– Меня «носило и шатало», я была очень не уверена в себе и своих силах. Злилась на жизнь, держалась на тонкой надежде и мстила при каждой возможности.
«К чему это она?»
– К чему? – мои вопросы читались для нее легко. – К тому, что у каждого из нас однажды случается в жизни такой вот «поход», который меняет все. Я в свой уже сходила и здесь лишь потому, что почувствовала: мне правильно здесь быть. Так что этот, похоже, «твой».
Тами, слушая чужие слова, выглядела странно – смотрела внутрь себя светло и печально. Наверное, она в «свой» тоже уже сходила.
– Ясно.
Все равно я сказала «спасибо». И мне это было важно.
Не успели мы начать совещаться о том, что делать дальше, как в дверь тактично, но настойчиво постучали.
Она уже представилась, когда встретила нас ни свет, ни заря у дверей, – Рухана. Женщина средних лет на вид, в темном пышном и плотном платье, со светлыми зачесанными и скрученными в сложный узел на затылке волосами. С маленькими, но очень умными голубыми глазками, курносым носом и полными щеками – хозяйка «отеля».
«Друзья Колты – мои друзья», – уверенно кивнула при встрече, когда увидела медальон.
Колтой звали старого машиниста.
– Хотела спросить, дхварванны, как устроились?
На «дхарванне» переводчик завис почти на секунду, затем быстро подменил слово на «душечка».
Мы, «душечки», уверили, что отлично. Еще раз поблагодарили за доброту.
– Хорошо, дайте мне знать, если что-то понадобится, – взгляд цепких глаз стал серьезным. – Колта однажды вытащил меня из разбойничьих лап, в которых я могла оставить не только кошелек, но и жизнь. И потому, чтобы отплатить ему хоть чем-то, я готова сделать для вас все, что в моих силах.
Нам повезло, хоть просить ни о чем особенном мы пока не собирались, больше молчали. А Рухана тем временем с любопытством рассматривала наши наряды – водолазки, джинсы, странную для нее обувь – спортивную со шнурками.
– Душечки, а вы… издалека?
Мы с Тами переглянулись. За нас осторожно ответила Белинда.
– Из очень… далекого… далека.
– Ага…
Хозяйка скрыла быстро мелькнувшее во взгляде разочарование – надеялась услышать интересную историю. И уже собиралась уходить, когда дала напутствие:
– На вашем месте я бы не гуляла в вашей… одежде… по улицам. Мало того, что вы – три девицы, так еще и выглядите очень странно.
– Хозяйка, – мягко спросила Лин, – а как бы мы не выглядели странно? Вот что нам одеться, кем представиться, подскажите?
Рухана потеплела – любила, когда ее слушали.
– Хм, – внимательно и подолгу оглядела каждую из нас, – если вас трое, значит, только один вариант: одна из вас госпожа, вторая ее компаньонка, а третья… третий… (взгляд на Лин) – телохранитель. Вот ты…
Края губ у Белинды дрогнули.
– Ты сойдешь за симпатичного парнишку, если правильно оденешься. Их охранником.
– Ты – (на Тами) – компаньонка.
Я прыснула, когда увидела, как Тамарис комично закатила глаза, – наверное, ей хотелось побыть «госпожой».
– А дочь купца – ты, – на меня, – это только у них, растущих с отцами-тиранами и вечно в побоях, такие робкие и запуганные глаза…
Губы Лин дрогнули сильнее. Теперь улыбалась и Тами.
Ну и ладно. Мне не было никакой разницы «госпожой» или «компаньонкой». Хоть служанкой из низшей касты.
Рухана умолкла. И Лин тут же поинтересовалась:
– Скажите, в вашем… городе… самые лучшие телохранители имеют какую-нибудь отметку, чтобы их сразу распознавали?
– Конечно. Каста Бохи – у них на щеке татуировка. С ними редко какой дурак вступит в бой… Раньше они в обязательном порядке брились наголо, но теперь допускают даже такую длину волос, как у тебя.
– Отлично, а есть ли мастер, который… за деньги… смог бы копию такой татуировки?
– Что ты, душечка? – Рухана завернулась в шаль, будто мгновенно замерзла. – Вот придумала. Если кто вступит с тобой в схватку и ты проиграешь, тебе отрубят руку – так у них принято. Ведь ты не Бохи!
«Не Бохи, – отвечал уверенный взгляд Лин, – но если я проиграю, я потеряю больше, чем руку…»
Мы знали, о чем она.
– Так мастер… есть?
– Ты хочешь, чтобы тебе ее нарисовали на щеке краской?
Мы шептались громко и возбужденно. Рухана ушла.
– Нет, настоящую.
– А если Бохи знают своих поименно?
– Придется драться со всеми Бохи сразу.
Кажется, она не особенно волновалась. А, может, привыкла решать проблемы по мере их поступления.
– Так она ведь останется на всю жизнь?
– А вдруг уродливая?
«Стивен сведет», – смеялись в ответ темные глаза.
– Почему вы заранее всего боитесь?
Белинда
Мастер «татуажа» (здесь это называлось как-то иначе, но она не сумела прочитать), оказался пожилым, почти старым. С крупным носом, мешками под глазами и белоснежной, торчащей, как плотные кактусовые колючки, бородой. Растительность на его голове, впрочем, оставалась все еще темной; но больше всего удивляли свисающие прямо на глаза брови. Их стригли, но седые волоски все равно прикрывали верхнее веко и половину зрачка.
