– Эй, вернись! – в голосе Лин тревога. А у меня галопом зашлось сердце – ведь нам же сказали, что разговаривают только один раз!
– Слышьте, вы? – орала Тамарис так, что слышали, наверное, не только стражники, но и все поселение. – Думаете, нет в нас ничего интересного? А вы спросили, что мы умеем? Нет? А чего так? Гости задолбали? Так, а мы необычные гости…
Я видела, как Белинда дернулась, чтобы побежать следом, – дернулась, но устояла на месте. Сдержала себя, хотя от нервозности сделалась бледнее обычного. Что ее остановило? Интуиция?
У меня же страх по всему телу – надо развернуть ее, пока не поздно! На этот раз дернулась я, но вдруг ощутила, как сжались на запястье тонкие пальцы Белинды, – стой, мол!
Вопросительный взгляд – почему? И невнятный ответ – жди.
А Тами перла прямо к стражникам. И яростно орала неизвестно кому:
– Вот я, например, вижу то, чего не видят другие. А вы так умеете? Умеете висеть между мирами? Или у вас ни одной загадки, которую вы самостоятельно не можете решить? Ни в жизнь не поверю! А от ворот поворот дать – это вам не сеять и не строить. Думаете, просто так мы на вашем пути оказались? Да нет, уважаемые. Мы вам нужны так же сильно, как и вы нам, только вы, похоже, слепые!
И она фыркнула с яростью взбешенной кобылицы. Постояла, напряженная, разве что не уперев «руки в боки», пожгла взглядом стражников и стену, затем гордо развернулась и затопала обратно.
Отомстила!
«Хорошо, что на х… не послала», – у меня все еще бешено колотилось сердце.
Лин же выдохнула лишь тогда, когда Тамарис прошагала мимо нас, чтобы собрать в рюкзак вещи, которые до того вывалила на землю.
Когда минут десять спустя центральные ворота распахнулись, и к нам направились трое во главе с уже знакомым Старейшиной, мы, признаться, «уссались».
– Ты все-таки послала их на хрен? – тихо процедила Лин, принимая боевую стойку. И я знала этот блеск глаз и холодный взгляд: чтобы защитить нас, она готова была драться даже с Охлами.
– Если только мысленно.
– Может, они читают?
– Сейчас узнаем.
Тами ожидала прибытия «процессии» с гордым видом, но тоже бледная.
«Вот и не говорят они с гостями два раза…»
Я не на шутку волновалась. Что, если мы нарушили их этикет? Может, тут даже после отказа принято лобызать ступни и кланяться? А мы дерзкие, упертые. И пусть я самая молчаливая, но под словами Тамарис подписалась бы.
К нам подошли неспешно, с достоинством. И теперь смотрели иначе – вроде бы равнодушно, но в то же время с любопытством.
– Мы подумали над твоими словами, странница…
Я все никак не могла привыкнуть к их странному сиянию над кожей, которое то появлялось, то пропадало. Старейшина тер набалдашник странной трости и смотрел с прищуром. Они были для нас «крокодилами», а мы пыльцой с иной планеты. Два логически несовместимых для жизни вида.
– И да, у нас есть одна загадка, которую мы некоторое время не можем решить. Быть может, в твоих изречениях есть смысл. Хочешь ли ты попытаться решить ее? Если да, мы дадим тебе шанс, хотя ты и не маг…
А в глазах великое сомнение – «мол, если мы не можем, то у тебя почти нет шансов». И все же, что-то толкнуло их продолжить диалог. Некая надежда.
– Хочу.
«Вот же вечная задница с факелом… Любительница загадок».
Тами кивнула без сомнения. А волнение Белинды просочилось сквозь немой воздух: «Что ты делаешь? А если не решишь?»
Легкое пожатие плеч: «Ну, не решу и не решу. Что мы теряем?»
– Иди следом.
Они смотрели только на Тами. А та тут же гордо фыркнула в ответ:
– Вы – одно целое со своим народом? А я – целое со своим.
Это она про нас. Что, мол, не надо нас разделять.
Старейшина недовольно помолчал. Но почему-то снова согласился:
– Вы тоже следуйте за нами. Будьте нашими гостями на сутки.
У меня, как облако в голове, висело стойкое чувство, что они уже очень давно не соглашались никого у себя принимать. Но Тами что-то сказала, где-то случайно попала в яблочко, и Охлы уловили запах надежды. На что?
Палатку и вещи мы собирали со скоростью новобранцев.
И не унималась Белинда. Спрашивала тихо и быстро, очень сурово:
– Что ты делаешь? Теперь они дадут тебе загадку – уверена, что сможешь решить? Они же, как Комиссия: у них какое-то свое чутье и восприятие мира.
– Люди иногда умеют то, чего не умеют Комиссионеры. Возможно, и эти тоже чего-то не умеют…
– А ты? У тебя всего сутки.
– А есть выбор? – брыкнула Тамарис. – Пешком до Урмонов я топать не хочу. А что сутки? Если я не увижу что бы то ни было за сутки, я не увижу этого никогда.
И она по-пацански, напомнив мне наших парней, закинула на плечо рюкзак.
Тамарис
– Но здесь же ничего нет? Только камни…
Меган в удивлении обходила по кругу небольшую затененную полупещеру-купол, куда их всех привели после длительной прогулки по пустырю из сухой травы.
