начал сбиваться и бормотать.
- Ну что же, я рад, что хотя бы улиток вам самим сажать не пришлось, – весело заметил Лорд Ветинари. – Впрочем, как вы справедливо заметили, в данном случае холодная логика могла быть с успехом заменена простым здравым смыслом. Или, возможно, курицей средних размеров. Но я попросил вас придти совсем по другой причине.
- Если это все из-за капустного клея для марок … - начал Мокрист.
Ветинари лишь отмахнулся.
- Забавное происшествие, не более, – сказал он. – Как я понимаю, никто не погиб, так что и говорить не о чем.
- Э, второй тираж 50-пенсовой марки? – сделал еще одну попытку Мокрист.
- Той самой, которую прозвали "Любовники"? – уточнил Ветинари. – Да, "Лига Защиты Нравственности" жаловалась мне, но…
- Наш художник не знал, что рисует! Он плохо разбирается в сельском хозяйстве! Он думал, те юноша и девушка просто втыкают рассаду!
- Гм! – хмыкнул Ветинари. – Насколько мне известно, разглядеть возмутительную сценку можно только при помощи очень большого увеличительного стекла. Следовательно, в оскорблении нравственности, если таковое вообще имеет место, виновен, прежде всего, сам оскорбленный.
Он улыбнулся одной из своих немного пугающих слабых улыбок.
- Я слыхал, экземпляры "Любовников", имеющие хождение среди коллекционеров, были отклеены от в основном от коричневых конвертов из плотной бумаги, – он взглянул в непроницаемое лицо Мокриста и вздохнул. – Скажите мне, мистер Губвиг, хотите ли вы делать настоящие деньги?
Мокрист тщательно обдумал предложение, и осторожно спросил:
- Что со мной будет, если я скажу "да"?
- Вы начнете новую увлекательную карьеру, мистер Губвиг.
Мокрист нервно поежился. Он уже догадывался, даже не глядя, что у дверей теперь кто-то стоит. Некто в дешевом черном костюме, некто не слишком массивный, но плотно сложенный, и к тому же начисто лишенный чувства юмора.
- Просто ради интереса, а что со мной будет, если я скажу "нет"?
- Вы пройдете через вон ту дверь, и мы больше не станем говорить об этом.
Это была не та дверь, через которую он вошел.
- Через эту? – уточнил Мокрист, указывая на дверь и поднимаясь на ноги.
- Именно, мистер Губвиг.
Мокрист обернулся к Барабантту.
- Можно одолжить ваш карандаш, мистер Барабантт? Спасибо.
Он подошел к двери и распахнул ее. Затем театральным жестом приложил одну ладонь к уху, и уронил карандаш за порог.
- Посмотрим, какой глуби…
Щелк! Карандаш подскочил и покатился по вполне прочному на вид паркету. Мокрист поднял письменный прибор, критически осмотрел его и медленно вернулся в свое кресло.
- Там разве не было раньше глубокой ямы с кольями на дне? – поинтересовался он.
- Не представляю, с чего вы это взяли, – откликнулся лорд Ветинари.
- Я уверен, что была, – настаивал Мокрист.
- Барабантт, вы не припоминаете, что могло навести нашего мистера Губвига на мысль, будто раньше за этой дверью была глубокая яма, полная острых кольев? – поинтересовался Ветинари.
- Представить не могу, милорд, – пробормотал Барабантт.
- Я вполне счастлив в Почтамте, – заявил Мокрист, и почувствовал, что начал оправдываться.
- Уверен, что так и есть. Вы стали превосходным Главным Почтмейстером, – признал Ветинари. Он повернулся к Барабантту. – Ну что же, с этим покончено. Давайте теперь займемся ответами на почту из Колении, – сказал он и аккуратно вложил письмо в конверт.
- Да, милорд.
Тиран Анк-Морпорка склонился над своими бумагами. Мокрист молча наблюдал, как Ветинари достает из ящика небольшую, но тяжелую на вид коробочку, вынимает из нее черную восковую палочку, греет ее над свечой и заливает конверт небольшой лужицей расплавленного воска. Вся процедура была проделана с таким отстраненно-сосредоточенным видом, что Мокрист просто взбесился.
- Это все? – спросил он.
Ветинари поднял взгляд и, по-видимому, был удивлен, что Мокрист еще здесь.
- В общем, да, мистер Губвиг. Можете идти.
Он отложил воск в сторону и взял из коробочки черное кольцо с печатью.
- Я хочу сказать, проблем у меня не будет? – уточнил Мокрист.
- Нет, вообще никаких. Вы стали образцовым гражданином, мистер Губвиг, – ответил Ветинари, осторожно оттискивая на воске букву "В". – Каждое утро поднимаетесь в восемь, и уже через полчаса сидите за рабочим столом. Вы превратили Почтамт из полного хаоса в налаженную машину. Вы платите налоги, и маленькая птичка напела мне, что вас выдвинули в председатели Гильдии Торговцев на следующий год. Прекрасно, мистер Губвиг!
Мокрист поднялся было, чтобы уйти, но помедлил.
- А что не так с Гильдией Торговцев?
С демонстративной тщательностью Ветинари медленными движениями убрал кольцо в коробочку, а коробочку в ящик стола.
- Не понял, вы о чём, мистер Губвиг?
- Просто вы таким тоном сказали про Гильдию, будто здесь что-то не то.
- Поверить не могу, – ответил Ветинари, поднимая взгляд на своего секретаря. – Я позволил себе пренебрежительную интонацию, Барабантт?
- Нет, милорд. Вы всегда говорили, что торговцы и владельцы магазинов из Гильдии – становой хребет нашего города, – ответил Барабантт, передавая патрицию толстую папку.
- Мне полагается почти совсем золотая цепь на шею, – сказал Мокрист.
- Он получит почти совсем золотую цепь, Барабантт, – поделился новостью лорд Ветинари, принимаясь за следующее письмо.
- И что тут не так? – настаивал Мокрист.
Ветинари снова взглянул на него, на этот раз с неподдельным изумлением.
- Вы здоровы, мистер Губвиг? У вас, кажется, со слухом проблемы. А теперь идите, идите же. Почтамт открывается через десять минут и, я уверен, что вы, как и всегда, желаете подать своим служащим пример пунктуальности.
Когда Мокрист ушел, секретарь тихо положил перед Ветинари папку. На ней значилось: "Альберт Блестер/Мокрист фон Губвиг".
- Спасибо, Барабантт, но зачем она мне?
- Смертный приговор на имя Альберта Блестера все еще в силе, – тихо напомнил Барабантт.
- А, понимаю, – сказал Ветинари. – Вы думаете, я собираюсь указать мистеру Губвигу на тот факт, что он все еще может быть повешен под своим криминальным псевдонимом "Альберт Блестер"? Вы думаете, лично мне останется лишь публично выразить глубочайший шок от того факта, что наш уважаемый мистер Губвиг оказался на самом деле вором, мошенником и обманщиком, который за многие годы нажил сотни тысяч долларов на банкротствах банков и разорении честных предпринимателей? Вы думаете, я пригрожу ему аудитом Почтамта, в котором, разумеется, будет выявлена чудовищная растрата государственных средств? Вы думаете, будет обнаружено, например, исчезновение пенсионного фонда Почтамта? Вы думаете, я выражу неподдельный ужас от легкости, с какой этот мерзкий Губвиг, с помощью неустановленных сообщников смог избежать петли? Короче говоря, вы думаете, будто я легко объясню ему, как просто низвести человека в такие бездны, что бывшим его друзьям придется встать на колени, если они захотят плюнуть на него? Об этом вы подумали, Барабантт?
Секретарь уставился в потолок. Около двадцати секунд он задумчиво шевелил губами, а потом ответил:
- Да, милорд. Пожалуй, вы ничего не упустили.
- А, но подвесить человека на дыбу можно разными способами, Барабантт.
- Лицом к палачу или лицом к стене, милорд?
- Спасибо, Барбантт. Вы знаете, как я ценю ваше тщательно оберегаемое отсутствие воображения.
- Да, сэр. Спасибо, сэр.
- На самом деле, Барабантт, человека нетрудно заставить самого построить себе дыбу, на которую он сам же себя и вздернет.
- Не уверен, что понимаю вас, милорд.
Лорд Ветинари отложил перо.
- Всегда необходимо учитывать психологию субъекта, Барабантт. Каждый человек – это зам0к, и к нему можно подобрать ключ. В грядущей стычке я возлагаю на мистера Губвига большие надежды. Даже сейчас у него сохранились инстинкты преступника.
- Откуда вы знаете, милорд?
- О, есть множество мелких признаков, Барабантт. Но для вас, полагаю, будет наиболее убедительным тот факт, что он опять унес ваш карандаш.