– Она… – Лин не стала говорить «мы вместе», не стоило, – открыла школу. Учит мастерству боя и защиты. Она… встретила мужчину, вышла замуж. Его зовут Чен…
– Вышла замуж? А ведь думала, что никогда, – качала головой мать.
Отец услышал другое:
– Учит бою? Очень… достойно.
Оказывается, они считали ее потерянной. Разорванной дикими зверями, утонувшей – рано ушедшим ребенком, который не смог принять «Духу» – по-местному «судьбу». Уриманна покинула клан, едва достигнув двадцатилетия.
Если бы они на самом деле знали… Это не Белинда учила ее драться, как они теперь думали, это Рим взяла Белинду под крыло. После того, как какое-то время чмырила ее в Тин-До.
«Малявка…»
Сложные пробуждения, ледяное озеро, вечные пинки и окрики – давай, ты сможешь!
Ей не забыть, Рим сделала для нее так много…
И вдруг родители.
Не просто далеко, но на другом континенте, в другом мире.
Выбритый наполовину череп, чуть кривоватые зубы, татуировка в виде дракона.
Рим… Уриманна. Урмак.
Вечером к ним подошел Кулум, попросил:
– Где тот ваш… прибор? Который без энергии?
Белинда достала из кармана севший телефон – зря они с Тами посадили последние проценты заряда на фотки в снежном лесу.
– Кладите его сюда… – и сложенные лодочкой ладони шамана. В которых плескалось, как золотая вода, зарево. – Я его напитаю немного.
– Вы собираетесь потратить на это… свою… энергию?
Конечно, увидеть дочь для родителей важно, но настолько ли, чтобы лишить старика сил?
– Уважаемая, если бы я каждый раз тратил «свою» энергию на подобные вещи, то не прожил бы и до ста.
Наполовину зрячие глаза смеялись.
Лин опустила сотовый в ладони, как в покрытое закатными лучами озеро.
– Вот она… видите?
Удивительно, но мобильник работал. Уже стемнело. И фотографии смотрели все, кто смог выбить себе место в тесном кольце, образовавшимся вокруг Торнума и Аримы.
– Девочка моя, девочка…
Торнум утирал слезы незаметно – недостойно для мужчины их лить.
– Так выросла, так повзрослела…
Белинда потратила довольно много времени, прежде чем сумела разгадать загадку «временной петли» – точнее, ее отсутствия в случае с Уриманной и родителями. Ведь все, кто попадал на Уровни, возвращались в родные миры, в тот же самый момент, когда ушли. Или почти тот же самый. Но на Урмаэ продолжало течь время, родители Рим старели – почему?
Да потому что. Белинда сообразила лишь тогда, когда вспомнила про Бернарду. Каким образом Дина попала на Уровни? Прямым прыжком, без приглашения… И как человек, не получивший официального приглашения от Комиссия, она не обрела «временную петлю», замедляющую время в покинутом месте. С Уриманной случилось то же самое – она попала на Уровни без приглашения. Как? Другой вопрос. Отыскала один из Порталов, сумела пройти через него – вот и результат.
Для Дины Дрейк остановил течение родного мира позже. Для Рим этого не сделал никто.
– А это Чен?
– Да, отличный парень.
– Тоже воин?
– Тоже. Прошел множество тяжелых испытаний и выжил.
– Молодец.
– Значит, она руководит школой боевых искусств?
«Мы руководим».
– Да.
– Надо же… Это моя дочь! Слышите, все?! Это моя дочь!
– Скажите, а могу я сфотографировать вас с женой, чтобы показать после эти изображения Уриманне?
– Конечно. Что нужно делать?
– Встаньте, где посветлее. Вот так… И не шевелитесь.
Кулум стоял за плотным кольцом из людских тел. Он смотрел на звезды и улыбался.
(Yakuro – Hymn to the Wind)
Меган
Два дня – как одно моргание. Незаметно, мгновенно.
Здесь совершенно иначе текло время – мягко, неслышно.
И бесконечно восхищала привычка местных вечерами собирать за ужином всех за одним длинным столом на улице. Никто не прятался в домах, никто не кашеварил «для себя» или даже для семьи. Все делали для всех.
Женщины выводили голосами красивые песенные пассажи, к ним иногда присоединялись мужские голоса. Звучали, славили, тянулись сквозь время мелодии; и переливался всеми красками апельсина и кровавого грейпфрута неспешный закат. Солнце не торопилось за горизонт – оно слушало.
Именно об этом, жуя корку теплого еще хлеба, Тами расспрашивала сидящую по соседству женщину.
– Конечно, мы все время поем. Вечером, провожая Свет, утром на заре, встречая. Да и день всегда лучше, если с песнями…
Готовили щедро, от души. Заряжали блюда пряными травами, незнакомыми специями, иногда получалось так вкусно, что я отрывалась от тарелки лишь после того, как ощущала, что в меня больше ничего не лезет.
За столом обсуждали день – события, планы, приходящие в голову мысли. Говорили всегда о сегодня и иногда о завтра. Почти никогда о том, что минуло.
Над кромкой леса зарево из прощальной золотисто-красной мозаики; от Виды тянет сыростью. Земля пахнет скорыми всходами – потихоньку сходит снег…
А я думала о странном: вот бы и мы так с ребятами. Жили бы в одном большом доме, а вечером выходили бы во двор, садились за длинный стол с расставленными на нем тарелками, делились бы случившимся за день, общались, просто были все вместе. Мы вроде бы и так всегда вместе, но не так, как тут… Антонио был бы счастлив.