«Где жилье? Где строения?» – в удивленном молчании вопрошала Белинда, а Тами не хотела ничего говорить сейчас, пока они шагали рядом с загадочными Охлами.
Рэю бы она пояснила:
«Знаешь, на что это похоже? На радиоприемник. Они живут на смещенной частоте, столь хрупкой, столь близкой и совершенно недосягаемой для людского восприятия. Помнишь Куб? Когда один шаг и миллион невидимых граней в нем? Я знаю, ты помнишь и ты поймешь…»
Охлы жили так же. Меган и Белинде казалось: выжженный искусственным, созданным исключительно «для себя» солнцем пустырь, – а Тами ощущала иное. Частоты. Прокрути ручку чуть в бок и получишь огромное количество домов, дорог, комфортных условий для жилья. «Их» жилья, которое, вероятно, по виду и функционалу отличалось от привычного. Но точно «не пустырь».
А теперь эта пещера, в которой ничего, кроме квадратных со сколотыми углами, поросших мхом булыжников и центральной круглой площадки посередине. Все древнее, уходящее корнями в чужие века.
Им почти ничего не пояснили. Сказали: «Здесь». И напомнили: «У вас сутки».
Даже Белинду перекосило от раздражения. В спину Охлам она успела бросить:
– Нам нужна людская еда. И вода.
Получила короткий кивок в ответ, коротко фыркнула, разве что не сжала, глядя на удаляющиеся спины, кулаки.
Тами знала: здесь все есть, в этой пещере. Вся нужная ей информация. Осталось только ее почувствовать. Но в обычном состоянии сознания невозможно, ей требовалось другое.
Пока Мег сокрушалась о неразговорчивости «хозяев», а Лин исследовала камни, силясь понять, какие данные можно из них выудить, Тами вновь распотрошила собственный рюкзак, достала из внутреннего кармашка маленький целлофановый пакетик с одной-единственной таблеткой внутри.
– Есть вода?
– Глоток.
Белинда тряхнула почти пустой пластиковой бутылкой.
– Мне хватит.
– Что это?
И взгляд на таблетку.
Это? Долго объяснять. Когда-то ей выдал ее из своего военного запаса Рэй. Наказал: «Используй тогда, когда потребуется что-то вспомнить очень четко и ясно. Только что-то очень-очень определенное, как бы вернуться памятью в момент прошлого. Поняла?»
Она поняла. И точно знала, куда именно нужно вернуться.
– Помоги мне, – бросила Белинде.
Постелила на центральный круглый постамент коврик, чтобы не на холодном, уселась сверху – спиной к выходу, лицом к стене. Приняла наиболее удобную позу, прикрыла глаза, выдохнула. Затем попросила:
– Расшнуруй платье, оголи мне спину.
– Зачем?
– Просто делай. Будешь нажимать точно туда, куда я буду говорить. Находить пальцами точки и давить на них. Резко и больно. Только не повреди и не сломай мне ничего.
Когда-то Хантер проделал эту процедуру с ней, чтобы поместить в измененное состояние восприятия – теперь ей требовалось то же самое.
Память легко погрузилась в совсем другой день и на другой уровень. Комната отеля; Тами без майки, бюстгальтер расстегнут, по спине скользят пальцы Рэя. Под лопатку, чуть правее, ниже, тут…
– Еще влево, ниже, ниже… Дави!
Лин давила так же больно, как Рэй. Или еще больнее. Может, потому что ее пальцы тоньше, а, может, потому что они от бесконечных тренировок стали каменными.
– Теперь другую, слева под лопаткой. Нажимай три раза… Теперь вдоль позвоночника, по центру… Да, здесь. Один, два… Молодец. Все. Ты будешь мне якорем, поняла? Поймешь, как. И не трогай меня сутки, что бы ни происходило…
– Тебе бы поесть…
– Не хочу. Лишнее.
– Воды?
– Просто не мешай.
И от нее неохотно отстали.
Тамарис дышала. Она знала – этот метод снова сработает. Даже глаза открывать не нужно – ее разум сам переместится туда, куда нужно.
Она позволила себе плыть. Плыть, как будто засыпаешь, расслабляешься, отдыхаешь, как будто все уже хорошо, свободно, спокойно. Вдох, выдох, вдох, выдох… Здесь нет рельс, но они и не нужны – тогда они сработали, как отвлекающий фактор. Рэй хитер, он знал, что иначе Тами не достигнет шаловливым умом покоя, будет постоянно вопрошать о том, чего ждать в следующую секунду.
Ей делалось все тише, все лучше, легче, правильнее.
«Жаль, что не получается так жить ежедневно. Скользить по глади времени, как по солнечному озеру невесомыми ступнями. Парить над всем и нигде одновременно».
Оказывается, она скучала по этому состоянию.
«Непривязки» к людям, предметам, событиям. Плевать на Охлов, поход, девчонок и их ожидания. Все в мире легко, невесомо, все возможно. Возможно даже то, о чем она предпочла зачем-то забыть. И потерялось вдруг знание о том, кто она сама такая. Тами? Как мало ее самой в звуке имени, в человеческом теле, в одной жизни. Она – нечто большее. Она – шире, могущественнее, она безгранична…
Тамарис усилием воли направила внимание на то, что ей требовалось, – если не сделает этого сейчас, просто «уедет» в никуда от беспричинной радости.
Охлы… Камни.
Ей нужно узнать, что происходило в этой пещере до того. Что здесь вообще когда-либо происходило.