блему?
- Возможно, хотя для кого именно он её решил, уверенности нет. Закон для всех един, мисс Добросерд. Даже тираны ему подчиняются, - он прервался на секунду и задумался, потом продолжил: - Нет, это не так. Конечно же, тираны никаким законам не подчиняются, однако должны соблюдать в этих вопросах определенную щепетильность. Я, по крайней мере, соблюдаю.
- Но он же не… - начала Ангела Красота.
- Завтра, в девять, в Главном Зале, - прервал её Ветинари. – Приглашаю все заинтересованные стороны. В этом деле надо разобраться. – Он повысил голос, - Есть тут кто-нибудь из совета директоров Королевского банка? А, мистер Мот. Вы хорошо себя чувствуете?
Космо Мот, нетвёрдо ступая, проложил себе дорогу сквозь толпу. Его поддерживал под локоть молодой человек в коричневом плаще.
- Вы арестовали его? – спросил Космо.
- Действуя от имени мистера Хлопотуна, мистер Губвиг несёт формальную ответственность за пропавшее золото, это неопровержимый факт.
- Конечно, несёт, в полной мере, - согласился Космо, пожирая глазами Мокриста.
- Но я чувствую необходимость подробно рассмотреть все обстоятельства дела.
- Я только "за", ваша светлость, - поддержал патриция Космо.
- Поэтому я велел своим клеркам посетить завтра банк и внимательно изучить все записи, - продолжил Ветинари.
- С этим предложением я не могу согласиться, - заспорил Космо.
- К счастью, это не предложение, - сказал Ветинари, засовывая мистера Хлопотуна себе под мышку. – Поскольку председатель у меня, как видите. Коммандер Ваймс, будьте любезны доставить мистера Губвига в мою карету. И проследите, чтобы мисс Добросерд проводили домой, ладно? Утром мы во всём разберёмся.
Ветинари посмотрел на столб пыли, окруживший трудолюбивых големов, и добавил:
- Сегодня у всех был непростой день.
В узком переулке за "Розовой Киской" музыка звучал приглушённо, но, тем не менее, чувственно. В тени прятались чёрные фигуры…
- Доктор Икотс, сэр?
Глава Департамента посмертных коммуникаций прервал процесс рисования сложной руны посреди немного менее сложных граффити и посмотрел прямо в озабоченное лицо одного из своих студентов.
- Да, Барнсфорт?
- Это законно?
- Конечно, нет! Подумай только, что будет, если подобная магия попадёт в злые руки! Подними-ка фонарь повыше, Козли, нам не хватает света.
- И чьи же это могут быть злые руки, сэр?
- Ну, фактически, наши. Но это ничего, если Учёный совет не узнает. А они, конечно же, не узнают. Совет понимает, что некоторые вещи лучше не знать.
- Значит, формально говоря, это всё-таки незаконно?
- Вот так хорошо, - сказал Икотс, дорисовывая завиток, на секунду вспыхнувший синим пламенем. – Кто может точно сказать, что законно, а что нет?
- Ученый совет, сэр?
Икотс отбросил мел и выпрямился.
- А теперь вы, четверо, послушайте меня! Мы собираемся вогнать сюда Блоха, поняли? К его вечному удовлетворению и вящей пользе Департамента, поверьте мне! Это весьма сложный ритуал, но если вы мне поможете, каждый из вас станет докторантом посмертных коммуникаций еще до конца этого семестра, ясно? Все получите "пятерки", и кольца с черепом, разумеется! Поскольку вы все вместе взятые не сделали даже трети домашнего задания, это честная сделка. Вам ясно, Барнсфорт?
Студент моргнул, поражённый таким вопросом, но ему на помощь тут же пришёл природный талант. Он кашлянул особым академическим кашлем и сказал:
- Кажется, я понял вас, сэр. То, что мы здесь творим, выходит далеко за рамки стандартных определений "правильного" и "неправильного", так? Мы здесь ради высшей правды.
- Неплохо, Барнсворт, вы далеко пойдёте. Все поняли суть? "Высшая правда". Неплохо! Давайте поскорее вгоним туда старого ублюдка и смоемся, пока нас не поймали!
Когда в карете находится тролль, игнорировать этот факт невозможно. Он просто нависает над тобой, как скала. Возможно, это была маленькая шутка Ваймса. Сержант Детрит восседал рядом с Мокристом, намертво зажав арестанта между собой и стенкой кареты. Лорд Ветинари и Барабантт сидели напротив. Его светлость сложил руки на серебряном набалдашнике своей трости и оперся на них подбородком. Патриций очень внимательно рассматривал Мокриста.
Ходили слухи, что спрятанный в трости меч сделан из железа, содержавшегося в крови тысячи человек. "Глупая идея, - размышлял Мокрист. – Надо было добавить еще немного жертв и выковать вместо меча орало. Интересно, кто сочиняет эти байки?"
Впрочем, в случае с Ветинари слух мог оказаться и правдивым. Хотя такой способ производства мечей Мокрист находил весьма неаккуратным, слишком много отходов.
- Послушайте, если Космо… - начал Мокрист.
- Pas devant le gendarme, - прервал его Ветинари.
- Эт' значит, не г'ворить при мне, - охотно помог с переводом сержант Детрит.
- Может, поговорим об ангелах? – предложил Мокрист после продолжительной паузы.
