Активирую способность Ментальная реконструкция. Миг, и я проваливаюсь в глубины собственного разума, оказываясь в большом просторном помещении. Обстановка чем-то напоминает моё текущее жилище. Здесь имеется идеально структурированная картотека — множество шкафов с аккуратно подписанными и пронумерованными ячейками. На одной значится «Хоккейные матчи», и, ради интереса вытащив случайный ящик, я достаю ближайшую папку. Она выглядит ярче и толще других.
Стоит раскрыть её, как в голове всплывает живая картинка: стадион, полный кричащих людей, холод идущий ото льда, запах хот-догов, поедаемых рядом со мной, восторженное лицо Лёшки, нехарактерно довольное лицо отца.
Ну, конечно.
Ново-архангельские Касатки против Эдмонтон Ойлерз. Одно из немногих по-настоящему счастливых воспоминаний из моего детства. В тот краткий миг мы почти походили на нормальную семью.
Тряхнув головой, вырываюсь из прошлого и оглядываюсь.
По правую руку от меня виднеется соседняя комната с дырой в потолке, трещинами на стенах, а также завалами из обломков и мусора. Ступив внутрь, безошибочно понимаю — это хранилище воспоминаний Говнюка.
Начинаю методично разгребать этот бардак, чтобы найти искомое. Это мучительно тяжёлый и кропотливый процесс. Я ощущаю себя археологом, раскапывающим тонны земли в поисках мельчайших артефактов, вот только все они являются частью одного огромного зеркала. Его разбили вдребезги, превратив в кашу.
Если я хочу упорядочить этот хаос, мне нужно отыскать и идентифицировать нужные осколки и попытаться склеить их воедино. Большинство из них бессвязны и бесполезны. Я ищу конкретные воспоминания о втором этапе Сопряжения, но как опознать их?
По мере того, как я копаюсь в этой помойке, мне удаётся выделить некие закономерности. Воспоминания из прошлой жизни Говнюка выглядят и ощущаются иначе, чем те, которые относятся к Сопряжению. Первые все из себя размытые, тусклые и бесцветные. Вторые — более чёткие, резкие и яркие. Часть из них откликается вибрацией на моё прикосновение.
Всё это время я думаю об одном конкретном вопросе, ответ на который поможет мне построить верную стратегию. То ли моя интуиция даёт подсказки, то ли сама Ментальная реконструкция сообщает, что именно эти фрагменты несут в себе важную информацию. Они резонируют, и я откладываю их в сторону.
Не знаю сколько часов проходит в этом вневременье. Я уже измотан, но не сдаюсь. Один маленький фрагмент… ещё один… ещё… Постепенно они складываются воедино, образуя солидных размеров кусок, почти зеркало в ванной.
Наконец, ценой неимоверных усилий, мне удаётся собрать необходимое воспоминание. Усилием воли создаю посреди этой помойки герметичный контейнер и осторожно ставлю в него свой трофей. Фокусируюсь на нём, и в голове будто всплывает утерянное знание.
Вот оно как…
Это многое меняет.
Мне удалось структурировать лишь малую часть того, что знал Говнюк. Если хочу перетряхнуть всю его память в поисках ценных крупиц, мне придётся вернуться сюда вновь. Потому что этот процесс вымотал меня до глубины души, забрав массу энергии. Сейчас я едва стою на ногах. В мгновение ока я возвращаюсь в реальность.
И обнаруживаю себя лежащим в кровати посреди просторного помещения. По обе руки руки от меня в обе стороны уходят одинаковые койки. Несколько секунд в голове буксуют шестерёнки, а потом я узнаю это место. Лазарет в Уайтклэй. Как я здесь оказался?
Сбоку раздаётся встревоженный выдох и торопливые шаги. В поле моего зрения выплывает женщина средних лет, которая слишком рано поседела. Этот контраст между моложавым лицом и пепельными волосами, прядь которых выбивается из-под чёрного чепчика с подвязками, выглядит удивительно.
Я знаю её — целительница Мириам из амишей. Она заведует лазаретом в Уайтклэй.
— Егерь, очнулись! Как вы себя чувствуете?
— Да нормально. Почему я здесь? — спрашиваю, уже занимая сидячее положение.
Откинутая простыня падает на пол, и женщина, ойкнув, поспешно отводит взгляд, упирая его в потолок. На её щеках алеет румянец.
Я полностью голый. Замечательно.
— Какого хрена я раздет и где мои вещи?
— Мне пришлось осмотреть вас в поисках возможных ран, следов от уколов и прочего. Ваши друзья предположили, что вас чем-то отравили. Вы что ничего не помните?
— А? — мои брови взлетают вверх.
— Тай обнаружил вас в комнате, лежащим без сознания. Вы не отвечали ни на какие попытки привести вас в чувство. Все переполошились, пытаясь понять, что случилось. Это не походило на симптомы, сопровождающие повышение параметров. Вражеское нападение, монстры, неизвестная угроза? Мы использовали различные лекарства, антидоты и прочие средства, пытаясь определить причину вашей комы. У нас не получилось. Провидица сообщила, что сейчас вам не угрожает опасность. Тогда Девора сказала, что нужно просто ждать. Ваша Регенерация должна справиться почти с чем угодно.
Чёрт. Поставил на уши весь клан. Неудобно получилось. Так. Стоп!
— Сколько времени я провалялся в таком состоянии⁈
— Чуть больше суток, — вздыхает она. — Ваши друзья дежурили у кровати посменно. Я убедила их пойти отдохнуть и сама осталась в палате.
Твою-то мать! До начала саммита осталось меньше одного дня, а до места его проведения ещё нужно добраться.
— Где мои вещи? — я повторяю вопрос.
— Я убрала всё в ваше кольцо, — она кивает на Экстрамерное хранилище, до сих пор сидящее на моём пальце.
Быстрый осмотр подтверждает, что ничего не пропало.
— Спасибо за заботу. Как со снабжением в лазарете? Всего хватает?
— Да. Управляющая позаботилась, чтобы нам предоставляли все необходимые лекарства и диагностирующее оборудование.
— Отлично. Я побегу. Дела зовут.
— До свидания!
На ходу отправляю сообщения всем своим друзьям и основным действующим лицам клана. Уведомляю их, что я в порядке, ничего страшного не стряслось. Когда проснутся, тогда и прочитают.
А сам быстрым шагом добредаю до Телепортариума и прыгаю обратно во Фритаун. Я уверен, что Ваалис до сих пор не спит, так и оказывается. Он занимает кабинет на втором этаже командного центра.
Снаружи его двери дежурит Драгана, которая при виде меня облегчённо вздыхает и сразу же недовольно поджимает губы. Причина проста, хоть и парадоксальна. Девушку выводит из себя тот факт, что моё самочувствие имеет для неё хоть какое-либо значение. Типичный дроккальфар женского пола плывёт по жизни, наплевав на всех, в особенности на мужчин. Это расходный материал, чьё единственное предназначение жить и умереть за свою госпожу. Подобная информация о её сородичах всплыла во время наших прошлых бесед.
Поэтому то, что при моём появлении её сердечко начинает биться чаще, злит Драгану до невозможности. Это настолько же забавно, сколь и мило.
— Ты жив, землянин, — с напускным безразличием констатирует она.
— О, прямо ностальгия нахлынула. Напоминает о нашем знакомстве. Ты не называла меня так уже несколько недель. Давай в следующий раз ты скажешь это в постели? Я буду коварным Новой-совратителем с Земли, а ты невинным Квазом с Увриксиара. Что скажешь? — на моём лице расползается широкая улыбка.
— Трепло! — фыркает дрокк. — Я рада, что ты в порядке, — еле слышно добавляет она.
Ускорившись, целую её в шею, попутно прикусив мочку уха, и стремительно захожу в кабинет. Из-за двери доносится сдавленная ругань.
— Очнулся, — произносит вместо приветствия Осьминожка и откладывает Трансивер.
— Ага, новая способность оказалась с сюрпризом. Зато благодаря ей я разобрался в сути происходящего. И когда нам должны были сообщить цель второго этапа?
— По достижении двадцати одного процента, — невозмутимо отвечает пришелец.
— Понятно. Кому-то вообще это удавалось выполнить?
— Второй этап — это… важнейший период, — медленно роняет Ваалис. — Во многом определяющий дальнейший путь цивилизации. Очень многие планеты не могут справиться даже с первым, а до второго добираются лишь избранные. Большинство из них навсегда застревает на этом рубеже. Его преодолевают единицы.
Я задумчиво киваю, осознав масштабы проблемы.
— Мясорубка, придуманная чьим-то больным разумом.
— Я видел это в нескольких мирах, — согласно кивает Осьминожка, — и зачастую всё заканчивалось плачевно. — Это опасное время, полное жестокости и предательства. Мой клан, тогда ещё Восходящие Пульсары, столкнулся с этим на одной планете. Её звали Ксар-4. Там два клана втянули в своё противостояние всё оставшееся население. Гражданская война охватило все их земли. В итоге пострадали сотни тысяч.
— Им удалось?..
— Нет.
— Почему?
— Время. Оно отнимает у вас шансы на иное будущее. Если планета не проходит данный этап в первый год, в следующий раз она может попытаться сделать это через 7 лет. Потом через 49, а затем через 343 года. С каждым провалом шансы на успех тают. Следующие поколения просто не помнят, что можно было жить иначе. Для них текущий хаос становится нормой. Данностью. До четвёртой попытки не дошла ни одна цивилизация.
Я тру виски, пытаясь побороть начинающуюся мигрень.
— Полагаю, теперь ты понимаешь, насколько велика ответственность, лежащая на наших плечах, — добавляет лидер Пульсаров. — Второй этап не зря зовут Войной Марионеток.
А вот этого в воспоминаниях Говнюка не было, и я вскидываюсь, вперив взгляд в собеседника. Тот, осознав, что сболтнул лишнего, умолкает и поднимает взгляд к потолку. Ждёт наказания со стороны Сопряжения. Ничего не происходит, и он расслабляется, откинувшись на спинку кресла.
— Если Земля перешагнёт этот рубеж, ты узнаешь больше, — добавляет Ваалис.
— Хорошо. Скажи, что дало повышение Фритауна до мануфактуры?
— Дальность действия Телепортариума увеличилась с 2 500 до 3 500 километров.
На самом деле до семи, учитывая вставленный туда Астролюминальный катализатор.
— Кроме того, появилась новая информация в Стеле, и стал доступен ряд новых построек, повышающих эффективность крафтеров — всевозможные мастерские.