– Дормун. Чем могу быть полезен?
– Лин.
Белинда не стала называть полное имя, ни к чему. Как говорится, «меньше знаешь, крепче спишь».
– Татуировку, как у Бохи? Знавал я таких идиотов, как ты. Им рубили конечности.
Про конечности Белинда пропустила мимо ушей. Зацепилась за главное.
– Значит, умеете?
– Велика ли наука. Но их знак – не просто рисунок, это магический штамп. Они умеют его – на слове «активировать» браслет спотыкался трижды, ввиду чего Лин сообразила: «как-то заклинать», – …чтобы он вводил их в состояние транса. У тебя будет имитация.
– Этого достаточно.
Вместо удобного кресла обычный стул посередине, вместо прибора с иглой – темные краски и кисти на столе.
Старый Дормун помолчал.
– Но стоить будет дорого.
Лин прекратила рассматривать не слишком богатое убранство.
– Сколько?
– Пять ормов.
Ормы она выменяла у ювелира, на которого указала Рухана. Ормы – крупные деньги, ульки – мелкие. Она взяла и теми, и другими. Читала про дураков, которые светят «большие» монеты и тем самым привлекают внимание грабителей, потому не отказалась от маленьких.
Мелочь ей ссыпали в бархатный мешочек – всего шестьдесят ормов и сорок улек – позже она рассыпала по поясному кошелю для надежности.
«Даст за одну твою по двадцать – хорошо. На меньшее не соглашайся», – наставляла хозяйка таверны.
Ювелир не подвел – из-за ее заморской одежды щедро отсыпал за три ее диковинных золотых.
Дормун, как она и подозревала, рисовал кистью. Перед этим спросил:
– Сколько хочешь, чтобы держалась – день-два? Всю жизнь?
– Год.
Про «год» он не понял. То ли сбойнул браслет, то ли «год» здесь равнялся совсем не «году» в их привычном понимании. Тогда она прочистила горло, поправилась:
– До такого же, как этот, следующего дня в будущем.
Так он понял лучше. Долго дул на краску, что-то шептал, приговаривал – краска слушала и пузырилась.
Магией здесь пахло на каждом углу – Белинда поначалу тревожилась. Сиблинг не учил ее, как работать с волшебством, – что за материя, что за субстанция? Зато он учил не нервничать. Интуиция все еще при ней? Чуткость, повышенная восприимчивость, шестое чувство? Значит, справится.
Когда кисть впервые коснулась ее кожи, сделалось больно и щекотно – краска вцепилась в кожу мелкими когтистыми лапками.
– Мне нужно к Урмонам.
Говорила она осторожно, старалась не шевелить щекой.
– К Урмонам? Далёко же ты хочешь попасть.
– На чем к ним из столицы?
Будет неплохо, если между делом она сможет выведать что-нибудь полезное.
Мастер задумался.
– Это через пролив, да по другую сторону. Еще море… Может, на тхрулях, не знаю.
– Кто это?
На нее косились с изумлением.
– Птицы такие огромные. Но холодно. Да и долго.
– А поезда не ходят?
Она очень надеялась на быстрый и удобный наземный транспорт. Краска цеплялась к щеке, как живая, – въедалась, щипала, даже шипела. Интересно, настоящее клеймо Бохи – так же противно? Дормун работал аккуратно; его дом, как и он сам, пах старостью и мылом.
– Поезда только до ближних земель. Тяжелые, кристаллы не тянут далеко их тащить.
– А чтобы быстро? – помолчала, добавила: – Совсем быстро?
Мастер отодвинулся, внимательно посмотрел на свое творение, принялся растирать новую порцию краски кончиком кисти. В окно лился тусклый, такой же, как на рассвете свет – то ли облачно, то ли Светлая сегодня не в настроении.
– Совсем быстро только через дыры Охлов. Если сможешь договориться. Но они чужаков не любят.
«Дыры Охлов» – это сочетание Лин надежно выжгла в памяти. А договориться можно всегда: силой или золотом. Пусть выбирают.
Тамарис
Больше всего она жалела, что Рэя нет рядом, и потому писала ему в голове письма:
«… Если бы ты только видел этот мир! Поначалу мы думали, что он похож на наш, но он совсем не похож – в плане прогресса и технологий он сильно отстает от Уровней, но зато по магии! Видел бы ты эти телеги без мотора, в которые никто не запряжен. Да, без мотора, клянусь, я оглядывала. А на «корме» кристалл, заключенный в прозрачную сферу, на который дует маленькое лысое ушастое существо, похожее на большую мышь. Только смышленое…»
Эта мышь приковывала себе взгляд Тамарис все первые минуты поездки, пока не нахмурилась Рухана, сопровождающая их в лавку готового белья и одежды.
Здесь пахло иначе, здесь все ощущалось иначе! Если бы он только видел… Возможно, когда-нибудь они будут путешествовать не только по Уровням, но и за их пределами. Как увлекательно! Жаль, что Мег почему-то все время молчала и выглядела, как вещь в себе, – не поделиться восторгами. Возможно, переживала, что Лин будет трудно их отыскать, но ведь у нее прибор слежения, а у них в браслетах чипы. Не о чем волноваться.