- Нет. Мистер Губвиг, вы оказались единственным человеком, который может командовать величайшей армией со времён Империи. Вы думаете, это полезно для здоровья?
- Я не хотел! Просто случайно догадался!
- Знаете что, мистер Губвиг? Убив вас прямо сейчас, я одним ударом решил бы огромную массу проблем.
- Я не думал, что у меня получится! Ну… то есть думал, что получится, но не так.
- А Империя не думала править миром. Это просто стало вредной привычкой. Итак, мистер Губвиг, вы заполучили своих големов. Что будете с ними делать?
- Поставить по одному в каждую семафорную башню. Пусть крутят всю их механику, вместо осликов. Всё равно эти ослики справляются плоховато. Другие города не станут возражать. Это же будет услуга всему челове… всем разумным существам. Да и ослики, думаю, тоже обрадуются.
- Башен всего несколько сотен. Что делать с остальными големами?
- Собираюсь превратить их в золотой запас. Надеюсь, это решит все наши проблемы.
Ветинари насмешливо приподнял бровь.
- Все наши проблемы?
Боль терзала его, но одновременно и успокаивала. Нет сомнений, он превращается в лорда Ветинари. Боль – это хорошо. Это хорошая боль. Она помогает сосредоточиться, помогает лучше думать.
В данный момент Космо думал о том, что Пуччи действительно следовало бы придушить в младенчестве, что он и пытался однажды проделать, как гласит семейное предание. В Пуччи его раздражало абсолютно всё. Она была особой эгоистичной, невежественной, жадной, самодовольной, жестокой, упрямой, совершенно лишенной такта и малейшей склонности к самоанализу.
В общем-то, в семействе Мотов все эти качества не считались серьёзными изъянами. Как можно разбогатеть, если постоянно волноваться "правильно" или "неправильно" ты поступаешь? Космо сильнее всего бесил еще один недостаток Пуччи – она считала себя красавицей. Волосы у неё, положим, и правда неплохие, но зачем же такие высоченные каблуки? На них она смотрелась, как воздушный шарик на верёвочке! Наличие у неё слабых признаков фигуры следовало полностью отнести на счёт чудесных достижений корсетной науки. А еще он слышал, что полные девушки отличаются добротой, но Пуччи, раздобрев, добрее не стала, полностью сохранив все истинно мотовские черты характера.
С другой стороны, она была одного с Космо возраста, обладала определёнными амбициями и удивительным талантом ненавидеть. А еще она была не ленива, в отличие от большинства других его родственников, которые проводили всю жизнь, любовно окучивая свои денежки. У них напрочь отсутствовала широта кругозора. С Пуччи хоть поговорить было о чём. Она смотрела на всё с более мягкой, женственной точки зрения.
- Надо было тебе прикончить этого Гнута, - заявила Пуччи. – Он что-то знает, я уверена. Подвесь его вниз головой под мостом, и все дела. Дедушка всегда так делал. Зачем ты продолжаешь таскать эту перчатку?
- Он долго был верным сотрудником нашего банка, - ответил Космо, проигнорировав последний вопрос.
- Ну и что? Это неважно. У тебя что-то с рукой?
- Со мной полный порядок, - заявил Космо.
В его руке до самого плеча расцвели новые багровые розы боли.
"Я так близок! – подумал он. – Так близок! Ветинари думает, что победил меня, но на самом деле это я одолеваю его! О, да! Тем не менее… наверное, и правда пора подчистить кое-что".
- Этой ночью я отправлю Клюкву проведать мистера Гнута, - сказал он вслух. – Кассир мне больше не нужен, теперь, когда появился Скралс.
- Отлично. А потом Губсбик сядет в тюрьму, и мы получим свой банк обратно. Знаешь, ты плохо выглядишь. Бледный какой-то.
- Такой же бледный, как Ветинари? – спросил Космо, указывая на портрет патриция.
- Что? Ты о чём? Не болтай глупостей! – отмахнулась Пуччи. – Тут, кстати, как-то странно пахнет. У тебя что, крыса под полом сдохла?
- Мои мысли отчётливы. Завтра – последний день Ветинари на посту патриция, поверь мне.
- Опять глупости говоришь. Глупишь и потеешь, - заметила Пуччи. – Посмотри только, у тебя пот уже с подбородка капает. Соберись!
- Гусеница, наверное, тоже думает что умирает, когда начинается её превращение в прекрасную бабочку, - мечтательно сказал Космо.
- Что? Что? Да кто может знать, что она там думает? И какая, вообще, разница? – требовательно спросила Пуччи. – В любом случае, на самом деле всё происходит не так. Послушай, это интересно. Верно, вначале гусеница умирает и превращается в этакое пюре. А потом маленький кусочек гусеницы, потроха или что там ещё в ней есть, внезапно просыпается и пожирает гусеничное пюре. Он-то и превращается в бабочку. Это чудо природы. А ты - просто простужен. Не надо вести себя, как дитя. Ну всё, у меня свидание. Увидимся завтра утром.
Она умчалась прочь, оставив Космо в одиночестве, если не считать Клюкву, который тихо читал в уголке.
Космо вдруг понял, что знает о Клюкве очень мало. Ну ничего, превратившись в Ветинари, он, конечно же, будет знать всё обо всех.