– О чем думаешь?
Тами еще как-то ухитрялась впихивать в себя кусочки нежного мяса с подливой. Я уже не могла.
– Хорошо здесь… Как-то очень…
– Ласково?
– Ага.
Не нашлось бы лучшего слова.
Дальше по берегу стояли и другие деревеньки Урмаков, но мы по собственному мнению попали в самую лучшую.
– Знаешь, я тоже думаю о том, чтобы когда-нибудь вернуться сюда с Рэем. А еще лучше – всем вместе. Вы с Дэллом, мы с Рэем, Лин с Бойдом…
Я хмыкнула.
– Интересно, а местные не разочаруются, если увидят, что спутник Богини – обычный человек?
Тами уверенно качнула головой.
– Думаю, они никогда в ней не разочаруются.
Тоже верно.
– Только представь! – в Тами проснулась мечтательница. – Где Портал – мы знаем. Тоннели Охлов для нас всех открыты, не придется ни в столицу, ни через Мурдаков. Привезем с собой подарков, снова послушаем местные песни. Ну, здорово же?
Есть такие темы, о которых приятно думать. Даже если понимаешь, что в реальности, скорее всего, не случится – у кого-то найдутся дела поважнее, кто-то не сможет, кто-то предпочтет иное. А мечтать все равно здорово. Мы вшестером… Мы, девчонки, счастливы и спокойны, потому что защищены, мальчишкам полные штаны новых впечатлений, Урмакам – желанные гости…
– Здорово. Мне нравится.
Тамарис лучилась довольством. Наклонилась ко мне с видом заговорщика, шепнула на ухо:
– Знаешь, что мне сегодня дали?
– Что?
– Семена «цветокотов»!
– Да, ну?
– Точно!
– И не одно, ладно?
– Ладно.
– У меня пять: одно мне, одно тебе, одно Тайре…
– Одно Лин?
– Если захочет… И одно хочу, чтобы забрали на Магию. Думаю, ему там будет классно.
– Но он будет цвести там в одиночестве?
– Тьфу, блин… Попросить, что ли, еще?
– Ну, парочку… Чтобы они там «расплодились».
Белинда
Нужду справляли за домом. Именно туда Лин и отлучилась, наевшись и налюбовавшись закатом. Теперь почему-то стояла у крыльца, думала о том, что сейчас с удовольствием выкурила бы трубку в одиночестве, размышляя о своем, созерцая, как опускаются на деревню сумерки. Есть в сумерках нечто волшебное, неуловимое и таинственное. Когда грани истончаются, когда нарастает вдруг в сердцах решимость, а в головах проясняется. И становится тихо-тихо. Та самая синева; скрипит под подошвами за костром снег; уже не едят, но пьют чай. Песни стихли.
Она напряглась, когда услышала, как к домику приближаются, но расслабилась быстро – узнала тяжелую, чуть пружинистую походку. Торнум.
– Надеялся застать Вас здесь.
Он что-то принес.
– Не отвлекаю Вас?
– Нет.
Ей хотелось сказать ему честно – покурить бы. В кои-то веки. Ни зачем, для наслаждения. Но Лин промолчала.
Торнум выглядел важным. Будто принял одному ему известное решение, после пришел в согласие со своим сердцем. Лин почуяла, что заинтригована.
– Вот. Это Вам.
Он протянул ей нечто, завернутое в старую тряпку, цвет которой уже ни один художник не осмелился бы именовать. Серо-бурый?
– Что это?
Она развернула до того, как услышала название. И застыла, когда поняла, что именно держит в руках, – небольшой старинный бубен. Потертый, но добротный. Лакированный не единожды, чтобы дерево не рассыхалось, со звенящими по краю металлическими дисками.
– Иехванна.
И они замолчали. Белинда смотрела удивленно и вопросительно – Торнум взглядом подтверждал – Вам.
– Кулум сказал мне, что для успешного возвращения домой вам требуется такой.
– Но, как же… вы сами? Это ведь очень ценная вещь, если я верно понимаю?
– Понимаете верно, – отец Рим уселся на лавку, пригласил Белинду присоединиться. – Но дело вот в чем… Мой прадед был шаманом, это его. Бубен все это время передавался по наследству в надежде на то, что один из сыновей унаследует дар и появится новый шаман. Я унаследовал часть, но довольно малую. К тому же мне нравится моя роль – защищать, оберегать, обучать воинскому делу. Я не маг и уже не буду. А сыновей нет…
– А Рим?
– Тут годятся только мальчики – так уж повелось. А к Рим вам иехванна и поможет вернуться. Я верно говорю?
– Верно.
– Тогда я не смог бы сыскать ему лучшего применения, поверьте. И я счастлив.
«Может, однажды… мальчик?»
Лин вопрошала глазами. Торнум качал головой – хватит нам детей.
Стало ясно – он принял решение.
– Спасибо.
Одной проблемой меньше – последней.
– Могу я Вас попросить передать… дочери еще кое-что?
– Все, что угодно.
Почти стемнело. Но света еще хватало, чтобы рассмотреть то, что он принес – искусно расшитый бисером коврик: